– У нас в городе столько не…
– Построил крепкую карьеру, – Надежда Анатольевна строго подняла палец вверх, предупреждая, что ему лучше дать ей договорить, – и вырастил прекрасные отношения с твоей, можно сказать, без пяти минут женой. У меня самой детей нет, ты знаешь, что ты мне почти как сын, но Богом клянусь, если бы был – я хотела бы, да и все матери бы хотели, чтобы он вырос хоть наполовину таким же, как ты.
Андрей отвел взгляд от ее покрасневших глаз, и отошел в сторону, чтобы пропустить одного из своих сослуживцев, который коротко кивнул ему бритой головой.
– По правде говоря, у нас с Женей сейчас непростой период, – Казанцев прервал молчание, переходя на шепот.
– Это со всеми бабами до тридцати столько проблем! – Надежда Анатольевна выдавила из себя искусственный смешок и тут же покраснела, – прости, это все нервы, мне все-таки уже не двадцать восемь, да и не тридцать четыре. Ужасная трагедия, но это не конец света, поверь мне. Вы остались живы, а это главное.
– Да, но… – Андрей нащупал пальцами смятый снимок УЗИ, лежавший в правом кармане, – мы ведь даже имя выбрали.
– Денис – красивое имя, – женщина погладила его по руке, – оно имеет право на то, чтобы рано или поздно появиться в вашей жизни.
– Не уверен, что Женя когда-нибудь будет готова… – Казанцев покачал головой, бегая взглядом по бледно-синим стенам, – да и мне, честно говоря…
– Бунт на корабле?! – Пробасил низкий мужской голос сзади них.
Надежда Анатольевна испуганно подскочила на месте и тут же повернулась.
– Сергей Николаевич? – Удивленно воскликнула она, увидев начальника.
– Я всегда говорю, что разговоры в трюме ни к чему хорошему не приводят! – С напускной серьезностью продолжил крупный мужчина с поседевшими висками, – что это вы тут шепчетесь в неуставное время?
– Так праздник! – Надежда Анатольевна развела маленькими ручками, – вы уже поздравили Андрея?
– С чем? – Нахмурился Чадский и тут же хлопнул себя по лбу, – парус мне в глотку, Андрей Казанцев! Помню, как твой отец первый раз привел тебя к нам в отделение! Сколько это лет назад было? Тридцать четыре?
– Двадцать восемь, – кивнул он, отводя взгляд от календаря с котятами.
– Гм, я не умелец толкать речи, тосты мне тяжело давались… – Сергей Николаевич кашлянул и сжал своей рукой правое плечо Андрея, – как говорится, мы за тобой с самого детства следили, наблюдали, так сказать, твое становление. Ты знаешь, что мы с твоим отцом давно знакомы, и он остается примером для своего поколения, хоть многих уже мы похоронили… да и думаю, для тебя он тоже всегда был и будет примером. Как говорится, для мальчика, гм, отец в воспитании важнее, чем мать.
– Хоть он и перегибал палку, – Вставила Надежда Анатольевна, заметив, как покраснели щеки у Андрея, – в каких-то принципиально важных вопросах.
– В любом случае, он все равно останется для нас всех примером, гм, настоящего мужского поведения, – выдохнул Сергей Николаевич, – правильно я говорю?
– Правильно, – кивнул Казанцев, сжимая руки в кулаки, – настоящий мужчина. Помню, как на мой четырнадцатый день рождения он подарил мне двух проституток, которых сам же и арестовал часом ранее. Ну не молодец ли?
– Андрей… – Надежда Анатольевна предостерегающе посмотрела на него.
– А я о чем говорю? – хмыкнул Чадский, – ну и твоя мать, конечно, мировая женщина. Мы все уже выражали тебе наши соболезнования… если бы не она, ты бы так и закончил свою жизнь, как я тогда сказал…
– С бутылкой в руках и сигаретой в зубах, – вспомнила женщина.
– Именно! – Закивал начальник, тряся лысеющей головой, – а так, твою подростковую психику успешно привели в соответствие с конституцией нашей страны, и…ну, гм, ты стал собственно тем, кем сейчас…являешься. Вот. Не будь, в общем, трюмной крысой, а будь хорошим капитаном своего корабля под названием жизнь, во как!
– Ну, мастерски сказано! – Надежда Анатольевна радостно хлопнула в ладоши.
– Сам придумал, – тут же соврал Чадский, довольный собой, – как, кстати, твоя нога?
– Совсем незаметно, что ты прихрамываешь! – Кивнула женщина.
– В моем возрасте без шрамов уже как-то неудобно, – мельком улыбнувшись, ответил Казанцев, и нетерпеливо застучал носком правой ноги по полу, в ожидании конца разговора.
– Правильно! – Согласился Чадский, – так держать! Ну…
– Есть еще одно, – перебил его Казанцев.
– Докладывай, – Сергей Николаевич тут же нахмурился и внимательно посмотрел на него.
– Я не уверен, что Жене стоит работать со мной по делу, которое мы возбудили утром, – выпалил он, отводя взгляд, – я не думаю, что она готова к возвращению.
– По правде говоря, Андрей, я всегда на твоей стороне палубы, ты знаешь, – понизив голос, ответил мужчина, – но ей нужно реабилитироваться. Ты бери на себя все расследование, а она пусть с тобой походит, втягивается понемногу. Все-таки у нее этот, как его, стресс, или еще черт возьми что, я все-таки не доктор… в общем, я не разбираюсь в этих ее диагнозах и разбираться не хочу. И вообще, Андрей, ты какого черта мне вопросы эти задаешь? Капитан приказал – штурман делает!
– Просто спросил, – Андрей успокаивающе поднял руки перед собой.
– Просто спросил! – Поддержала его Надежда Анатольевна, кивая головой, – все правильно вы говорите, Сергей Николаевич, как обычно, безусловно…пусть бумажки пособирает, свидетелей подопрашивает, поставит себе свой суицид, то есть не свой, конечно, а этого мальчика. Вот, глядишь, и в процесс втянется, как Сергей Николаевич говорит.
–Именно, – тяжело дыша кивнул Чадский, – она там уже допрашивает какого-то вашего подозреваемого, вид у нее вполне здоровый…
–Как допрашивает? – Казанцев удивленно открыл рот.
–Пусть подопрашивает, Андрюша! – Женщина осторожно погладила его по плечу.
– Весь в отца, – Чадский устало махнул рукой, переводя дух, – тот тоже любитель поспорить. Валерьянки на них не напасешься, на этих Казанцевых.
– Весь в отца! – Закивала миниатюрная женщина, – а как он, Андрюша? Был у него?
– Не горю желанием, – Казанцев покачал головой.
– А если чего случится? – Нахмурился Сергей Николаевич, – он же там один, в такой, мать его, простите за мой французский, в…
– Далеко он, верно! – Перебила его Надежда Анатольевна.
– Из похоронного бюро пока не звонили – значит, живой, – Андрей раздраженно засунул руки в карманы в поисках несуществующих сигарет.
– Андрей! – Возмущенно цокнула женщина.
– Ну весь в отца, – вздохнул Чадский, отходя в сторону, чтобы пропустить высокого парня, идущего к выходу.
– Не думаю, что… – Андрей внимательно всмотрелся в человека, который захлопнул за собой дверь, – а это не свидетель по сегодняшнему делу?
– Ой, точно, он! – Воскликнула Надежда Анатольевна, провожая его взглядом, – я сегодня его видела, такая лицо у него запоминающееся.
– Ну вот, – Андрей глубоко вздохнул, сжимая руки в кулаки, – подопрашивала.
4.
-Черт! Ох…твою мать! Чтоб его…
Олеся поспешно подняла со стола опрокинутую кружку, из которой вытекал горячий кофе, обжигая бледную кожу ног.
– На юбку не попало, слава Богу! – Надя облегченно вздохнула и достала салфетку из пластикового стаканчика, – вытри, вот, там маленькое пятнышко сбоку.
– Горячо… – простонала Олеся, закусив губу, – просто ужасный день!
– А если бы на блузку попало? – Цокнула подруга, быстро помахав рукой своей знакомой из отдела верстки.
Олеся расстроенно осмотрела столовую в поисках людей, которые могли стать свидетелями ее позора, а затем опустила глаза на коричневое пятно, расплывавшееся по сероватой скатерти.
– Просто кошмар какой-то… – пробормотала девушка, закрыв лицо руками.
– Ну, хватит, – с укором покачала головой Надя, – будешь нервничать – прыщики выскочат. И, вообще, помнишь, как на семинаре говорили – не подвергайте свою энергетическую оболочку отрицательному воздействию! А ты сейчас вот этим и занимаешься, что подвергаешь!