— Вряд ли. — дама скептически скривила личико — Мне снился молодой человек необычной внешности, вот как ты. У него тоже были такие вот острые и вытянутые черты лица, белые волосы, не светлые, как у тебя, а вообще белые, как снег, и глаза цвета морской волны.

Яур в ту же минуту полез под стол, отодвинул шкаф и вытащил из тайника старый свиток.

— Этот? — он показал ей портрет.

— Да, он. — она непонимающе похлопала глазами — Он рисовал что-то, как художник, но только одной кистью. Не правда ли, странно? У художников обычно целые наборы кистей.

— А вы знаете, кто это?

Леди отрицательно покачала головой, и Яур продолжил:

— Это Ирик. Один из последних магов. Он жил во дворце с тремя поколениями Аоддионов и умер от стрелы незадолго до разрушения дворца.

— Ничего себе! Откуда я могла знать его? Он тоже призрак?

— Вряд ли. Что еще вы видели?

— Девушку, очень красивую: вишневые волосы и удивительного оттенка глаза — пурпурные. Я, вроде, даже говорила с ней о чем-то. Она отдала мне резную деревянную шкатулку, обитую серебром. Довольно крупная вещица, должна сказать…

— Значит, Ноэль, воспитанница Ирика, что-то вам отдала. Куда вы это что-то дели?

— Не знаю. — дама легкомысленным жестом поправила белокурый локон — Это же сон, Яур, просто сон. Я так давно не видела снов!

— Хорошо. — не стал допытываться Рысь — Что еще было в том сне?

— Ты! Представляешь? Я видела тебя.

— Откуда?!

— Сказала же, это просто сон! Слышала я, как дамы между собой обсуждают свои сны, и думала, ну чушь же им снится! А теперь вот самой такая же чушь пригрезилась. Ну, так вот, я видела тебя, только ты там был не такой, каким я тебя знаю.

— И какой я был?

— Ох… — она помолчала немного, собираясь с мыслями — Не обижайся только. Страшный. Такой страшный, что я даже во сне, и будучи призраком, чуть не оконфузилась. Ты шел по коридорам тихой спокойной поступью, а люди от тебя прятались, все, даже стража и гвардейцы. А ты шел и так мило улыбался, словно вернулся домой после долгих странствий. А глаза у тебя были такие жуткие, в них словно сам моу* отражался. Эта девушка с пурпурными глазами бежала от тебя, как от мора, а ты медленно, словно игрался, шел за ней.

— А дальше?

— Все. Потом я проснулась.

Яур помолчал немного, подумал, потом сказал:

— Леди, вас зовут Докина Кирентар. У вас был титул баронессы, и вы были фавориткой короля Киллорана Аоддион. Это стало известно благодаря вашему перстню, Киллоран подарил его вам.

Дама в бирюзовом старомодном платье, Докина, выглядела такой потерянной и печальной, что Яур даже глаза отвел.

— И ты знаешь, как я умерла?

— Не совсем. После обрушения дворца ваше тело нашли в покоях девушки с вишневыми волосами из вашего сна, магини Ноэль, но к моменту трагедии вы были уже мертвы — отравлены радолой.

— Значит, это был не сон?

— Скорее всего. Хотя я не знаю, откуда там мог взяться я.

— Ох, это так тяжело осмыслить. — Докина замолчала, упершись пустым взглядом в стену — Я должна подумать.

Яур молча вернулся к изучению свитков. Она сидела так еще некоторое время, после ушла в стену, не прощаясь.

***

Она ужасно боялась мужиков с хмурыми бандитскими рожами, поэтому место их обитания, городские трущобы, намеренно обогнула десятой дорогой, как и сам город. Ее путь пролегал от деревни к деревне. Она бежала, как загнанная охотниками лиса, петляя и путая следы. В каждой деревне она стучала в двери, но почему-то никто, совсем никто не желал приютить иорнскую красавицу. Разве что только иногда из более-менее зажиточных домов ей кидали корку хлеба, как безродной собаке.

Атилоя была ужасно голодна и измучена. Ее туфли приказали долго жить, а босые ступни истерзаны в кровь. Подол платья превратился в лохмотья, а сама она перепачкалась в отвратительной пыли. В одной убогой деревушке девушку встретили дети. Они ходили вокруг нее в хороводе и издевательски пели: «Замухрышка, замарашка, ты такая страшная! Из свинарника пришла, коль такая грязная?»

— Да ка вы смеете? — не выдержала Атилоя — Я - принцесса!

— Принцесса! Принцесса хлевов! — засмеялись они и, разбежавшись в разные стороны, побили ее камнями.

А в другой деревне ее настиг патруль. Едва завидев всадников, еще издали, она поняла, что не успеет покинуть деревню, а если побежит, то ее будет прекрасно видно с холма. И Атилоя, понимая, кого ищут эти всадники, бросилась стучаться в крайнюю лачугу. Дверь ей открыла хмурая дородная тетка неопределенного возраста.

— Помогите! Умоляю, спрячьте меня! — молитвенно заломила руки принцесса.

Тетка глянула на спускающихся с холма всадников, потом на Атилою:

— Натворила что ль чего? Ну ладно, потом поведаешь. Заходи.

Атилоя благодарно нырнула в темноту дверного проема и оказалась в довольно тесной, убого обставленной комнатушке. Раньше ей и в голову бы не пришло, что люди могут так жить.

— Чего встала, как корова не доеная? — тетка отодвинула грубо сколоченный сундук и открыла лаз подпола — Лезь, давай! Да смотри, тихо сиди. Если хоть пикнешь — нас обеих погубишь.

Она с ужасом уставилась в зияющую дыру непроглядного мрака, чувствуя, как от страха немеет тело.

— Лезь или выгоню! — пригрозила хозяйка.

Зажмурив глаза, Атилоя сползла в широкую дыру подпола и затихла.

***

Придворный маг во дворце Елора вызвал фурор, а тот факт, что им оказался Яур, которого и так все побаивались, легкую панику. Дамы трагично заламывали руки и выдумывали по будуарам подробности его колдовских злодеяний. Лично Меитит от всего этого было смешно. Ну, маг. Ну, есть у него особые способности. И что? Маг — не человек, что ли? И, вспоминая его красивое какой-то нечеловеческой красотой лицо, понимала: не человек.

В Соре тоже когда-то были маги. О них остались легенды, выдумки и, как ни странно, некоторые исторические свидетельства. Хотя, по мнению Меитит, после того, что эти маги вытворяли, люди должны были предать их забвению, как самый худший из кошмаров, и никогда не вспоминать. И она прекрасно понимала, что если Яур маг, то он спокойно может пережить пять человеческих поколений и не постареть ни на морщинку. Если раньше она и позволяла себе капельку помечтать о замужестве с этим человеком в качестве ее супруга, то теперь эти типично женские мечты окончательно умерли. Его жены будут стареть и умирать одна за другой, если, конечно, он не найдет себе где-нибудь магиню.

Конечно, в глубине души Меитит испытывала досаду. Единственный мужчина. Отнесшийся к ней непредвзято, оказался совершенно точно ей не парой. Видимо, так устроен мир: одной рукой боги щедро одаривают, а другой — обирают.

— Выше нос, Меитит. Мы скоро возвращаемся домой. Может, ты не хочешь?

Меитит посмотрела на Отора, на его встревоженный взгляд, ободряющую улыбку.

— Отор, скажи мне, я когда-нибудь выйду замуж?

Его улыбка несколько померкла, стала какой-то ненастоящей, вымученной, а взгляд стек с ее лица куда-то вниз:

— Разумеется, когда-нибудь ты выйдешь замуж. — голос ее верного друга в конце фразы еле заметно дрогнул и сошел на легкий сип.

— Ты не хочешь, чтобы я выходила замуж?

Отор как-то неловко вздрогнул и, отвернувшись от нее, стал играть в молчанку. И Меитит внезапно прозрела: вот тот мужчина, который относится к ней непредвзято. Он всегда был рядом, во всем помогал, заботился, но всегда прямо говорил ей что думает и никогда не потакал ее прихотям. И его странное поведение в последнее время теперь стало ей понятным. Она стояла и смотрела на его широкую спину несколько долгих минут, прочувствовала каждую свою ошибку, каждое заблуждение, и внезапно ощутила радость, тихую и безмятежную.

Отор почувствовал обвивающие его сзади женские руки и касание ее лба к своей спине.

— Не отвечай. Я наконец-то все поняла.

Широкие мужские ладони легли поверх тонких женских пальчиков.

***

Трактирщик с подозрением осмотрел двух девиц, коих раньше не видел в своем заведении. В «Танцующий Клоп» если и ходят девицы, то обычно веселые и разбитные, и вид у них, ясное дело, весьма потасканный. А эти…