— Сэнди? — послышался сверху мужской голос. — Это и вправду ты?

Сэнди обернулась и увидела перед собой красавца с серебристыми висками, который смотрел на нее, выжидательно улыбаясь. Высокий, стройный, в простых темных гофрированных брюках и шелковой голубой рубашке и с озорным огоньком в глазах, который она всегда находила неотразимо привлекательным. Сэнди подумала, что вряд ли смогла бы забыть такое приятное мужское лицо, пока пыталась вспомнить, кто он такой. Но она не только не могла вспомнить его имени, но даже не могла понять, где и когда могла его видеть. Стремительно, но безрезультатно восстановив в памяти годы обучения в Нью-Йоркском университете, она стала перебирать в уме одноклассников, в то же время попытавшись придать осмысленное выражение своему недоумевающему взгляду и ничего не выражающему лицу. Безрезультатно. Может, это один из коллег Яна? Может, они встречались с ним на одном из тех многочисленных медицинских конгрессов, на которых она за долгие годы побывала предостаточно? Или он — отец одного из ее учеников, здесь или в Рочестере? Нет. Но она бы ни за что не забыла такое лицо.

— Ты меня не помнишь? — спросил он с непринужденностью, от которой сделался еще привлекательнее.

— Разумеется, помню, — солгала Сэнди, выбралась из-за столика, и незнакомец принял ее в свои теплые объятия.

— Уилл Бейкер, — шепнул он ей на ухо.

— Уилл Бейкер, — произнесла она вслух, осторожно высвобождаясь из его цепких объятий и глядя в его светло-карие глаза с золотыми искорками. Она по-прежнему не имела ни малейшего понятия, кто перед ней. — Как поживаешь?

— Гораздо лучше после того, как увидел здесь тебя, — ответил он, поворачиваясь к Рите и к их спутникам. — Уилл Бейкер, — представился он, поочередно протягивая руку Бобу и Эду. — Мы жили по соседству в Рочестере, лет сто тому назад. Вы не будете возражать, если я украду ее всего на несколько минут? — И, не дождавшись ответа, он взял Сэнди за руку и ласково потащил ее к выходу.

Сэнди послушно пошла за ним, и как только они вышли на прохладный ночной воздух, ей в ноздри немедленно ударил запах океана. Какая красивая ночь, вдруг подумала она, глядя, как раскачиваются под звуки прибоя высокие пальмы на автостоянке. Но куда они идут? И кто он такой?

— Кто вы? — спросила она, резко остановившись рядом с ярко-красным «порше».

— А ты так меня и не вспомнила?

Сэнди снова мысленно вернулась на Гаррисон-стрит в Рочестере, где она выросла. С одной стороны жили Мейтленды, с другой — Дикинсоны.

У Дикинсонов был сын, но он уже был подростком, когда Сэнди была еще маленькой девочкой, значит, это не он. И это — не сын Кэрейсов. Тот был маленький и плотный, но даже если б он стал таким высоким и сбросил свой детский жирок, то не смог бы превратиться в нечто, хоть отдаленно напоминающее Уилла Бейкера. И потом, он же Бейкер, а не Мейтленд и не Дикинсон. Насколько она помнит, никаких Бейкеров на Гаррисон-стрит не водилось. Равно как и на Уайтмор-авеню, куда они потом переехали.

— Мы никогда прежде не встречались, ведь так?

Его губы растянулись в лукавой усмешке.

— Так.

— Тогда я не совсем понимаю…

— У тебя на лице было написано, что тебя нужно срочно спасать.

— Что?

— Сознаюсь, я просто кое-что подслушал, поэтому и знаю, что тебя зовут Сэнди и что ты из Рочестера. Просто я увидел твое лицо, когда мистер Эд что-то там нес, и подумал, что не пристало такой красивой леди выслушивать всякую ахинею, и…

— Пришел мне на помощь.

— Ты простишь меня?

«Он назвал меня красивой, — с благодарностью подумала Сэнди. — Этот красавец, который мог бы снять себе любую женщину в баре, в том числе и этих цветущих тройняшек, пришел на помощь мне, женщине, которую отверг Ян».

— Что еще ты услышал?

— Что ты подыскиваешь хорошего адвоката по бракоразводным делам.

— Только не говори, что ты и есть такой адвокат.

— Нет-нет, — торопливо заверил он.

— Так чем же ты занимаешься, помимо того что спасаешь похищенных принцесс?

— Я — биржевой маклер. А ты — учительница.

— Кажется, об этом мы не говорили.

— Кажется, об этом было сказано еще до того, как ты вернулась за столик.

— Может, в мое отсутствие было сказано еще что-нибудь интересное?

— Поверь, пока ты не села за этот столик, ничего интересного там не происходило.

Сэнди улыбнулась. Он не только спас ее, но еще и пытается флиртовать. А она отвечает на флирт. Она, которую только несколько минут назад тошнило при одной мысли о свиданиях. И для этого потребовался один-единственный роковой мартини и красивое мужское лицо. А она, судя по всему, так же падка на красивую внешность, как и муж, с которым они скоро разведутся, причем не по-доброму.

Уилл похлопал по дверце красного «порше»:

— Не хочешь прокатиться?

«Если это сон, — думала Сэнди, — то самый лучший из всех, которые я видела за многие годы».

— Я не могу бросить своих друзей, — сказала она.

— Разумеется, можешь.

«Могу? — подумала Сэнди. — Неужели я и вправду могу вот так запросто сесть в машину к незнакомому человеку?» Сколько раз насчет этого предупреждала ее мать? Сколько раз предупреждала она своих собственных детей? Неужто ее как юную девчонку подкупил этот новенький сверкающий томатно-красный «порше»? Неужто она и вправду готова прокатиться с человеком, которого совершенно не знает, с человеком, с которым она, черт возьми, познакомилась в баре, когда он может оказаться маньяком? (А разве серийные убийцы когда-нибудь разъезжали на «порше»? Вряд ли. У Теда Банди, к примеру, был «фольксваген-жук», и потом, она где-то читала, что серийные убийцы предпочитают фургоны.) Единственное, что ей известно об Уилле Бейкере, так это его имя и профессия — если конечно, это его настоящие имя и профессия — и что он самый сексуальный мужчина из всех, которых она когда-либо видела. «Получите, доктор Кросби со своей Барби-клоном! Я, оказывается, не менее легкомысленна, чем вы». Неужели она поедет? Неужели поедет? Неужели?

— Я должна предупредить друзей.

— Почему бы тебе не позвонить им из машины?

И он открыл перед ней дверцу. Сэнди оглянулась на бар и послушно забралась внутрь.

Джон Вебер расхаживал взад-вперед перед своей патрульной машиной. Машина стояла на подъездной дорожке возле его дома, и серые облачка гари, поднимавшиеся из выхлопной трубы, как кольца дыма от зажженной сигареты, загрязняли чистый вечерний воздух. Куда подевалась Эмбер, черт ее побери? Сказала же, что только на одну минуту. Он посмотрел на часы. Прошло уже больше десяти минут. Чем она там занимается, черт возьми? «Дай девочке собраться, — прокричала с порога Полин, когда он просигналил в первый раз. — Она уже почти готова». Сколько ж ей надо времени, чтобы приготовиться? Она же на поминки собирается, а не на вечеринку. Во всяком случае, они назвали это всенощной. Якобы компания подростков хочет собраться, чтобы как-то по-своему почтить память Лианы — неужели целая неделя прошла, как обнаружили ее обезображенный труп? — петь песни под гитару, читать стихи и предаваться воспоминаниям. В общем, собраться в менее официальной и более интимной обстановке, чем была во время панихиды, устроенной ее родителями в среду.

Джону не хотелось отпускать Эмбер. Он говорил, что они не были с Лианой такими уж близкими подругами — ну да, играли вместе с прошлом году в «Скрипаче на крыше». Но Лиана была почти на два года старше, и они вращались в разных компаниях. И ведь вполне возможно, что ее убил кто-то из ее близкого окружения и что этот кто-то будет присутствовать там сегодня. Джон предпочел бы, чтобы Эмбер не ходила на эту проклятую всенощную, которую он счел совершенно неуместной и не вполне нормальной затеей.

— Для детей это способ как-то справиться со своим горем, — спорила с ним Полин.

— Наоборот, они только сильнее себя разбередят, — возражал Джон.

— Ты ничего не понимаешь, — автоматически последовал ответ Полин. В последнее время она на все его слова отвечала именно так: «Ты ничего не понимаешь».