Уфф, пот катился градом, надо чуть притормозить, мне же еще кросс бежать скоро.

Пожалуй, что отдельного номера удостою нашего блондинистого Ирокеза. С одной стороны, Иляс тусуется в свите аристократа. С другой, — очень уж неприятное впечатление произвел тот бой, когда Весельчак Гоуди спас одного самоуверенного аналитика от последнего удара полэксом по глупой шее. Не крайнего, а именно последнего. Подвело меня тогда незнание некоторых особенностей местной жизни и возможностей аборигенов, пришлось многое переосмыслить, дожидаясь Айболитова излечения и гадая, не истеку ли до его появления кровью. Натекло ее тогда с меня как с порося резанного. Ну или рубленого. Пару лет жизни на том излечении оставил точно, подрос мой счет к лопоухому полуэльфу.

Да, кстати, уточнил я у Ушх по поводу Айболита. Жутковатый оказался тип. Массовое излечение, которым нас налево и направо одаривает этот чародеюшка, является боевой техникой 'иссушение'. Как и многие яды, в крохотной дозировке обеспечивающие целебный эффект, эта смертоносная техника в ослабленном исполнении Айболита лечила, заставляя тело заниматься пожиранием собственных ресурсов. В первую очередь попавший под 'иссушение' организм откатывался к последнему стабильному состоянию, включая зубы, ногти, волосы и, подозреваю, даже состав крови. Причем, нещадно расходуя невосполнимые ресурсы самого тела. Так что, каждое излечение Айболита забирало в зависимости от тяжести повреждения месяцы, а то и годы жизни. Более мощный вариант техники заставил бы организм разрушаться и далее, но скромных возможностей нашего армейского мага на это уже не хватало. Но и так захотелось его прибить, когда узнал об этих особенностях лечения. А я-то еще хотел его на Лужники рекомендовать. Но это я так, отвлекся. В общем, проблемы Мажора и Иляса я разделил. Наверняка решать их придется по отдельности, разными способами и в разное время.

Иляс, кстати, тренировался в эти месяцы не меньше моего. У него не было козыря в виде клыкастого Сигмунда, зато присутствовала возможность пользоваться магией, повезло ведь ироду. Даже сейчас, гораздо увереннее чувствуя себя на арене, именно с Илясом связываться бы поостерегся. Так что блондинистого недруга запишем гордым четвертым номером моего черного списка.

Я решил пока перестать избивать столб, поработаю с оборонительными катами. Кистевые защитные зеркала и восьмерки выходили у меня не очень, сила тут помогала слабо. Природная резкость, слава богу, была повыше, чем у местных аборигенов, но многие из них тренировались махать шестом с самого детства. Так что Весельчак недовольно хмурился, наблюдая за работой моих кистей, и рекомендовал побольше практиковаться с фехтовальной обороной. Не мог же я ему объяснить, что на Изнанке у меня нет шеста.

В-пятых, местные красавицы. И речь не о милых безотказных работницах борделя, а о преподавательском составе. С одной стороны, не могу определиться кто мне больше нравиться: мягкая волоокая блондинка Лия или резкая и энергичная брюнетка рукопашница. А с другой, так и не смог вычислить кто из них работает на местное гестапо. И вот это очень странно. Либо я от постоянных посещений Айболита потерял хватку, либо против меня уж совсем крутой профессионал играет.

Обе красавицы появились в Академии сразу после моего не совсем добровольного зачисления в рекруты, обе проявили хоть и замотивированный, но все-таки странный интерес, обе разными заходами пытались вывести меня на откровенный разговор о прошлом. Надеяться, что они тут ради скромного Кира вьются было бы чересчур самонадеянно, к гадалке не ходи, как минимум одна постукивает остролицему безопаснику. То, что я узнал о главе Лойской Службы Безопасности виконте Гесе Кисье, указывало на это однозначно.

Внезапное завершение первого учебного курса в этом плане весьма не кстати. Окончание учебного года означает, что нашу Академию ожидает очередное пополнение. Из чего, в свою очередь, следует, что корононосная жаба — покровитель Пехотной Академии и владетель окружающей имперской провинции аж цельный граф Лойский — со своей свитой тоже почтит нас своим присутствием. И хотелось бы к его визиту прояснить перспективы, вычислить и взять под контроль приставленного куратора. Поджимает время и по этому пункту.

К этому моменту полигон заметно опустел, и я решил отложить размышления, пора на перекличку собираться, вечерний кросс сам себя не пробежит.

***

После быстрого рутинного переучета шесть десятков рекрутов вывели через северные ворота лагеря и отправили в стандартную пробежку по слегка пересеченной местности. Наш барак — налево, остальные три десятка первогодок — направо. Пока ноги несли привычным маршрутом, смог вернуться к прерванной мыслительной деятельности, как же все-таки Стены не хватает!

Итак, в-шестых идет мой ненаглядный служитель культа. Еще век бы на него не глядел. Настоящий земной век имею в виду, а не местный огрызок.

После судилища над Даригом я видел священнослужителя еще несколько раз. В конце каждой декады рекрутов сгоняли в Храм Пятерке, где паства имела возможность обратиться к небесным покровителям. Из осторожных опросов своих сотоварищей я вынес не очень приятную мысль, священнослужитель не оставил интереса к моей скромной персоне, выспрашивает, вынюхивает и плетет какую-то пакость. И вот теперь выясняется, что кроме предстоящего в конце декады планового посещения храма еще и год заканчивается. В самом ближайшем будущем нам светит Праздник Ловца и связанная с ним движуха. Брат Жером в этой мутной воде может попробовать половить какую-нибудь рыбку, и этой рыбке надо держать жабры востро.

После пробежки нас ждало стандартное Вал-Валиа-Шак-Мей. Если что за прошедшее время и осталось стабильно неизменным, то это наша вечерняя строевая подготовка. Давно уже никто не попадал соседу по голове, давно уже даже самый ленивый рекрут перерос простенькую базовую связку. Но Вал-Валиа-Шак-Мей оставалось незыблемым как скала, впрочем, так даже лучше думается.

***

Ввалившись в казарму все тридцать человек практически синхронно скинули броню и завалились сладко дрыхнуть. Все, кроме меня. Нет, раздеться-то я разделся. И даже устроился на жесткой лежанке, уже почти три месяца как заменившей мне роскошную домашнюю двуспалку. Но здорового восстанавливающего сна мне пока что не положено, пора обсудить с небожителями неожиданную корректировку в сроках и планах.

Рекрут Кир, Тропы Надмира

На полянке желтоглазых братьев я в последнее время появлялся приодетым в полный доспех легионера. По сути, та же кожаная броня, в которой мы (ну, кроме тяжей) тянем лямку рекрутской службы. Только усиленная редкими металлическими полосами. В реале нам такую выдадут только под конец службы, а здесь, смотри ка, уже почти месяц как получил повышение до полноценного армейца. Сигмунд высокопарно изрек, что это оттого, что я проникся духом Академии, и Изнанка чувствует во мне душу настоящего легионера.

Это я к чему, сегодня броню имперского воина у меня отобрали. Очередной выверт сознания на Тропах переодел тушку в красивый, бордовый с черными росчерками, балахон. Хм, давненько уже тут костюмов не менял. Эх, жаль квадратной шапочки с кисточкой к мантии не полагается. Похоже на моем внешнем образе сказался настрой пообщаться с обитателями полянки на религиозные темы.

Полянкой, кстати, это кострище называю по старой памяти, на самом деле обиталище Краста с Сигмундом изменилось до неузнаваемости. Место, где когда-то стоял столб с привязанным к нему сумасшедшим богом, теперь было и не найти, недостроенная, но уже сейчас высоченная башня в самом центре расчищенного пространства надежно закрывала потухший светящийся костер. Возводимый Сигмундом периметр стен продолжал набирать высоту. Несмотря на землянистый обсыпающийся верх, закаменевшее основание позволяло оценить во что эта стена по итогу должна превратиться, основательное будет сооружение, хоть и не в привычном мне фортификационном исполнении. Сами желтоглазики, между прочим, низкоквалифицированными работами себя уже давно не утруждали, по чертогам Краста мельтешили десятки черных клякс, низших сущностей Изнанки. Для полноценного противостояния богов они были бесполезны, но для случайных путников Троп как раз основную опасность и представляли. Впрочем, Краст с Сигмундом на случайных путников похожи не были, так что кляксы вылавливались, ставились на хозяйственный учет и отправлялись шестерить на грязные и тяжелые работы.