— Молчишь? Может это и к лучшему… — тихо сказала и стала приближаться. В хрупкой девичьей руке блеснул длинный кинжал.

— Хоть умру в объятиях прекрасной богини — произнёс напоследок и закрыл глаза. Малодушно, но я не в силах смотреть на приближающуюся смерть.

Послышался звон металла, открыл глаза. Клинок лежал на полу у паучьих ног. Девушка выронила орудие убийств и широко открыла прелестные глаза.

— Повтори?! — полувопросительно не то попросила, не то приказала она.

— Да, я не жалею что умру от рук милейшего создания на свете, чья красота затмевает луну! Твой лик божественен, восхитительное тело и бархатная кожа, волосам позавидует любая, ножки изящны и совершенны, а грудь — словно два прекрасных холма!

— Обожаю эти тонкие прекрасные руки с идеальными пальчиками и готов целовать каждый по отдельности! Твои губы так и манят, ты самая идеальная на свете, чудо! Мне лишь жаль, что встретил тебя так поздно! — прокричал в лицо арахне и приготовился умирать.

Терпеть не мог всевозможных насекомых, вплоть до омерзения и пауков недолюбливал, но она не вызывала отрицательных чувств. Даже страх испарился. До этого пугала лишь неизвестность.

Просто не воспринимал паучиху как животное. Кажется — она разумная. Я видел в ней лишь девушку, а не жуткое чудовище.

При моих словах похитительница зарумянилась и смотрела мне в рот, широко открыв глаза.

Казалось — с жадностью ловила каждое слово. Под конец речи у неё дрожали ноги, незнакомка качалась и жарко дышала. Затем ножки арахны подкосились и она опустилась на пол, на лбу выступил пот, выглядела совсем нездоровой.

— Как ты… ещё никто… идеальная… — бормотала, словно в бреду.

— Кроме того — я пришёл уничтожить монстра, который убивает в замке, а не милую девицу.

— Я не хотела… они сами нападали — прошептала она, спрятав лицо в ладонях.

Вдруг паучиха внезапно поднялась с пола, схватив кинжал. Приготовился к удару, но она проткнула кокон и с большим трудом разрезала.

— Ты… не такой, как другие! Бери — что хочешь и уходи! — сказала, расплакавшись и с цокотом убежала из комнаты.

Размял затёкшие руки, радуясь неожиданной свободе и отправился по следам, благо отследить в пыли нетрудно. Не дело, когда девушка плачет! Уходить я не собирался.

Арахна нашлась в одном из помещений неподалеку. Мы находились где-то на верхних этажах замка. Паучиха сидела у окна в небольшой комнате. Наверно здесь и жила, выглядит уютно, прибрано и мало пыли.

На стенных полках — несколько книг, стояла пара кресел, столик с бутылкой вина. Здесь нет кровати, в углу натянута толстая паутина, напоминающая формой гамак.

У окна стоял мольберт и краски с потускневшей картиной, судя по наметкам — нарисованы поля и сады вдали.

Рядом шкаф с одеждой и большое зеркало. Туалетный столик. На нём лежали духи, травы, расчёски, немного украшений и прочие женские принадлежности.

Незнакомка с поникшими плечами сидела у окна. Слёзы ещё текли, размывая тушь. Женщины не должны плакать! Просто наизнанку выворачивает.

Осторожно положил руку на её плечо. Девушка вздрогнула и недоверчиво обернулась. Арахна сидела на брюшке, расставив лапки в стороны.

Так она оказалась ниже меня, не пришлось вставать на цыпочки. Сзади и с боков к ней подойти мешало паучье тело, поэтому обошёл спереди и обнял.

Ой! Забыл, она же голая! Упёрся в грудь и стало неловко. Девушке впрочем — было не до этого.

Арахна снова заревела, стиснув меня тонкими руками, я едва мог вздохнуть. Стал поглаживать её спину, волосы и паучиха постепенно затихла, перестав хлюпать носом.

Ненадолго отстранив — она затем с решительным видом притянула обратно и стала покрывать мокрыми поцелуями моё лицо.

Косметика пачкала физиономии, но мы не обращали внимания. Я жадно ловил губы девушки и пару раз — удалось недолго поцеловать.

Красавица успокоилась и с запозданием осознала свою наготу. Мило взвизгнув — прикрылась руками, выталкивая из комнаты.

Быстро вышел и дверь захлопнулась. Изнутри послышался шум. Наверно это надолго. Опустившись на старый ковёр — вытер лицо и приготовился ждать. Не стал никуда уходить, иначе подумает, что сбежал и расстроится.

Спустя десять минут — дверь открылась и многоногое чудо пулей вылетело оттуда. Она промчалась по коридору быстрей, чем успел повернуться вслед. Вдали послышался шум льющейся воды.

Как видно — я у двери и уснул. Очнувшись — увидел перед собой довольную и заново накрашенную арахну. Тело затекло и по моим ощущениям прошло не меньше пары часов. Со стоном поднялся.

На девушке надето простенькое фиолетовое платье из жесткого материала. Наверное — сама сшила. Одежда великолепно гармонировала с паучьим телом и подчёркивала красоту бледной кожи выше.

На уровне груди вышит рисунок птицы — ворон с приоткрытым клювом и красным глазом. Плечи голые, не знаю, каким чудом платье держалось на ней. Словно корсет — начиналось под мышками, оставляя открытыми руки. Заканчивалось чуть ниже пояса.

Паучья часть не прикрыта, иначе пришлось бы шить целую палатку. Но это ничуть не портило вид!

О боги! Арахна стала ещё прекрасней в таком платье!

Не в силах сдержаться — взял её за руку и склонившись — поцеловал. Девушка зарделась. Завела в комнату, я сел на кресло, а паучиха уместилась рядом на пол.

— Давай познакомимся красавица? Меня зовут Игорь Смирнов. Путешественник. Направлялся в Гергот, но заехал к вам, прошу прощения за бесцеремонное вторжение — изливался соловьём перед арахной.

— Прощаю путник! — сказала она, блеснув зубками.

— Зови Альтемидой — представилась, мило улыбнувшись.

— Извини за неподобающий внешний вид.

Совершенно не против голенькой арахны!

— Я привыкла жить в замке одна, носить одежду незачем — стала оправдываться красавица.

— Грабители всё равно видят меня в последний раз, ведь думала, что ты… — она замялась и я поспешил сменить тему.

— А почему была накрашена?

Паучиха охотно объяснила. Это стало ритуалом и она хотела, чтобы её видели красивой перед смертью. Правда, не совсем понял, как это связано с отсутствием одежды, ну да ладно.

— Альтемида, как ты вообще очутилась тут?

Она погрустнела и поведала тяжелую историю своей жизни. Оказывается — её детёнышем в яйце купил здешний граф Буде Вертс, живший в этом замке с семьёй. Часто любил устраивать разные балы, приёмы. Дева не знала страны, откуда её привезли.

— Вырастил местный садовник, лет с пяти обучали грамоте и этикету, общему языку — говорила арахна с поникшей головой.

Я не перебивал, надо послушать девушку, а ей — выговориться и выплеснуть накипевшие эмоции.

— Граф с семьей любили диковинки и заморских зверей, но относились к нам плохо и держали в клетках. Они заставляли меня разносить напитки на балах, гости смеялись и кидали объедки! — продолжала Альтемида срывающимся голосом.

— Вынуждали драться со зверьми, словно животное! Меня били и унижали все в этой никчёмной семейке, включая детей! Но я терпела и притворилась послушной!

— Сначала была слишком слаба, чтобы им помешать, но потом выросла! — торжествующе сказала девушка и красные глаза опасно блеснули.

— Семья графа продолжала относиться как к комнатной зверюшке, привыкли к ложному смирению и не видели опасности, несмотря на размеры — Альтемида хрипло засмеялась.

— И вот тогда, на одном из приемов — я убила семью графа, жестоко и кроваво — с горечью поведала она.

— И сделала бы так снова! Эти скоты заслужили страдания! — горячо произнесла арахна, сжимая кулачки и сверкая очами.

— Гости и работники убежали, разнесли слухи. Позже видела из башни, как вокруг возводят завалы, но ничего не могла сделать — грустно заключила девица.

Разговоры в таких случаях помогают плохо, поэтому снова обнял её, стал гладить по спине и мягким волосам.