— Говори, — скомандовал Кир.

— Уходя, не оставайся, возвращаясь, не оборачивайся, — сказал Саши утробным голосом, словно из его рта слова выходили помимо его воли. И уже своим голосом он добавил. — Это все.

Я фыркнула. Прекрасное предсказание! Мне ничего не стоит сочинить таких с десяток и продавать на рынке в ярмарочный день. И никто не отличит, что оно мое, а не Создателя.

— Лира, маги на тебя когда-либо ставили заклинания? — спросил Кир.

— Нет, князь, эти шарлатаны были нам с учителем не по карману.

— Но вы же истребляли монстров, — удивился он.

— Да, но никогда мы не брали с крестьян большие выплаты. Стала бы я продавать себя на рынке, если бы мы с учителем много на этом зарабатывали.

Кир, кивнул, соглашаясь со мной.

— Князь, — обратился к нему Роук, — дружинники готовы доложить по поводу стрелка.

— Стой рядом со мной, — негромко сказал мне Кир, отослал Саши и вернулся в кресло, я пристроилась позади него.

«Лири, прости за то, что схватил тебя», передал мне князь, а сам наблюдает за входящими людьми.

Я ничего не ответила. Да и что ответить? Никогда тебя не прощу за это, потому что считаю, что достойна лучшего обращения. Но ты князь, и в Илиар нет ничего, чего бы тебе было нельзя сделать. А сейчас я всего лишь твоя рабыня, и жду не дождусь, когда закончится этот демонов поход, который еще даже не начался, и я стану свободной.

Подданные докладывают, что стрелок, что был на башне, скрылся. Кто подсыпал яд не нашли, виночерпий под действием мага рассказал, все делал как обычно и посторонних не видел. На него заклятие не накладывали.

Из разговора я также поняла, что печати, которые стояли на слугах, и рабынях, отличались по своим свойствам: рабы видели в своем хозяине что-то вроде божества, слуги старались во всем ему угодить, дружинники — защитить. Хотя, на последних, как таковой печати не было, но присяга выступала своего рода магическим гарантом их верности князю. Воины, которые еще не дали присягу, носили печать слуги. Таким образом, ни один из них не мог сделать что-то плохое князю, а значит, нападавшие на Кира — люди из другого государства. Скверно.

Еще оказалось, что печать имеют только слуги и рабы, чтобы Кир знал о местонахождении своего имущества, о нахождении дружинников князь тоже знал всегда. И если первых покупают и клеймят без согласия, то воины это право должны заслужить. Скорее всего, моя печать, печать невесты, имеет те же свойства.

Наконец, все уходят.

— Лира, — говорит мне князь, не оборачиваясь, — с этого момента ты будешь находиться при мне все время. Все время — значит, каждое мгновение.

Что?

Дора причитает надо мной уже битый час. Одежда, которую она приносит, мне не нравится. И не потому, что я капризничаю, а потому что в ней невозможно драться, свободно двигаться, прыгать. Подолы платьев путаются в ногах. Одежда, безусловно, красивая и богатая, но не подходит.

— Мне нужен портной, сама ему объясню, что и как сшить, — сказала я ей.

Женщина запричитала еще громче и вылетела из моей комнаты. Да, мне выделили комнату во дворце, рядом с покоями Кира. Потому что для всех я его наложница и по первому зову должна очертя голову бежать к нему. И то, что Фури посещает его с завидным постоянством, никого не смущает, разве что девушка становится все мрачнее.

Кстати, Фури меня ненавидит. Да и не только она. Все девушки этого замка хотят меня придушить, потому что я ночую в покоях князя, да и днем всегда при нем. Все, как и приказано. Только он ко мне и пальцем ни прикоснулся, хотя с Киром мы спим по-прежнему в его кровати. Не знаю, радоваться этому или печалиться. Поэтому стараюсь вообще не думать.

Наложница — хорошее прикрытие, чтобы быть с ним все время и не вызывать вопросов у обитателей замка. И в этом же качестве он везет меня в Нашин и будет держать все время при себе. А у наложницы князя Илиар должна быть самая красивая одежда, и это не жилет и штаны. Нет, на этой женщине должно быть платье, самое дорогое, и украшения. Много украшений. Об этом причитала Дора, пока носила одежду в мою комнату.

Сейчас на мне очень красивое платье, голубое с переливами серебра, корсет, расшитый камнями, длинные рукава, подол довольно широкий, но волочится по полу. Пытаюсь сделать замах ногой в прыжке — и падаю на руки. Ничего не получается.

— Такого я еще не видел. И почему князь не подарил тебя мне? — смеется Роук, стоя в дверях моей комнаты.

Да, моя комната — это не каморка, практически, в подвале. Вот и отомстила курицам, которые отрезали мне волосы. Сейчас у меня есть своя купальня, балкон, кровать, шкаф, но в нем только катана учителя.

— Роук, эти платья очень неудобные, — жалуюсь ему.

— В платье ты просто красавица, — говорит он, входит в комнату и протягивает руку, помогая мне встать с мягкого пестрого ковра. Потом начинает рыться в ворохе одежды на полу. — А если это? — протягивает мне черное платье, короче того, что на мне сейчас.

Беру одежду и ухожу переодеваться. Черное платье не волочится по полу, оно до середины лодыжки, но тяжелое неимоверно, потому что расшито камнями, да и ткань очень плотная.

— Это тоже не годится, — выхожу к нему и встаю перед зеркалом, — если бы оно было таким, — поднимаю подол до середины бедра, — и без рукавов, мне было бы очень удобно.

— Да, тогда все присутствующие будут смотреть только на тебя, — смеется Роук.

— Очень коротко?

— Очень, Лира. Наложница князя должна открывать тело только для него.

«Что там у тебя снова?», — раздраженно спрашивает Кир. Лёгок на помине. Дора уже нажаловалась. Да что с нее взять? Главная задача слуги — угодить хозяину. Ей велели одеть наложницу Кира, вот она и старается и не может знать, в чем мне будет удобно драться, а в чем нет.

«Мне не подходит одежда, которую принесли».

«Почему?»

«Мне в ней неудобно двигаться. Роук согласен, что одежда плохо подходит». Беру зеленое платье, по которому уже несколько раз прошлась ногами, у него подол какой-то другой. Вдруг подойдет? Ухожу в купальню переодеваться.

«Иди ко мне сейчас же», — рычит Кир.

«Не могу, — и благоразумно добавляю, — пока».

«Ты дерзишь мне?»

«Кир, я сейчас раздета. Или ты хочешь, чтобы твоя наложница голой разгуливала по дворцу?»

«Лира!»

«Я оденусь и приду», — отвечаю быстро. Все веселье как рукой сняло.

Зеленое платье — самое простое из всего, что я надевала сегодня. Не жалко будет порвать.

Роук внимательно на меня смотрит, когда вхожу в комнату.

— Судя по шуму в коридоре, пока ты одевалась, успела разозлить князя, — комментирует он.

Да, слуги меня отводят-приводят. Нет, я не заключенная, а наложница, то есть очень дорогое имущество князя.

Рассматриваю в зеркале, как на мне сидит зеленое платье, это просто ужас. Как в нем вообще ходить?

Беру меч и хочу надеть сапожки, но Роук отрицательно качает головой. Ах, да! Мне нельзя надевать обувь, а чтобы не поранить ноги, меня носят на руках, как калеку. Ой, не правильно! Как наложницу князя. До чего же это раздражает!

Роук, а его послали именно для этого, берет меня на руки, я держу в руках оружие и обувь.

— Ты весишь как пушинка. Откуда в тебе столько силы? — негромко спрашивает Роук, пока несет меня по коридорам замка на тренировочную площадку, Кир сейчас отправляется туда после какого-то совета, где мне нельзя было находиться. Наслаждаюсь спокойствием рядом с другом князя, я в него могла бы влюбиться, если бы была его круга и не была рабыней. Может быть, он бы даже женился на мне.

Кир стоит под навесом, защищённый с трех сторон каменными стенами, его эта мера безопасности раздражает очень и очень сильно. Вот и сейчас он не сидит в кресле, а ходит из стороны в сторону по небольшой площадке, а когда видит нас с Роуком, замирает на месте. Напряжен, руки сжаты в кулаки.

Дружинники занимаются, Роук огибает людей и ставит меня перед князем, тот хватает меня за руку и вертит перед собой.