— Вот видишь, малыш, — весело сказал Агно, обращаясь к беспомощному свёртку за спиной, — страх решает всё. Их здесь больше сорока человек, но тронуть нас с тобой не решаются. А всё потому, что уже почувствовали страх. Вспомни это, когда попадёшь в трудную ситуацию. Страх делает слабым даже непобедимого героя.
Деймос в ответ пропищал что-то невнятное.
Вскоре Покинутый вышел за пределы преступного квартала и смог расслабиться. Действительно, не очень приятно чувствовать за спиной постоянную опасность. Отсюда они добрались до городских ворот за десять минут. Железная решётка была опущена на ночь, и у неё дежурили два десятка солдат.
— Проваливай, бродяга, — рявкнул офицер, увидев перед собою Покинутого. Тёмный незатейливый плащ воина не показался солдату одеждой аристократа, которому всё дозволено.
— Я должен оставить город, — мягко начал разговор Агно.
— А мне-то что? Приходи утром, когда решётка будет поднята.
— Я не могу столько ждать.
Офицер начал раздражаться:
— Слушай ты, крестьянский сынок. Если я сказал утром, то значит утром.
В следующий момент меч вырвался из ножен Покинутого, и кончик его застыл в миллиметре от горла человека. Солдаты спохватились и хотели броситься на дерзкого незнакомца, но офицер понял, что с этим человеком лучше не шутить, и сделал знак своим подчинённым остановиться. Агно приблизил голову к лицу офицера, и в глубине капюшона загорелись два огонька, которые словно вобрали в себя душу солдата и заставили его забыть о воинской доблести и чести, ввергнув в пучину тёмного ужаса.
— Прикажи открыть ворота, — прошипел Покинутый с яростью рассерженной кобры.
Офицер кивнул, и солдаты бросились выполнять приказ. Заскрипела лебёдка, толстая цепь стала наматываться на барабан, и тяжёлая железная решётка медленно поехала вверх. Дождавшись, когда острые колья решётки исчезли в дыре сторожевой башни, Агно рванул вперёд, вырвался за пределы города и исчез в темноте ночи. Солдаты и не подумали преследовать столь опасного типа.
— Вы заметили ребёнка у него на спине? — удивлённо спросил один из них, когда решётка вновь опустилась на своё место.
— У тебя, Чивара, от страха в голове помутилось. Ну скажи мне, зачем ему ребёнок? Он же настоящий убийца. Из тех, что ради денег прирежут даже родную матушку.
— А может украл у богатых родителей ради выкупа?
— Да, такое может быть, — согласился солдат. И с досадой добавил, — вот так всегда. Разные проходимцы своими грязными способами зарабатывают в десятки, а то и в сотни раз больше, чем мы, доблестные служители закона. Как всё-таки несправедливо устроен этот мир…
— Заткнитесь вы, оба, — оборвал полемику красный от злости офицер.
Отойдя от Тарагофа на три лиги, Агно остановился и сел на землю, подстелив под себя плащ.
— Подождём Тирана, он скоро должен прилететь, — объяснил Покинутый причину остановки своему подопечному. Деймос заелозил в мешке, требуя, чтобы его выпустили на волю.
— Знаю, знаю, тебе не очень-то там удобно. Хорошо, я выпущу тебя ненадолго.
Воин снял мешок со спины и вытряхнул ребёнка на траву. Тот, будучи любопытным, как и все дети, отполз в сторону и принялся исследовать мир, такой новый и неожиданный. В отличие от обычных детей, Деймос неплохо ориентировался в темноте. Его зрачки расширились до предела, позволив ему видеть в радиусе нескольких метров. В дополнение к ночному зрению Деймос имел сверхразвитое обоняние, о чём Агно даже не догадывался. Подобный дар вовсе не был обычным для Токра.
— Как всё-таки забавно, — задумчиво произнёс воин, не замечая, что малыш отползает всё дальше и дальше. — Эти людишки, эти глупые и жалкие создания, почему-то считают нас чудовищами, прислуживающими Терфиаде. Но в то же время они обладают тем же набором пороков. Жадность, трусость, лень, радость страданиям ближнего. На самом деле, мы только их бледное отражение, но они этого даже не замечают. Тот же самый Ксеноф, твой папаша, еще тот изверг. По его приказу было замучено столько людей, что и представить страшно. И после этого, чудовища это мы, Покинутые. — Агно на секунду замолчал, обдумывая новую мысль. — Тенебрис — наше предназначение, которое дарует нам иное познание мира, и вместе с тем, свободу от него. Таким образом, что получается? Нас ненавидят не столько за реальные поступки, сколько за то, что мы приблизились к состоянию свободы, которая позволяет нам не зависеть от решений тысячи царьков и владык, что играются с жизнями своих рабов, как им заблагорассудится. Так? Малыш?
