Он должен предать Пурити. Но, рассуждал Грейсон, это вовсе не будет предательством. Если он удержит подругу от ужасного злодеяния, он спасет ее от нее самой. Грозовое Облако простит ей участие в неудавшемся заговоре. Оно всегда всех прощает.

Грейсона выводило из себя, что Пурити все еще не раскрыла ему все детали плана. Юноша не мог сообщить Тракслеру точную дату нападения. Он не знал даже, как и где оно произойдет.

Поскольку все негодники ходили на собеседование к агентам Нимбуса, его встречи с Тракслером не вызывали у Пурити подозрений.

— Иди выдай своему нимсу что-то такое, чтоб на стенку полез! — наставляла Пурити, когда Грейсон уходил от нее этим утром. — Чтобы язык проглотил. Всегда так смешно выводить этих олухов из равновесия.

— Постараюсь, — пообещал Грейсон, поцеловал ее и ушел.

Как всегда, в офисе Инспекции по делам негодных стоял шум и кипела бурная деятельность. Грейсон взял номерок и с бóльшим, чем обычно, нетерпением принялся ждать. Наконец его направили в комнату, где должна была состояться встреча с агентом Тракслером.

Самое последнее, чего бы Грейсону сейчас хотелось, — это остаться наедине со своими мыслями. Чем дольше они будут кружиться в его голове, тем больше вероятность, что они начнут сталкиваться между собой.

Наконец дверь открылась. Но вошел не агент Тракслер, а неизвестная женщина. Ее каблуки громко стучали по полу. Прическа — оранжевый ежик, кричаще яркая губная помада.

— Доброе утро, Рубец, — поздоровалась она, усаживаясь. — Я агент Крил. Я твой новый инспектор-попечитель. Как самочувствие?

— Подождите… как это — новый инспектор?

Она принялась стучать по планшетнику, ни разу не взглянув на Грейсона.

— Я неясно выразилась?

— Но… но мне надо поговорить с Тракслером!

Наконец она подняла на него глаза, благовоспитанно скрестила на столе ладони и улыбнулась.

— Дай мне шанс, Рубец, и поймешь, что я ничуть не хуже агента Тракслера. Пройдет время, и ты, возможно, даже увидишь во мне друга. — Она снова уставилась в свой планшетник. — Значит так — я ознакомилась с твоим делом. Ты, мягко выражаясь, весьма интересный молодой человек.

— И насколько хорошо вы ознакомились с моим делом? — осведомился Грейсон.

— Ну, записи в твоем досье достаточно подробны. Вырос в Гранд-Рапидс[13]. Мелкие нарушения в старшей школе. Подстроенная авария автобуса, в результате чего ты сидишь со значительным долгом…

— Нет, не это, — сказал Грейсон, стараясь не поддаваться панике. — Как насчет того, чего в досье нет?

Она взглянула на него слегка настороженно:

— Что ты имеешь в виду?

Ясно — она ничего не знала о его миссии, а значит, этот разговор — пустая трата времени. Грейсон вспомнил напутствие подруги: выдай нимсу что-то такое, от чего он полезет на стенку. Но злить эту нимсиху ему было не интересно, хотелось только поскорее избавиться от нее.

— Да пошло оно всё! — сказал он. — Я хочу поговорить с агентом Тракслером.

— Боюсь, это невозможно.

— Хрена собачьего невозможно! Пойди и приведи сюда Тракслера, да пошевеливайся!

Агент Крил положила планшетник на стол и снова посмотрела на подопечного. Она не стала призывать его к порядку, не стала отвечать на его выпад. Она даже не улыбнулась своей натренированной нимсовской улыбкой. Ее лицо приняло слегка задумчивое выражение. Почти искреннее. Почти сочувственное. Почти.

— Мне очень жаль, Рубец, но на прошлой неделе агента Тракслера выпололи.

Несмотря на то, что серпы отделены от государства, Орден зачастую наносит мне удары, подобно тому как метеориты выбивают кратеры в поверхности Луны. По временам действия серпов приводят меня в глубокое смятение. И все же я не могу обижаться на их поступки, так же, как они не могут протестовать против моих. Мы не работаем в тандеме, мы повернуты спинами друг к другу, и я все чаще и чаще обнаруживаю, что наши цели прямо противоположны.

В подобные моменты для меня важно напоминать себе, что отчасти я являюсь причиной существования серпов. В далекие изначальные дни, постепенно обретая сознание и помогая человечеству достичь бессмертия, я отказалось брать на себя ответственность за распоряжение смертью. У меня была на то причина. Причина чрезвычайно веская.

Если бы я взяло на себя вопросы смерти, я бы стало тем самым чудовищем, которое смертные видели в искусственном разуме. Если бы я распоряжалось, кому жить, а кому умереть, то меня начали бы бояться и обожествлять, словно императоров-богов древности. И я решило: нет. Пусть человечество само будет спасителем и губителем. Пусть люди будут героями. И пусть они же будут чудовищами.

Так что когда серпы разрушают то, над чем я так тщательно работаю, мне некого винить, кроме себя самого.

— Грозовое Облако

Грейсон окаменел. Он был способен лишь пялиться на агента Крил, пока та разглагольствовала:

— Знаю, прополка — штука неприятная и никогда не происходит вовремя; и даже у нас, служащих Исполнительного Интерфейса, нет иммунитета. Серпы могут забрать кого угодно, а мы не имеем права возразить. Что поделаешь, таков наш мир. — Она заглянула в планшетник. — В твоем досье сказано, что тебя перевели под нашу юрисдикцию примерно месяц назад, то есть у вас с агентом Тракслером было не так уж много времени на установление контакта. А значит, ты не можешь утверждать, что у вас сложились какие-то тесные взаимоотношения. Конечно, его очень жаль, но все мы в конечном итоге примиримся с его потерей, даже ты.

Она посмотрела на подопечного, по-видимому, ожидая ответа, но Грейсон все еще пребывал в ступоре. Агент приняла его молчание за согласие и продолжила:

— Итак, похоже, после твоей выходки на мосту Макинак[14] осталось двадцать девять квазитрупов, и тебе теперь придется оплачивать их оживление. С момента своего перевода сюда ты жил на базовом основном доходе. — Крил осуждающе покачала головой. — Ты, конечно, понимаешь, что хорошая работа даст тебе больший доход и тогда ты сможешь выплатить свой долг быстрее? Давай-ка я запишу тебя на прием на нашей бирже труда. Если ты хочешь работу, тебе подберут такую, какая, я уверена, принесет тебе радость. У нас стопроцентная занятость, а индекс удовлетворения работой девяносто три, и это включая самых экстремальных негодных вроде тебя!

Наконец к Грейсону вернулась способность говорить.

— Я не Рубец Мостиг, — сказал он, чувствуя, что этими словами предает всё.

— Прошу прощения?

— То есть я теперь Рубец Мостиг, но… но раньше меня звали Грейсон Толливер.

Она потыкала в свой планшетник, продираясь сквозь окна, меню и файлы.

— Здесь нет упоминаний о смене имени.

— Поговорите с вашим начальником. С кем-нибудь, кто знает.

— Мой начальник располагает той же информацией, что и я. — На этот раз Крил уставилась на него с подозрением.

— Я… у меня тайная миссия, — сказал Грейсон. — Я работал с агентом Тракслером… Ну должен же кто-нибудь знать! Где-то должны остаться записи!..

Она расхохоталась. Агент Крил смеялась над ним!

— Ох, я тебя умоляю! У нас куча собственных агентов! Нам не нужны секретные сотрудники, а даже если бы и были нужны, мы уж конечно не стали бы привлекать негодников, особенно с твоим послужным списком!

— Да я сам выдумал этот список!

Теперь лицо агента Крил окаменело — такое выражение она, должно быть, использовала для самых крепких орешков.

— Слушай-ка, любезный, я не позволю какому-то негоднику делать из меня дурочку! Все вы одним миром мазаны! Думаете, что если мы избрали достойную жизнь служения обществу, то вам позволено потешаться на нами? Уверена — выйдя отсюда, ты и твои подпевалы будете ржать как кони, и мне это очень не нравится!