— Ты пообщалась с Виттом?

— Пообщалась, — ответила я.

— И что скажешь?

— А я должна что-то сказать?

— Ви, я не спал с Ариэллой, даже не собирался.

— Дерек, тебе совсем не обязательно передо мной отчитываться. В нашем брачном договоре четко прописано, что мы с тобой имеем право вести такую жизнь, какую захотим. У меня по поводу твоих связей нет никаких претензий. И быть не может.

— И все-таки я хочу, чтобы ты знала — я не планирую поддерживать с Ариэллой какие-либо отношения.

— Отчего же? Она производит впечатление очень интересной девушки.

— Это только впечатление, — хмыкнул Дерек, отпивая чай. — Видишь ли, Вифания, я очень принципиально отношусь к предательству тех людей, которых считаю близкими. Когда произошло… э-э-э… недоразумение, из-за которого мне пришлось уехать в Рив, выяснилось, что близких людей у меня практически нет. Как только разгорелся скандал и по светским салонам поползли слухи, что я собирался восстать против короля, Ариэлла стала первой, кто отвернулся от меня. Ты знаешь, какую жизнь я вел в Лиаре, поэтому буду говорить прямо: мы встречались с ней четыре месяца и конечно же были любовниками. Ее отец являлся моим партнером по бизнесу и, по всей видимости, рассчитывал, что после развода с тобой я женюсь именно на Ариэлле.

Ненавижу и категорически не понимаю родителей, которые ради выгодных сделок кладут своих дочерей в постель к деловым партнерам. По-моему, это вдвойне гадко, когда сутенером высокопоставленной проститутки является ее же собственный отец.

— Однако стоило мне попасть в неприятную ситуацию, как семейство Кроус тут же разорвало со мной отношения, — продолжал Дерек. — Сначала Ариэлла заявила, что мы разные люди и никак не можем быть вместе, а через несколько дней ее папаша расторгнул с «Азиру» все договоры, аргументируя это тем, что стоимость акций компании резко упала и его категорически не устраивает сумма убытков, которые он из-за этого понесет.

— У большого корабля в трюме большие крысы, — пожала я плечами.

Хозер усмехнулся.

— Если Ариэлла тебя бросила, зачем же она убедила Битта взять ее с собой в Рив?

— Очень хороший и правильный вопрос, — кивнул муж, допивая остатки чая. — Ты ведь знаешь, что мое дело недавно совершило крутой поворот? Нет? О! В лиарских газетах уже пишут о том, что все обвинения против Дерека Хозера беспочвенны и преступников нужно искать среди других людей. Мой телефон последние дни буквально разрывается от звонков бывших приятелей, которые вдруг решили узнать, как я здесь поживаю. В прошлую среду Карл рассказал мне, что первый помощник Кроуса кулуарно интересовался у него, можно ли им перезаключить с «Азиру» разорванные договоры. А в субботу ко мне в гости явилась Ариэлла. С предложением «начать все сначала».

— Как грубо, — фыркнула я.

— И глупо. Я ни минуты не сомневался, что в Рив ее отправил отец. Собственно, поэтому постарался как можно корректнее объяснить ей, что никаких отношений между нами больше не будет. Однако господин Кроус, видимо, дал дочери четкий приказ без победы не возвращаться. Знаешь, иногда я жалею, что воспитание не позволяет мне взять надоедливую истеричную дамочку за волосы и вытолкать ее из своего дома. Собственно, поэтому наше общение затянулось. В принципе, можно было бы в ответ на истерику Ариэллы, которая заявила, что никуда из Рендхолла не уйдет, и едва не довела до инфаркта дворецкого, устроить скандал, но меня остановили ребята с фото- и видеокамерами, которые в последнее время любят прогуливаться в окрестностях усадьбы. Обо мне и так слишком часто говорят, зачем подливать масло в огонь?

— Возле Рендхолла бродят репортеры? — удивилась я. — Ты уверен?

— Конечно, — пожал плечами муж. — Журналистов от обычных прохожих я отличаю без труда. Не веришь, поезжай в поместье и убедись сама.

— Но ведь ты живешь в Риве не первый день. Почему они заинтересовались тобой только сейчас?

— Я подозреваю, что дело тут в тебе. Пока я жил в доме старшего кеана, пресса предпочитала обходить меня стороной. Рендхолл же — дело другое. Именно поэтому Ариэллу мне удалось более-менее тихо отправить домой только после того, как я пообщался по телефону с ее отцом.

— Ты будешь возобновлять с ним контракты?

— Нет, конечно, — хмыкнул Хозер. — Крысы мне не нужны. Видимо, Кроус надеялся, что мы с его дочкой все-таки помиримся, поэтому прислал за ней своих подчиненных только вечером. Пока я их ждал, успел переделать кучу рабочих дел. У «Азиру», к сожалению, дела все еще идут не так хорошо, как хотелось бы. Знаешь, Ви, — Дерек серьезно посмотрел мне в глаза, — это были самые ужасные выходные за последние пять лет моей жизни. Меня нагрузили проблемами компании, облили грязью, а в довершение еще и выгнали из дома. Ужасно неприятно, что из-за этой дурацкой истории пострадала и ты. Прости меня, Ви. Я ведь вовсе не хотел тебя обидеть.

Я глубоко вздохнула.

— Я все понимаю, Дерек. И не обижаюсь.

Я просто делаю выводы.

— Значит, мне можно вернуться домой? — шутливо поинтересовался Хозер.

— А разве тебя выгнали и из Рендхолла тоже?

Брови мужа поползли вверх.

— Ты… не пустишь меня обратно? В свой дом?

— На ПМЖ — нет.

— Но ведь ты сказала, что принимаешь мои извинения!

— Принимаю. Но считаю, что жить нам лучше раздельно.

— Почему? Я недостаточно искренне извинился? Что тебе нужно еще?!

— Видишь ли, Дерек, — начала я, тщательно подбирая слова, — меня задела вовсе не история с Ариэллой Кроус, — скажем так, не только она. Мне кажется, что, если бы твоя бывшая возлюбленная не приехала в Рив, случилось бы что-нибудь другое, что заставило меня задуматься о наших с тобой взаимоотношениях. Быть может, это глупо, но мне казалось, за прошедший месяц мы неплохо сдружились.

— Так и есть! — воскликнул Дерек.

— Знаешь, я всегда считала, что самое неприятное в отношениях людей — это равнодушие. Когда одному абсолютно все равно, что другой из-за него может испытать неудобство. Меня с детства учили, что к чувствам, времени, интересам людей, а особенно тех, кого ты называешь своими друзьями, нужно относиться уважительно. Поэтому я всегда с вниманием отношусь к интересам другого человека и того же требую к себе. Если же человек демонстрирует мне свое откровенное равнодушие, значит, близкими людьми мы с ним не станем. Я все понимаю, Дерек. Правда, понимаю. Тебя выбили из колеи, нагрузили кучей лишней информации, заставили понервничать. Но и ты пойми: я никогда не претендовала на то, чтобы стать центром вселенной, однако очень хочу, чтобы по отношению ко мне проявляли хотя бы элементарную вежливость. У нас с тобой была договоренность, были общие планы, которые мы обсуждали почти полторы недели. Знаешь, очень неприятно ощущать, что мною и этими планами пренебрегли. Телефон у тебя есть, пальцы тоже имеются. Это было бы несложно — выделить из твоего плотного графика полминуты и предупредить меня, что ввиду нежданных обстоятельств все отменяется. Я ведь и сама зачастую работаю на износ, в том числе в свои законные выходные, поэтому лишних вопросов задавать бы не стала — надо, значит, надо. Впрочем, это, конечно, ерунда. Ты был занят. И ты уже извинился.

— Но впечатление осталось испорченным, — медленно сказал Дерек.

— Вместе с выходными, — кивнула я. — Это прекрасно, что ты тоже все понимаешь.

Почти минуту мы сидели молча.

— И что теперь? — спросил наконец Хозер. — Дружбе конец?

— Ну почему же. Было бы странно прекращать общаться из-за подобной глупости. Как ты считаешь?

— Я с тобой согласен.

Я вдруг обратила внимание на то, как крепко Дерек сжимает пальцами угол моего стола и как лихорадочно румяны его щеки.

— Знаешь, будет действительно лучше, если до конца своей ссылки ты останешься жить в Рендхолле, — сказала, желая его успокоить. — Подумай сам: в августе мы разведемся, ты уедешь в столицу, я останусь здесь. Есть ли нам смысл сближаться особенно тесно?

— А почему бы и нет? — пробормотал Хозер. — Неужели я стал так тебе противен, что ты не хочешь лишний раз меня видеть?