Экспромты 1 О РУСЬ! СОЖЖЁН ТВОЙ ТРЕБНИК… О, Русь! Сожжен твой требник, Безумцы правят бал. Очередной волшебник Тебя околдовал… 2 РОССИЯ – ЭТО НЕ МОСКВА… Россия – это не Москва И не пути, Кремлём указанные, А это Божии слова, В начале Новой Эры сказанные. 30.05.12 г., день 3 РУСЬ! РОССИЯ! ТОНЕШЬ ТЫ В РАЗВРАТЕ… Русь! Россия! Тонешь ты в разврате. А вокруг цветение и синь. Помолись за нас, о Божья Мати! Ты прости грехи нам, Божий Сын! 30.05.12 г., день Стихи о всеобщем терроре
Когда святой порыв к свободе Террором по кремлёвской моде Державный объявляет хлыст, — По сути, по своей природе, Он самый главный террорист. Когда над нацией изгоев Кровавый занесён топор, — Скажите, что это такое, Как не разбой и не террор? И если снова брат на брата, И ложью кровоточит жизнь, И крахом будущность чревата, — То это ли не терроризм? В стране, где душно и нечисто, Где не видать сквозь ложь ни зги, Мы все для власти террористы, Изгои, нелюди, враги. Как пасынки в округе отчей, Уже отвыкнув от зарплат, Бастует террорист рабочий, Бунтует террорист солдат. И, новой ложью одурманен — И на земле, и без земли — Пьёт водку террорист крестьянин В своей отверженной дали. И, кланяясь прохожим низко, На леденящем сквозняке Стоит старуха террористка С подачкой нищенской в руке. Когда опустится рука… Когда опустится рука, Когда померкнет тайна слова, Я собираюсь в путь. Я снова К себе иду издалека. О, этот путь себя к себе Через ошибки и паденья, Как сквозь ночные наважденья К огню в возникшей вдруг избе. И вот я вновь в родном краю, За расставание повинный, Под белой вьюгой тополиной На берегу реки стою. И, поднимая над бедой, Река за всё меня прощает. И очищает, очищает Своей прозрачною водой. И, как в былые времена, Я полон свежих сил. И снова Таинственно мерцает слово, Как светлый камешек со дна. Не нравится служить народу? Шесть лет молчала муза… Шесть лет молчала муза, Шесть вековечных лет. Советского Союза Уже в помине нет. И только кровянисто Знамёна той страны В руках у коммунистов На митингах видны. Их партия распалась Империи под стать, И только и осталось Бузить, митинговать. И нараспашку груди, И злой огонь в словах. Но мимо, мимо люди С усмешкой на губах. Они навоевались, Вот здесь им гнев и злость. Не в маленькую малость, — В смертельную усталость Им это обошлось… Всё прочитал. Мороз по коже… Всё прочитал. Мороз по коже. Но он нажал на тормоза: «Да нет, такого быть не может, Наврут, что хочешь, за глаза…» А ночью, от раздумий жалкий, Крутился с боку на бок, встал И, прикурив от зажигалки, Опять статьи перечитал. Потом пошёл в гараж, к машине, И в засветлевшей тишине Сорвал его портрет в кабине И сжёг на газовом огне. Поспорили, поговорили… Поспорили, поговорили. И жизнь по старым колеям Пошла, как будто мы забыли, Как этот путь достался нам. Овраги, рытвины, болота; И лишь под горку иногда, Как тень бывалого полёта — Чуть убыстрённая езда. Так вправду мы забыли, что ли, Как, расплескав застойный быт, На тройках проносились в поле, Лишь только свист из-под копыт?!.. Но обступившие болота Чадят дурман со всех сторон, И беспробудная дремота Нас то и дело клонит в сон. Трусит лошадка без разбега В обвислой сбруе, как в колье. И сочно чавкает телега В залитой грязью колее… Виктору Астафьеву
Ах, земляк ты мой родной, Землячище! Как хотел ты шар земной Сделать чище. И чтоб русская земля То и дело От ворья и от хамья Не скорбела. По-сибирски наповал, В дни разрухи Как ты всем им раздавал Оплеухи! Как от строчек болевых Поимённо Пунцовели морды их, Как знамёна. Но ушёл ты в синь и тишь. Над рекою Под могильною лежишь Под плитою. И кипит наверняка Дух твой вечный: Как там люди? как река? Лес заречный? А река плеснёт волной, Столь же мутной, Только более хмельной И мазутной… |
