Мы и они Когда с фрагментарностью мы пили водку и спорили хрипло о первоосновах, реальность работала кукловодом по нам неосмысленно, жёстко, бессонно, но мы заполняли разделы системы людьми в окнах-клеточках, самоубийством, так как у любой мало-мальской мистерии в конце предусмотрено насмерть упиться. Однажды в тайге он набрёл на источник, на вкус категория пахла растерянной, а он перечитан, от смыслов истончен, и, в общем-то, в целом, наверно, просерен; другой был никто, стал ничто – что такого (?), все переосвидетельствовывающиеся любого в любой ипостаси догонят. А мы с фрагментарностью – данность и шансы. В дороге Светает, окрасив росу и нирвану цветами тонов постепенных. не снова, не спето, глаголы не дали. Летает неясность, неясна дорога, флирт ауры сна, бледных вязов и кромки, по вдоль великанов лежит звук мотора. Локатор ладони на руль – зиждеть, торить. Одна и та же спустя Съёжилась спряталась, будто бы в ракушку, только вот зря ты, девочка-бабушка. Длинноблондинистая, сзади деточкой, – с возрастом сдвинулась бабушка-девочка. Не заметно Помазав приклад карабина в крови, хорошо улыбнулся, предзимнее солнце рябило сквозь грустное облако гнуси, алмазы льда в мёрзлой рябине,– без экстрасенсорики как-то не очень заметно убийцу в плечах, не могучих, покатых, стаканчик в руке, чтоб напиться, в обычном, пустом, небогатом. Всегда одно В семнадцать двадцать пять на Павелецкой, в семнадцать сорок девять в Домодедово, и в двадцать тридцать восемь в самолёте, под маковку залившимся мартини. В восьмидесятых не попасть в Венецию а в девяностых и к могиле дедовой, в двухтысячных понять, что всё пропьётся. Неверная предустановка
Какой-то газетный клочок мельтешил в тугом вихревом, напряжённом, похожий на тезис, что надо дожить. Никем никогда не решённый вопрос в качестве атмосферы создал бумажке возможность летати. Пусть предустановлено, что ты звезда, но вдуматься, с какой стати? Ли «американо» с миндальным печеньем, и попирать октябрём и сапожным переосмысливающее нечто. Так ли уж важно, кто был и кто будет, произойдёт искажение так же, коллекционные вина Бургундии смерть, сингулярность, сверхновые, кража. Стоит ли как-то, раз всё равно эдак. Визг самолёта сквозь ночь и восточить снова и снова. Даже война не влияет на скорость распространения жизни. Но нечем склеиться, если однажды расколот. Предначальное Накурившись до одури, ни о чём спорадически, это не про Да Винчи а родина. Насосавшись широкого, отчего же про мелочи? Это, видно не лечится – проклято. Наболтавшись, расслабиться потаённым молчанием, не лелеять «бо слава» – видимо, предначальное. Место потаённое Возьми тропы по вдоль лесочка и да косую сажень вправь, там свидится осколок не потешный – валун от ледника, песочная излучина реки, и трав вокруг, как нынче ипотечных. Прознав о месте заповедном, не часто прихожу сюда дышать равновеликим чем-то неявному, да главным верно. А не пристало ль оседать к земле, как к кровушке мачете; не сам хочу, а всё поспею. (её законы так как недвижимы), пичуга некая мне спела про как покойно, мирно здесь, и как не всё своим аршином. Не самые плохие этим разом случились посиделки. Лес исправно наопять запутал след мой; и, понимая, что вернусь гораздым на жизнь, надеюсь: давешний мой след – последним. |
