Годдард ощерился:

— Нет у тебя здесь никаких прав!

Он напал снова. И опять Роуэн переборол инстинкт самосохранения и заставил свое тело расслабиться. Годдард бросил его на татами, словно тряпичную куклу.

— Дерись, черт бы тебя побрал! — в бешенстве заорал он.

— Нет, — спокойно ответил Роуэн. Он бросил взгляд на Рэнд и заметил на ее лице тонкую усмешку, прежде чем та успела стереть ее.

— Если ты не начнешь драться как следует, я выполю всех твоих близких! — пригрозил Годдард.

Роуэн пожал плечами.

— Не получится. Серп Брамс уже выполол моего отца, так что у остальных иммунитет на одиннадцать месяцев. А Цитру ты убить не сможешь — она для этого слишком умна.

Годдард опять бросился на него. На этот раз Роуэн просто сел на ковер в позу лотоса.

Годдард, сойдя с татами, в ярости всадил кулак в стену. В стене осталась вмятина.

— Я знаю, как заставить его драться, — сказала Рэнд и, выйдя вперед, обратилась к Роуэну: — Борись как следует, и тогда мы расскажем тебе, что произошло на конклаве.

— Черта с два! — завопил Годдард.

— Ты хочешь настоящего спарринга или нет?

Годдард поколебался, затем махнул рукой.

— Ладно.

Роуэн поднялся на ноги. У него не было причин верить, что они сдержат слово, но как бы ни хотел он отказать Годдарду в равноправной борьбе, еще больше ему хотелось положить того на лопатки. Выказать ему не больше милосердия, чем Годдард собирался выказать Роуэну.

Рэнд дала старт новому поединку. Соперники закружили по ковру. И снова первым атаковал Годдард, но на этот раз Роуэн ответил ему обманным движением и точно подставленным локтем. Годдард заулыбался: наконец-то настоящий бой!

Они дрались безжалостно. Роуэн понял: да, его соперник прав. Это сочетание — мышцы Тайгера и ум Годдарда — будет нелегко одолеть. Но Роуэн не позволит своему бывшему наставнику одержать верх. Не сегодня. Вообще никогда. Лучше всего Роуэн дрался в ситуациях, когда оказывался под сильным давлением, и сегодня была как раз такая ситуация. Юноша провел серию приемов, ошеломивших соперника, а потом бросил его на пол и пригвоздил к ковру.

— Сдавайся! — потребовал Роуэн.

— Нет!

— Сдавайся!

Но Годдард не уступал, и Рэнд пришлось вмешаться и объявить схватку оконченной.

Как только Роуэн отпустил соперника, тот вскочил, кинулся к комоду, вытащил из ящика пистолет и ткнул дуло Роуэну в ребра.

— Новые правила, — сказал Годдард и нажал на спуск. Пуля пронзила сердце Роуэна и разбила вазу у дальней стены.

Тьма начала сгущаться вокруг юноши, но прежде чем она накрыла его окончательно, он успел издать один короткий смешок.

— Жулик! — сказал Роуэн и умер.

— Фу… — поморщилась Рэнд. — Грязная игра.

Годдард сунул пистолет ей в руку.

— Не смей объявлять бой оконченным, пока я не скажу!

— И что, это всё? — спросила она. — Ты выполол его?

— Очумела? Выполоть и потерять возможность бросить его к стопам Великих Истребителей во время расследования? Отправь его в какой-нибудь левый центр оживления. Пусть они там управятся побыстрее, чтобы я смог убить его снова!

С этими словами Годдард удалился решительной походкой.

Рэнд посмотрела на Роуэна. Тот лежал квазимертвый — квазимертвее не бывает. Глаза юноши были открыты, на губах все та же дерзкая ухмылка. Когда-то она восхищалась им, даже ревновала Годдарда за то внимание, которое он оказывал своему подмастерью. Рэнд понимала: он сделан не из того же теста, что она или Годдард. Подозревала, что он может выломиться из их компании, не ожидала только, что он сделает это с таким громом и треском. Годдарду некого было винить, кроме самого себя. Зачем он возлагал столько надежд на парня, которого серп Фарадей выбрал в ученики за способность к состраданию?

Среди недостатков Айн сострадание не значилось. Она не понимала этого чувства и презирала всех, кто его испытывает. И сейчас Роуэн Дамиш понесет заслуженное наказание за верность ложным идеалам.

Она повернулась к охранникам — те топтались в сторонке, не зная, что делать.

— Что мнетесь, болваны? Не слышали, что сказал серп Годдард? Подберите тело и отправьте на оживление.

Как только Роуэна унесли и невозмутимый домашний робот отмыл ковер от крови, Айн уселась в кресло полюбоваться великолепным видом. Хотя похвалы от Годдарда она так и не дождалась, Рэнд сознавала, что выбрала для его возвращения самое подходящее место. Поскольку они не занимались здесь прополками, у техасских серпов не было к ним претензий, а камеры Грозового Облака стояли только в общественных местах, что позволяло сохранять тайну. Кроме того, здесь было легче найти всякие не совсем легальные вещи, типа того медцентра, куда сейчас везли Роуэна. Там не задавали вопросов, пока им платили; и хотя серпы в этом мире не платят никогда и ни за что, «левое» — оно везде «левое». Поэтому Рэнд сняла с подола своей мантии один из изумрудов и вручила охраннику, чтобы тот передал его в качестве оплаты за оживление Роуэна. Одного камня хватило с лихвой на покрытие всех расходов.

Айн никогда не была расчетливой интриганкой. Она не строила далеко идущих планов, предпочитая жить одним днем и подчиняться велениям собственной прихоти. В детстве родители звали ее за капризный и непредсказуемый характер «блуждающим огоньком», и теперь ей нравилось это прозвище, потому что болотные огоньки губят людей. Однако в настоящий момент она вкусила нового удовольствия, — удовольствия быть архитектором великого плана. Ей казалось, что, будет легко отступить в сторону и снова отдать бразды правления в руки Годдарда, когда тот будет восстановлен, — именно восстановлен, ибо процедура, проделанная над ним, была не просто оживлением, а чем-то гораздо более фундаментальным[31]. Но сейчас она находила, что его характер, в котором появилась несвойственная ему ранее импульсивность, хорошо бы подкорректировать. Может, импульсивность досталась ему от Тайгера Салазара? Как-никак, а Годдард на 93 процента Тайгер Салазар. Заносчивость, без сомнения, была свойственна обоим. Но тайгеровская наивность сменилась годдардовской раздражительностью. Айн вынуждена была признать, что простодушный, открытый Тайгер действовал на нее как глоток свежего воздуха. Однако невинности рано или поздно приходит конец — жернова великого замысла перетирают ее в порошок. А замысел Годдарда, вызывавший в Рэнд глубокий восторг, был безусловно велик. Серпы, снявшие узду ограничений; царство прихоти без последствий — как тут не восхищаться?

Но расстаться с Тайгером Салазаром оказалось намного труднее, чем она предполагала.

Охранники, вернувшиеся из центра оживления, проинформировали, что Роуэн очнется примерно через тридцать шесть часов. Рэнд отправилась сказать об этом Годдарду. Тот только что вышел из ванной после душа и был одет по минимуму — в полотенце на бедрах.

— Это была только разведка боем, — сказал он. — В следующий раз я его побью.

Рэнд вздрогнула: Тайгер всегда говорил то же самое.

— Он вернется через полтора дня, — сообщила она Годдарду, но тот уже заговорил о другом:

— Я начинаю видеть новые возможности в создавшейся ситуации, Айн. Старая гвардия не подозревает, что безобразная устрица, которую они мне вручили, похоже, заключает в себе жемчужину. Найди-ка мне лучших в мире инженеров.

— Ты выполол всех лучших в мире инженеров, — напомнила она.

— Нет, спецы по космосу и ракетным двигателям мне не нужны. Я имею в виду инженеров-строителей, разбирающихся в динамике крупных сооружений. И программистов тоже, причем чтобы они не работали ни на Орден серпов, ни на Грозовое Облако.

— Разведаю.

Он задержался у высокого зеркала, чтобы полюбоваться собой, и вдруг увидел в нем глаза собеседницы. Увидел, с каким выражением она смотрит на него. Айн решила не отводить взгляд. Годдард повернулся и подошел к ней ближе.