– Значит, кое-кого мы сегодня все-таки прикончим! – прорычал король Харнот.

Но Бренор покачал головой.

– Нет, ты сгонишь их к северным воротам и отпустишь, – велел он.

– Еще чего! – сердито огрызнулся Харнот, а Оретео Шип и Бунгало Удар Кулаком, которые слушали этот разговор, презрительно фыркнули.

Король Эмерус Боевой Венец и Бренор смерили друг друга пристальными взглядами, но в конце концов Эмерус кивнул.

– Тех, кто будет сопротивляться, убить! – приказал он Рваному Даину. – Ты возьмешь пятьсот воинов и очистишь крепость от этой мрази. Пусть валят на север в свои вонючие пещеры.

– А мы захватим крепость и уничтожим все следы, так что никто и не догадается о том, что мы здесь проходили, – продолжал Бренор, обращаясь к королю Эмерусу.

Рваный Даин кивнул, быстро собрал свой отряд и поспешил к главным воротам Темной Стрелы.

Ворота не были заперты. Створки распахнулись, и дворфы вошли внутрь.

Вскоре Рваный Даин снова появился в воротах и знаком дал понять, что все чисто.

Дворфы захватили крепость Темная Стрела без единого выстрела.

Пока что без единого выстрела – разумеется, они знали, что схватка не за горами.

Громф, находившийся неподалеку от места событий, при помощи магического сосуда с водой наблюдал за взятием крепости.

– Я с самого начала подозревал, что Лоргру может оказаться нам полезным, – обратился архимаг к двум другим темным эльфам, находившимся в небольшой пещере. – И я оказался прав.

– Разве ты не всегда прав, брат? – спросил Джарлакс.

– Достаточно часто для того, чтобы до сих пор оставаться в живых, – парировал Громф.

Джарлакс ничего не ответил, лишь посмотрел на Киммуриэля и пожал плечами: он не в состоянии был объективно оценить ситуацию. Что замышлял Громф? Почему он хотел избежать жестокого сражения между дворфами и орками под стенами крепости Темная Стрела?

«Он хочет спутать карты Верховной Матери Квентл, – раздался в ушах Джарлакса голос Киммуриэля, и наемник перевел взгляд с псионика на архимага, пытаясь хоть что-нибудь понять. – А возможно, он берет выше».

Джарлакс скорчил пренебрежительную гримасу: кто мог быть выше Квентл, Верховной Матери, правительницы Мензоберранзана?

А затем он все понял, и усмешка сбежала с его губ.

Джарлакс снова взглянул на Громфа. Только теперь до него начало доходить, как глубоко уязвило его брата предательство Паучьей Королевы. Ллос вторглась в Царство Магии с целью захватить контроль над Пряжей. Насколько было известно наемникам, она придала прядям магической энергии, охватившим Торил, вид гигантской паутины.

Громф когда-то осмелился надеяться на то, что действия Ллос помогут ему повысить свой статус, что он, величайший дроу-маг своего времени, самый могущественный из всех дроу, когда-либо занимавшихся колдовством, станет кем-то, а не простым мужчиной в матриархальном Городе Пауков.

И это было его ошибкой, понял Джарлакс и презрительно усмехнулся, размышляя о незавидном положении, в которое угодил его брат.

Бедный Громф осмелился надеяться.

Оставляя за собой истерзанную землю и кучи отбросов, гигантская армия Королевства Многих Стрел медленно продвигалась вдоль северного берега реки Ровин – водного пути, соединявшего Эверлэнд и разрушенный Сандабар. Монстры шагали колоннами в несколько рядов, но армия скорее напоминала беспорядочную толпу; больше десяти миль отделяли передовые отряды от арьергарда.

Военный правитель Хартуск находился в авангарде, в окружении самых верных и самых свирепых орочьих легионов, поэтому он сразу заметил возбуждение головных отрядов. Причина стала ясна после того, как до него наконец дошла весть о том, что они приближаются к какому-то поселению. Это была довольно крупная прибрежная деревня.

– Лувенхед, – вспомнил один из советников Хартуска. Вождь кивнул и злобно оскалился. Лувенхед, самый крупный населенный пункт в долине Ровина, процветал благодаря торговле. – До Эверлэнда осталось всего два дня пути, – добавил советник.

– Убейте тех, кто окажет сопротивление, и захватите в плен как можно больше рабов, – распорядился Хартуск, и приказ этот орки передавали друг другу с восторгом; вскоре передовой отряд устремился в атаку на деревню.

Но, к их разочарованию, оказалось, что селение покинуто, и у длинных пристаней не осталось ни одной лодки. Благоразумие и предусмотрительность должны были подсказать воинам Королевства Многих Стрел решение не трогать деревню. В конце концов, она теперь находилась в тылу и принадлежала им. Пользуясь удобной системой паромов и пристаней, они могли бы относительно быстро доставлять из Эверлэнда большое количество товаров.

Но для орков жажда разрушения и немедленной поживы была важнее каких-то отдаленных перспектив. К тому моменту, когда сам Хартуск прибыл в Лувенхед, от селения практически не осталось камня на камне.

Повсюду виднелись лишь многочисленные кучи расщепленных досок, горящие бревна, руины и трубы; какие-то обломки с плеском вращались в потоке, который нес их к могущественному Эверлэнду. Город находился в сорока милях ниже по течению.

Хотя военный правитель Хартуск, будучи достаточно смышленым, понимал, что разрушения были напрасны, он не осуждал своих подчиненных. Воины, жаждавшие крови, не нашли ни одной жертвы. Обитатели деревни давно бежали – без сомнения, в Эверлэнд. Оркам требовалось, так сказать, выпустить пар, и вождь позволил им это.

А кроме того, Хартуск считал, что в любом случае скоро захватит гораздо более крупный приз – Эверлэнд.

Это произошло в первый день месяца фламеруле, который также называли летним приливом, – седьмого месяца 1485 года. Было нечто символическое в том, что деревня, давно известная как место приятного летнего отдыха лордов и леди Сандабара и Эверлэнда, перестала существовать именно в этот день.

– Двигаемся дальше! – приказал Хартуск, и черная волна кровожадных тварей из Королевства Многих Стрел хлынула в сторону Эверлэнда, крепости, служившей воротами в южные земли.

Прошло немногим более часа, когда ярл Грейгор Кундкноддик, шагавший со своими воинами в хвосте колонны, достиг уничтоженной деревни.

Лидера ледяных великанов это зрелище вовсе не позабавило. Подобно Хартуску, он понимал, что они потеряли важный транспортный узел и навредили сами себе. В мозгу его снова прозвучали предупреждения странного дроу.

Хватит ли только численного перевеса, чтобы захватить крепость? Допустим, они ее захватят, но смогут ли они удержаться здесь достаточно долго для того, чтобы получить выгоду от своих завоеваний?

Ледяные великаны отличались от орков, гоблинов и огров. Они воевали не ради того, чтобы воевать, они участвовали в войне ради приобретения богатства и власти. Они предпочитали красоту безобразию, а разрушенный городок определенно представлял собой безобразное зрелище.

– Дворфы на свободе, – обратился ярл Грейгор к окружавшим его сородичам. Он не ждал ответов, да и не нуждался в них.

На самом деле он разговаривал скорее с самим собой, нежели с соплеменниками, и одновременно тщетно пытался осмыслить информацию, полученную от загадочного дроу. Он привел своих великанов на эту войну потому, что ненавидел дворфов, и потому, что в то время ему казалось, будто Хартуск не может потерпеть поражение. Его уверенность окрепла после падения Санда-бара.

Грейгор посмотрел на братьев Трима, но те вместо ответа лишь пожимали плечами и качали головами.

Они сослужили хорошую службу дроу, убедив Грей-гора прийти сюда, как и в случае его сородича, ярла Орельсона. В этом не было сомнений. Но сейчас они ничем не могли ему помочь.

Ярл Грейгор, в свою очередь, покачал головой и снова вспомнил о великой победе под Сандабаром – это поистине был звездный час военного правителя Хартуска. Но сумел бы он победить без помощи драконов? Без драконов и в том случае, если бы застигнутые врасплох дворфы не были осаждены в своих крепостях?