А глубокой ночью к Яру в окно постучалась Зима. Он приглашающе распахнул окно и уставился на буквы, сотканные из снега.

– Я уничтожу вас, – гласили они и сомнений, кто передал послание, не осталось.

– Не успеешь! – зло бросил он и захлопнул окно.

Детская выходка того, кто старше и, в идеале, умнее, раззадорила. Он с легкостью добился успеха там, где братья потерпели фиаско. Ярил усмехнулся, предвкушая гонку. Если вдуматься, две недели – это очень много!

* * *

Снежка сидела, откинувшись на крутящийся стул, и грызла ручку. Слова пропали, испарились, исчезли. А может ей только казалось, что умеет писать? Это объясняет, почему сейчас так сложно. Чего проще придумать коротенькое письмецо с заказом?! Ан нет, задача не разрешимая. Как объяснить Дед Морозу, что требуются друзья, а вовсе не игрушки и одежда. Может так и написать?! А толку…

Она представила незнакомого парня или девушку в огромной коробке с бантом и захихикала. Встреть такое, сразу бы вызвала полицию или скорую с дюжими дядьками в белых халатах. Или лучше МЧС? Короче, кого-нибудь. Так что написать?

На тетрадном листике сиротливо выделялась всего одна фраза: «Здравствуй, дорогой, Дедушка Мороз!», да и та в почеркушках. Она то зачеркивала «дорогой», считая такое обращение излишне фамильярным, то подчеркивала обратно. Зачеркнув и подчеркнув раз пять, вычеркнула всю фразу и написала на новом листе совсем не то, что собиралась в начале.

«Уважаемый, Мороз! Меня зовут Снежка и я очень хочу с тобой познакомиться. Жаль, что ты не существуешь, а я сама себе кажусь редкостной дурой. Вот, даже имя твое написала неправильно. Ты, это, не серчай, если что. Я не специально! Альбина Снежко».

Быстро накарябав на листике первое, что пришло на ум, перечитала и показала посланию язык. «Выкинуть, – решила она, – Пока никто не увидел. А то потом замучаешься объясняться и с мамой и с одноклассниками».

В этот момент и зазвонил мобильный, позабытый в школьной сумке. Снежка вскочила и бросилась к стулу, на котором сумка обычно лежала или валялась, по уверению мамы. На привычном месте той не оказалось. Звонок раздражал заунывно-депрессивной мелодией, и ничего не оставалось кроме, как отправиться на поиски.

Сумка нашлась, почему-то, в кухне на табурете и нерадивая хозяйка припомнила, что отправилась обедать в школьной форме, не вымыв руки. Хорошо, что мама вернулась со смены уже после этого безобразия. Достала умолкнувший телефон и вышла из кухни. Звонила одноклассница Ира Косова, а пока опешившая Снежка размышляла, стоит ли перезванивать, телефон зазвонил вновь.

– Слушаю, – осторожно произнесла она, точно это как-то могло помочь.

– О, я думала, что неправильно записала, – обрадовалась Косова и зачастила. – Я у Шкодного твой телефон взяла. Я что звоню. Все наши на выходных за город собираются. Мы домик сняли. Может, ты с нами поедешь? Не бесплатно, конечно.

– Перед итоговой? С чего бы это?

– Ну, как же. Все едут, – растерялась Ира, не злая девочка, только слишком уж зависимая от чужого мнения.

Впрочем, все беды происходят от таких не злых и не самостоятельных одновременно. Когда надо подумать своей головой, они используют чужое мнение, чтобы чуть позже свалить вину на подсказчика.

– Поезжай. Развеешься, – зашипела слишком громко, чтобы через телефон не услышали, мама Снежки: Ирина Николаевна: – Я денег дам.

Вообще-то, та не собиралась подслушивать, но случайно застав разговор, не удержалась. Или не совсем случайно? Главное, что отсутствие у дочери друзей ее всерьез волновало, так что намерения самые лучшие. Правда, благие намерения – самые опасные из возможных.

– Ну, значит, договорились. В эту субботу после занятий, – обрадовалась Косова, не скрывая, что услышала чужой разговор. – В школе поговорим.

– Ага, – слабо пробормотала вконец дезориентированная Снежка и прибавила: – Спасибо за приглашение.

Умолкнувший смартфон, как и сумку, унесла с собой, не обращая внимания на обеспокоенный взгляд матери, что жег спину. Зашла в комнату, кинула сумку на стул, телефон на стол и замерла: чего-то не хватало. Покрутилась, ничего не вспомнила и мысленно повторила все действия до того, как ушла из комнаты.

– Письмо! – озарило ее.

Листик с дурашливым посланием исчез. Подозреваемый нашелся только один: тот самый, что легко подслушал личный разговор.

– Могла, хотя бы, сделать вид, что не читала, – обиделась Снежка, но разбираться не стала: все равно, выкинуть хотела. Тем более, мама так обрадовалась звонку одноклассницы, что припоминать дороговизну подобного отдыха не стала. А уж когда праздники близко и все забронировано под корпоративы, цены взлетают к верхушкам новогодних елок.

Она уселась на стул, посмотрела за окно, где бушевала непогода и подумала, что возможно поездка и не состоится вовсе.

А листик? Да шут с этим листиком и с посланием Деду Морозу, которое так и не написала.

Весь вечер Ада восстанавливала подробности разговора: запомнился бархатный голос, и улетучились подробности сказанного. А бумаги? Она так и не вспомнила, что написано в бумагах. И своего экземпляра договора в сумке тоже не обнаружила. Забыла, потеряла или вовсе не дали?! Крив постарался, однако. Вспышкой мелькнувшее в памяти имя обрадовало неимоверно. Хоть что-то! И в который раз вызвало недоумение: за что родители так поиздевались над ребенком. Фамилия, наверное, еще хуже, иначе бы назвал. Неудивительно, что мужчина производит такое подавляющее впечатление. С таким именем приходится всегда держаться настороже. Она повторяла, что все сделала верно, но ощущение непоправимой ошибки не отпустило. Собиралась уйти? Собиралась. Так почему осталась?!

Чем больше напрягала память, тем больше пугалась. Запомнился диван и тот патлатый, что на нем отдыхал, большое кресло и полированный стол. Даже костюм в полоску не вызвал сомнений и кольцо в виде восьмилучевой звезды, что надето на среднем пальце Крива. И ощущение точно рядом с мужчиной сквозняк. В офисе тогда украдкой посмотрела на окно: закрыто. И решила, что это от страха. И совершенно не запомнилось лицо загадочного бизнесмена. Точно и вовсе не существует.

Монотонный убаюкивающий голос слышался до сих пор. Но что говорит, разобрать не удавалось. Шепоток уговаривал Аду, ведя неспешную беседу. Слышался при этом так явно, что она слезла с дивана и обошла квартиру: дверь закрыта, посторонних нет, телевизор выключен. Но кто-то же говорит! Остановилась и посмотрела на потолок. Да это же соседи врубили телевизор на полную громкость. Наверное.

Она уцепилась за логичное объяснение, убеждая себя, что так оно и есть. Ведь, ясно же что все привиделось. Голос, конечно шикарный, но обладатель его самый обычный. Разговор забыла от усталости, договор оставила на столе. Сама. Ада прокручивала в сознании объяснения и так и этак, и они все больше нравились. В потустороннее верилось не особо, а в простые и понятные объяснения – очень даже.

Блаженное спокойствие продолжалось до следующего утра. Вместе со звонком от Крива вернулся и страх, что нахлынул с удвоенной силой, а чарующий голос больше не радовал. Очень хотелось, что бы он умолк ненадолго и не мешал размышлять. Желание осталось невыполненным, а Ада, вновь, согласилась.

Однако ничего сложного от нее не требовалось. Задание на сегодня – побыть Снегурочкой при Деде Морозе, роль которого сыграет наниматель лично. Ада ехала навстречу и повторяла, что для этого ее и взяли на работу, посулив неплохую оплату. Но понять проще, чем принять.

В офис входила крадучись и, настроившись лицезреть ту же картину, что и вчера. Частично угадала: диван не пустовал, но сидел на нем другой. Именно сидел, а не валялся как вчера. Мужчина с короткими рыжими волосами насмешливо улыбнулся, заметив робкую гостью. Захлопнул ноутбук, что держал на коленях, и представился:

– Светлан. Можно просто, Свет. А вы, полагаю Снегурочка?

«Еще одно ненормальное имя», – подумала Ада и представилась: