Мои брови поползли вверх.

— Дерек, — медленно сказала я, — Клятва Верного Сердца в нашем государстве официально запрещена.

— Запрещена, — согласился супруг. — И тем не менее отпрыски четырех дворянских родов в обязательном порядке приносят ее монарху правящей династии.

И после этого превращаются в самых преданных и надежных слуг короля. Поклявшийся никогда не сможет сказать его величеству неправду, а если вдруг задумает преступление против короны, испытает такую ужасную физическую боль, которая ему никогда и не снилась. А если, превозмогая мучения, все же попытается это преступление совершить, умрет в ту же секунду.

Что ж, теперь понятно, почему Георг Первый так ценит Дерека и его друзей — такими верными людьми разбрасываться нельзя.

— Ты должна понимать, Вифания, — продолжал Хозер, — наши дети тоже будут обязаны принести его величеству эту Клятву. Она — залог королевской благосклонности и безбедной жизни. Мой отец воспитывал меня так, чтобы я стал не только хорошим руководителем «Азиру», но и преданным королевским слугой. Своих детей я буду воспитывать так же.

Я снова подошла к нему вплотную.

— Значит, так тому и быть.

Он облегченно вздохнул.

Приподнял мое лицо и серьезно посмотрел в глаза.

— Я люблю тебя, Ви. Всем сердцем люблю.

— И я тебя люблю, Дерек.

Мы поженились третьего июля — через две недели после разговора на моей маленькой кухне дождливым субботним днем. Нас обвенчали в самом древнем ривском храме, том самом, с колокольчиками на высоких шпилях.

Гостей на церемонии было немного — родители, Карл Битт, Вайлер Бадд и восемь моих «сыновей» из отдела расследований с женами и подругами. После того как перед алтарем Всевышнего мы с Дереком поклялись друг другу в вечной любви и верности, оказалось, что нас ждет сюрприз. На улице возле храма громкими радостными криками нас встретила большая толпа жителей Рива, решивших поздравить госпожу старшего кеана с бракосочетанием.

Что ж, наша вторая свадьба удалась на славу. Мы буквально утопали в безграничном счастье, цветах и искренних пожеланиях благополучия.

После венчания вместе с гостями отправились в Рендхолл, где нас ждали музыканты и множество чудесных блюд от госпожи Руди. К слову сказать, мой штатный маг, попробовав мясо, запеченное ею с яблоками, громко объявил, что после трапезы отправится на кухню делать тетушке Марте предложение руки и сердца, потому как сотворить такую необыкновенную вкусноту могла только настоящая волшебница.

Потом были танцы, смех, слезы радости в глазах моей матери и безграничная нежность в объятиях мужа, который не отходил от меня ни на минуту.

За весь наш свадебный день Дерек отпустил меня от себя только однажды — вечером, когда мы провожали до ворот поместья гостей, не пожелавших остаться в Рендхолле на ночь.

Я с улыбкой смотрела, как Хозер жмет руку Диру и о чем-то весело балагурит с Лео, и вдруг услышала, как кто-то тихо окликнул меня из аллеи усадебного парка.

— Госпожа Хозер!

Обернувшись, увидела знакомого плотного мужчину средних лет с седоватыми каштановыми волосами.

— Густав! — удивилась я, подойдя к нему поближе. — Что вы тут делаете?

— Пришел поздравить с праздником, — добродушно улыбнулся он. — И передать подарок от одного вашего верного поклонника.

Мужчина вынул из-за пазухи небольшой матерчатый футляр и протянул его мне. Когда же я взяла его в руки, вежливо поклонился и исчез в темноте парка.

Я осторожно открыла футляр и глубоко вздохнула. Внутри лежала восхитительная платиновая брошь в виде нежного затейливого цветка. Рядом с ней лежал сложенный в четыре раза маленький листок бумаги. Вынула его, осторожно развернула.

Я снова вздохнула и осторожно погладила ювелирный шедевр.

Буду, Ларен. Обязательно буду.