Яур по прозвищу Рысь, лучший друг принца, воспитанник короля и придворный маг? У этого человека достаточно власти, чтобы перевернуть всю столицу, но, говорят, без приказа короля он и шагу лишнего не делает. Да и стыдно ей перед ним за ту ночь…

А других знакомств под бдительным оком рыжей стервы она завести не могла. Разве сейчас время чего-то стыдится или бояться неловкости, когда на кону стоит ее сестра? Она пойдет и найдет кого-то из них, не важно, кого именно, и попросит помощи.

***

Эгирон проводил взглядом своего лучшего друга, сильно досадуя, что не может его сопровождать: лаз слишком узкий для него. Не будет же он всю дорогу пробираться боком? Это Яур тонкокостный и поджарый, словом, довольно тонкий даже для того, чтобы пролезть в лисью нору.

Помаявшись в его покоях пару часов и так и не дождавшись возвращения друга, Эгирон испытал беспокойство. Еще через час — волнение. Он уже собирался идти следом, проламывать себе дорогу, если понадобится, как вдруг увидел колыхание портьеры. «Сквозняк» — подумал он. Следом за портьерой зашелестели, переворачиваясь, страницы книги, оставленной на столе в раскрытом виде. «Сквозняк?» — неуверенно подумал он снова. А после, цепляясь за ковер ножками, медленно пополз в сторону стул. А это уже вряд ли сквозняк. Эгирону даже страшновато стало.

— Леди Кирентар? — голос заметно дал петуха.

«Даже если она ответит, я не услышу» — подумал он и, после недолгих раздумий, придумал способ.

Из подручных средств в виде подсвечника и привязанного к нему гасителя для свечей, он соорудил некое подобие виселицы и подвесил на шнурке кисть так, чтобы она касалась подложенной под нее бумаги. Рядом поставил блюдце с чернилами.

— Леди Кирентар, это вы?

Кисточка дрогнула, задев пушистым кончиком чернила, и на бумаге появилось: «Да». Эгирон едва не завизжал, как девица, увидевшая жирную крысу в своей постели, но чудом сдержался.

— Вы знаете, куда ведет этот лаз? — голос дрожал и был непривычно высоким.

«Нет»

— Вот, демоны! Он ушел непонятно куда и там пропал! — выругался Эгирон.

Кисть аккуратным женским почерком вывела: «Не волнуйтесь, он же маг».

— И вы полагаете, что с ним ничего не может случиться?

«Думаю, что так. Просто подождите»

Эгирон ждал, но Яур не возвращался. Он нервничал, постоянно косясь на черную щель лаза. Мертвая леди всячески отговаривала его лезть туда, развлекала разговорами и россказнями до тех пор, пока принца, уже под утро, не сморил сон.

Рысь вернулся уже после полудня, живой и невредимый, но такой грязный, что Эгирон, разбуженный его возвращением, даже глаза потер, проверяя, не привиделось ли?

— Яур, где тебя носило?!

— В тоннеле. — Рысь содрал с себя безнадежно убитую рубаху — Честно, там не было ничего интересного.

— А что было не интересного?

— Сырость, плесень, пещера, затопленная водой. Может, хранилище какое-то было, а может, святилище. Теперь уже не разобрать.

— А что в пещере? — продолжал выпытывать Эри.

— Ничего, там было пусто, за исключением одной старой шкатулки. — ответил он и покосился на Докину — Она была вся в плесени и слизи. Я вынес ее на свет и понял, что она деревянная и обита старым серебром.

— Что было в шкатулке? — вздрогнула мертвая леди.

— Если в шкатулке что-то и было, то давно превратилось в ржавчину и труху. — закончил Яур рассказ — Я бросил ее там же, где открыл.

— Ты целую ночь и все утро лазил по тоннелям и пещерам, чтобы найти старую прогнившую шкатулку? — поразился Эгирон.

— Что поделать? Если там и было что-то интересное, то это растащили еще до меня. — ответил Яур и ушел в ванную комнату.

Вслед за ним прямо сквозь дверь просочилась Докина. Она выглядела беспокойно и дрожала всем эфемерным телом:

— Я вспомнила… кое-что… Я тогда, когда Ноэль отдала эту шкатулку, спрятала ее там, в той пещере. Это была я. Я не знала, что внутри, Ноэль запретила смотреть. Знаешь, она была самой близкой моей подругой. — из ее глаз градом полились призрачные слезы, падая с аккуратного круглого подбородка и исчезая в пространстве — Я взяла у нее радолу. Тот, другой ты, не должен был найти эту шкатулку. И когда ты, то есть, он, пришел, я сама отравилась, чтобы эта тайна умерла вместе со мной.

Она постояла немного, тихонько всхлипывая и горестно подвывая в пустоту, потом посмотрела на Рысь несчастными глазами:

— Я сама спрятала, сама и показала. А еще я сама себя убила.

Яур стоял и не мог даже пошевелиться. Он не вышел из этого оцепенения, даже когда леди Кирентар ушла. Казалось, блестящий знак водоворота печет ему кожу даже через ткань кармана.

Кто был этот человек с его лицом? И как много у него двойников?

«Ты был одарен, как никто другой, и твоя сила испортила тебя»

«Я разделила тебя надвое, чтобы ты не смог больше желать смерти, и не разрушал наши творения»

«Кирен»

Неужели, это все… он сам?

***

Дверь с позолоченной короной плыла перед глазами, словно обладательница этих глаз вот-вот упадет в обморок. Неуверенный стук костяшек по двери, потом уже уверенный, а после она замолотила кулаком с такой силой, словно надеялась выбить эту дверь. И, о чудо, ей открыли. Русоволосый юноша, Кей, окинул ее удивленным взглядом:

— Чем могу помочь, леди?

— Прошу вас, помогите! — этот жалкий стон был единственным, на что ее хватило.

Очнувшись, она обнаружила себя на кушетке, в нее с тревогой вглядывались сразу три лица: худенькое и бледное Кея, мужественное Эгирона и будто точеное усталое Яура.

— Леди…

— Виона, лорды, просто Виона. — представилась она, приподнимаясь и пытаясь изобразить книксен — Ваше Высочество…

— Бросьте, мы не на церемонии. — перебил ее Эгирон — Что с вами случилось?

— О, это ужасно…

Рыси срочно пришлось искать носовой платок, поскольку девушка зарыдала так отчаянно, что даже Эгирон, давно привыкший к женским истерикам, растерялся.

— Вы же помните меня, я фрейлина принцессы Торхада.

— Вас двое одинаковых. Близняшки? — подержал беседу Яур. Эгирон был не в состоянии из-за ее обильного слезоразлива, а Кею видимо было все равно.

— Да. Моя сестра, Риота, и Ее Высочество… пропали! — и новая волна бурных рыданий.

— Виона, прошу вас, перестаньте. — мягко заговорил Рысь, будто обволакивая ее голосом — Успокойтесь и расскажите все по порядку.

— Да, я скажу. Я все скажу. — она вытерла лицо, несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь, и начала рассказ. Ее голос дрожал. Пальцы нервно мяли ткань платка — Эилин всегда была жестокой, ради своих целей готовой на все. Мы привыкли во всем с ней соглашаться, иначе… она могла превратить жизнь в настоящий кошмар. Тогда, в вашей спальне, — она посмотрела на Яура, — это была я. Эилин заставила меня прийти к вам.

— Зачем? — не понял Рысь.

— Видите ли… Мне неловко об этом говорить…

— Говорите, как есть. — Эгирон мягко коснулся ее колена в попытке поддержать — Обещаю, за пределы этой комнаты ваши переживания не распространятся.

— Хорошо. — Виона стыдливо уперла глаза в пол — Еще там, в Торхаде, у нас ходил слух, что Вы, Ваше Высочество… Что у Вас есть фаворит, и даже имя его было известно…

— Фа… Кто?! — глаза у Эгирона стали похожи на блюдца, Яур чуть не рассмеялся, глядя на его лицо.

— По этим слухам Ваш фаворит носил прозвище Рысь.

Вот теперь глаза пучил Яур, переглядываясь с принцем таким интересным способом. Кей прикусил губу до крови, сдерживая смех.

— Но когда мы прибыли сюда, она ошибочно приняла за Рысь Вашего телохранителя. Вы назвали его «мой Кей», этого было достаточно, чтобы Эилин сделала выводы.

Кей решил не отставать в соревновании по художественному выпучиванию глаз. Виона подняла глаза, пытаясь определить их реакцию на ее слова, и не удержалась. Стресс выплескивался из нее диким хохотом, она извинялась, зажимала рот руками, но никак не могла остановиться. Все трое выглядели так, будто проглотили собственные мечи.