Значит, он и правда станет серпом! Тайгер съел остаток бифштекса с особенным наслаждением. Это было и здорово, и страшно — наконец-то в точности узнать свою судьбу!

— Детская песенка (автор неизвестен)

Великая Александрийская библиотека, одно из чудес античности, венец правления Птолемея, служила интеллектуальным центром мира. Сам мир в те времена был центром вселенной, и все остальное вращалось вокруг него. К сожалению, Римская империя считала центром вселенной свою версию мира, а потому сожгла библиотеку до основания. Эта утрата бесценных сокровищ литературы и мудрости считается величайшей в истории.

Грозовому Облаку пришла идея отстроить библиотеку заново[9], и на это грандиозное строительство оно мобилизовало тысячи людей, дав им работу и цель на пятьдесят лет вперед. Великую библиотеку возвели на том самом месте, где она стояла в древности, и здание было почти точным повторением оригинала. Предполагалось, что библиотека послужит напоминанием о прошлых потерях и гарантией того, что знания никогда больше не будут утрачены, поскольку на их страже теперь стоит Грозовое Облако.

А потом библиотеку забрал себе Орден серпов. Здесь хранились дневники — переплетенные в кожу пергаментные тома — в которых все серпы обязаны были описывать каждый прожитый день.

Поскольку Орден имел право поступать, как заблагорассудится, Грозовое Облако не могло ему помешать. Облаку оставалось довольствоваться тем, что, по крайней мере, здание восстановлено. Что же касается его конечного предназначения, то это можно было оставить на усмотрение человечества.

Работа Муниры Атруши, как и у всех людей на земле, была совершенна в своей совершенной ординарности. И как и все остальные люди, она не ненавидела свою работу, но и не любила — так, где-то посередке.

Мунира трудилась на треть ставки в Великой Александрийской библиотеке — две ночи в неделю, с двенадцати до шести утра. Дни она проводила по большей части в каирском кампусе Университета Изравии, где изучала информатику. Ну а поскольку вся имеющаяся в мире информация уже давно была оцифрована и систематизирована Грозовым Облаком, ученая степень в информатике, как и во всех прочих науках, никакой практической пользы не имела. Бумажка в рамке на стене, не больше. Пропуск в общество людей с такими же бесполезными степенями.

Однако Мунира надеялась, что этот престижный клочок бумаги убедит библиотечное начальство по окончании учебы взять ее куратором на полную ставку. Потому что, в отличие от всего прочего массива информации, журналы серпов не были каталогизированы Грозовым Облаком. Они оставались в неловких человеческих руках.

Любой, кто хотел исследовать 3,5 миллиона дневников, собранных с первых дней существования Ордена, должен был самолично явиться сюда, — откуда угодно, когда угодно, ибо великая библиотека была открыта для всего мира двадцать четыре часа в сутки 365 дней в году. К недоумению Муниры, лишь незначительное число людей пользовалось такой прекрасной возможностью. В дневные часы здесь находилось считанное число ученых, занимавшихся изысканиями. Туристов хватало, но их прежде всего интересовали история и архитектура библиотеки. Дневники серпов привлекали их лишь в качестве фона для селфи.

Ночью посетители случались редко. Обычно здесь дежурили только Мунира да еще пара офицеров из Гвардии Клинка, чье присутствие служило скорее декоративной, чем практической цели. Они стояли при входе, будто живые статуи, предоставляя дневным туристам больше разнообразия по части фона для селфи.

Мунира считала, что ей повезло, если в ее ночную смену в библиотеке появлялись хотя бы один или два посетителя; да и то они, как правило, знали, что им нужно, и никогда не подходили к стойке информации. Это позволяло Мунире либо что-то учить, либо читать журналы серпов, которые она находила на удивление захватывающими. Заглядывать в души людей, которым дана власть забирать чужие жизни, узнавать, что они чувствовали, отправляясь на прополку, — это затягивало, как наркотик, и Мунира к нему пристрастилась. Каждый год к собранию добавлялись тысячи томов, так что ей не грозило остаться без материала для чтения. Правда, не все дневники были одинаково интересны.

Она узнала многое: о сомнениях, обуревавших Коперника, Верховного Клинка Мира, перед тем, как он выполол себя; о глубочайшем раскаянии серпа Кюри в необдуманных поступках своей юности; и, конечно, о беспардонных враках серпа Шермана. Эти рукописные страницы хранили в себе так много увлекательного!

Как-то в начале декабря во время очередного дежурства Мунира глубоко погрузилась в эротические похождения серпа Рэнд. Покойница уделила немало места описанию своих многочисленных завоеваний на амурном фронте. Переворачивая очередную страницу, Мунира оторвала взгляд от книги и увидела, что к ней, бесшумно ступая по мраморному полу вестибюля, приближается человек. Он был одет во что-то неопределенно-серое, но по тому, как он держался, Мунира поняла: перед ней серп. Серпы ходили иначе, чем обычные люди. Они двигались с решительной властностью, как будто сам воздух обязан был расступаться перед ними. Но если это серп, почему он не в мантии?

— Добрый вечер, — поздоровался незнакомец. Глубокий голос, мериканский акцент. У серпа были седые волосы и аккуратно подстриженная бородка, тоже начинающая седеть, но глаза казались молодыми. Взгляд острый.

— Вообще-то сейчас утро, а не вечер, — сказала Мунира. — Если точнее, то два часа пятнадцать минут.

Знакомое лицо, вот только непонятно, откуда она его знает. И тут в ее мозгу сверкнуло: безукоризненно белая мантия… нет, не белая, цвета слоновой кости. Мунира не знала всех серпов наперечет, тем более мериканских, но некоторые, снискавшие себе международную известность, были ей знакомы. Ничего, в конце концов она вспомнит, кто это.

— Добро пожаловать в Великую Александрийскую библиотеку, — произнесла она. — Чем могу помочь? — Она не стала называть его «Ваша честь», как положено обращаться к серпам, потому что посетитель явно старался сохранять инкогнито.

— Я ищу ранние записи, — ответил он.

— Какого серпа?

— Всех.

— Ранние записи всех серпов?!

Он вздохнул, слегка раздраженный ее непонятливостью. Да, это определенно серп. Только серп может выглядеть и рассерженным, и терпеливым одновременно.

— Все ранние записи первых серпов, — объяснил он. — Прометея, Сапфо, Леннона…

— Я знаю, кто такие первые серпы, — перебила она, раздосадованная его снисходительным тоном. Обычно Мунира не вела себя так недружественно, но ее оторвали от особенно занимательного чтения. К тому же дневные лекции в университете оставляли ей мало времени для сна, ей очень хотелось спать. И все же Мунира выдавила улыбку, решив, что надо бы обходиться с этим таинственным незнакомцем полюбезнее, — он же как-никак серп, возьмет да и выполет ее, если она ему не понравится.

— Все ранние дневники находятся в Зале Основателей, — сообщила Мунира. — Мне надо отомкнуть его для вас. Пожалуйста, следуйте за мной.