— Я не могу. — В конце концов ведь может случиться так, что Яну захочется повидать не только детей, но и ее тоже? Может быть, после того, как пропала Лиана Мартин, он понял, каким идиотом был последние несколько месяцев, и понял, как любит свою семью? Он ведь не может быть счастлив с этой надувной куклой. Просто у него тот самый кризис среднего возраста, который он никогда не признавал у остальных. Временное умопомешательство. Да, пожалуй, именно так оно и есть, решила Сэнди. Может, он уже начал приходить в себя и все пять чувств кричат ему о том, что нельзя разрушать почти двадцатилетний брак и бросать женщину, на которой ты женился, когда ей было всего девятнадцать лет. Женщину, родившую тебе двоих детей, когда она сама едва вышла из детского возраста, и сумевшую все получить: образование, профессию, да еще и оплачивать его обучение на медицинском факультете? Нельзя бросать настоящую женщину ради силиконовой.

Хотя именно так он и поступил.

— И кто же тебе устроил это свидание вслепую? — спросила Сэнди, чтобы сменить тему.

— Я лучше промолчу.

— Что значит лучше промолчу?

— Потому что ты разозлишься.

— С чего бы мне злиться?

— Я и так уже достаточно долго испытывала твое терпение.

— Ну, говори же.

— Я познакомилась с ним через Интернет.

— Нет, не может быть.

— Я же говорила, что ты разозлишься.

— Я не злюсь, я просто потеряла дар речи.

— Если бы!

— Как ты могла согласиться на встречу с мужчиной, с которым познакомилась в чате? Тем более сейчас, когда пропала молодая девушка.

— Это было не в чате, клянусь. Это интернетовская служба знакомств. Я зарегистрировалась там две недели назад.

— Что? Зачем?

— Затем, что прошло уже три года после смерти Брайана. Затем, что мне одиноко. Затем, что мне сорок три года, и я живу в Торрансе, где успела переспать уже со всеми потенциальными женихами, и мне хочется встретиться с мужчиной, с которым можно поговорить о чем-то еще, кроме тракторов и урожая винограда. Знаешь, Сэнди, мне уже написали мужчины со всей страны. Некоторые из них просто замечательные.

— Если они такие замечательные, почему еще не женаты и знакомятся через Интернет? Забудь, — тут же спохватилась Сэнди, вспомнив, каким красивым был Ян в то утро, когда объявил, что уходит от нее к Кэрри Фрэнклин. — Так этот парень…

— Его зовут Джек Виттейкер, ему сорок пять лет, его жена умерла в прошлом году от лейкемии, у него собственный бизнес — торгует какими-то автомобильными аксессуарами или как там это называется. Он родом из Палм-Бич, едет в гости к друзьям в соседний штат и по пути хочет заехать в Торранс. Он предлагает встретиться, выпить и поближе познакомиться.

— Тогда почему ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

— Из-за Лианы Мартин. — И Рита улыбнулась самой своей обворожительной улыбкой, от которой у нее на щеках появлялись ямочки. — На случай, если он окажется психом, убийцей или еще там кем-нибудь.

Сэнди рассмеялась. Они с Ритой сошлись сразу, с того дня, как встретились в учительской в начале учебного года. Та быстро стала ближайшей подругой Сэнди в Торрансе — это было единственной ее удачей после переезда сюда из Рочестера.

— Вообще-то я планировала, чтобы к моменту его появления мы уже сидели за столиком и пили. И если я решу, что он мне нравится, то подам тебе знак — ну, подмигну там или встряхну головой. — Рита резко откинула голову и тут же от боли схватилась за шею. — Нет, только не так, а то еще решит, что у меня судороги. Ну, ладно, — продолжала она, невзирая на смех Сэнди, — может, я просто почешу нос, а ты тогда быстренько смоешься?

— Я не могу.

— Можешь.

— Может, в следующий раз?

— Хорошо, давай на следующей неделе. Я встречаюсь с ним в Форт-Лодердейле.

— Шутишь!

— Я же говорила тебе, эта служба творит чудеса. Так как? Если у него есть друг…

— Может быть.

— Договорились!

— Я сказала, может быть. — Сэнди покачала головой, изумленная и восхищенная одновременно. — Разве я выражаюсь недостаточно ясно?

— Это новый свет, Голди, — продекламировала Рита.

— Что-что? — переспросила Сэнди.

— Это ведь строчка из «Скрипача на крыше».

— Ты цитируешь «Скрипача на крыше»?

— Наш драмкружок ставил его в прошлом году. Классное получилось представление. Ты просто не поверишь, как дивно поют наши дети. Тот же граф Дракула, например. Он играл портного, и играл сказочно.

Сэнди попыталась представить себе Виктора Драммонда в роли бедного еврейского портного. Удивительно, но ей это удалось без особого труда.

— Можно воспользоваться твоим телефоном?

Рита подтолкнула ей через стол старомодный черный аппарат, едва не перевернув стаканы с ватными тампонами.

— Удивляюсь, что у тебя до сих пор нет сотового.

— Терпеть не могу это изобретение.

— Но это же необходимая вещь.

— Мне дадут знать.

— А вдруг с тобой что-нибудь случится?

Сэнди проигнорировала вопрос.

— У тебя есть домашний телефон Драммондов?

Рита подошла к маленькому столику в углу у окна, выходившего в переулок, и, вынув из верхнего ящика школьный справочник, быстро нашла телефон Драммондов.

— И что ты собираешься им сказать?

— Во-первых, хочу спросить, в курсе ли они, что их сын со вторника не появлялся на занятиях, — ответила Сэнди, набирая номер. — И что у него чудовищный порез на руке и его следует осмотреть.

— Психиатру?

— Именно это я бы им и порекомендовала.

— И они, конечно же, с радостью согласятся, — съязвила Рита. Выждав пять гудков и услышав щелчок автоответчик, Сэнди оставила краткое сообщение с просьбой как можно скорее с ней связаться. — Никто детей не контролирует. Неудивительно, что они теряются.

— Ты хочешь сказать, что мы все должны бросить работу и превратиться в домохозяек?

Сэнди пожала плечами:

— Я знаю, что хочу сказать…

— Кэрри Фрэнклин, кстати, домохозяйка.

Сэнди закатила глаза:

— На такие вопросы не так-то просто ответить.

— Так значит, ты не передумаешь насчет того, чтобы на следующей неделе провести вечер со мной?

— Я ухожу. — Сэнди встала со стула, открыла дверь и шагнула в коридор. — Будь осторожна.

— Постараюсь.

— Я серьезно. Если ты хотя бы почувствуешь, что что-то не так, то немедленно уходи.

— Хорошо, мама! Я буду благоразумной девочкой!

Сэнди со смехом закрыла дверь. Уже через несколько секунд она шла к выходу по широкому коридору главного здания, вдыхая запах, который объединяет все школьные коридоры на свете — запах пота, грязных носков, удушливого одеколона, зубного эликсира и дезинфицирующего средства. Бетонные стены были выкрашены в банальный желтый цвет и завешаны фотографиями в рамках тех учеников, которые ходили в школу последние двенадцать лет. Здесь висели фотографии футбольных, бейсбольных и баскетбольных команд, а также стеклянные полки, на которых были выставлены их призы. Здесь имелись еще и фотографии недолго продержавшегося шахматного клуба и клуба дебатов, оказавшегося еще менее жизнеспособным, а еще целая серия снимков, посвященных разнообразным постановкам драмкружка. Сэнди бегло просмотрела их, надеясь отыскать Виктора Драммонда, но единственными фотографиями из «Скрипача на крыше» оказались снимки Тани Мак-Гаверн, Эмбер Вебер и Лианы Мартин, игравших трех замужних дочерей молочника, и одна — Грега Уотта, выступившего в роли их измученного отца, Тевье. «Воистину дьявольский скрипач», — подумала Сэнди, снова переведя взгляд на Лиану Мартин. Куда же она все-таки подевалась? Что с ней произошло?

— Ну, что скажете? — неожиданно спросил кто-то у нее за спиной, и Сэнди чуть не подскочила на месте. — Простите, я не хотел вас напугать.

Сэнди развернулась и столкнулась нос к носу с Гордоном Липсманом, школьным учителем актерского мастерства, который смотрел на нее своими пугающе косыми карими глазами, с улыбкой от уха до уха на квадратном лице.

— Я не слышала, как вы подошли, Гордон.