— Что происходит? — успел произнести он, прежде чем Кейтель выстрелил ему в затылок.

Тем временем Бок уже попал вторым снарядом в двигательное отделение ещё одного американского танка и заряжал в пушку третий. Прежде чем первый американский стрелок успел приготовиться к стрельбе, пылали уже семь М1А1. Огромная башня танка повернулась в сторону советских машин; командиры отдавали команды своим стрелкам и водителям. Бок заметил вращающуюся башню и прицелился в неё. Посланный им снаряд пролетел далеко с левой стороны, но попал в другой американский «Эйбрамс», находившийся позади первого. Американский стрелок промахнулся, потому что у него дрожали руки. Тут же в зарядник его орудия скользнул второй снаряд, и через два танка от Бока Т-80 превратился в груду обломков. Гюнтер решил не связываться с этим американцем.

— На нас напали! Открыть огонь! Открыть огонь! — кричали «советские» командиры танков в свои микрофоны. Кейтель подбежал к машине управления огнём.

— Я — полковник Иваненко. Ваш командир убит — переходите в атаку! Кончайте с этими сумасшедшими мерзавцами, пока у нас ещё остался полк!

Начальник штаба заколебался, совершенно не понимая, что происходит. Но он слышал звуки артиллерийской стрельбы, да и приказывал ему полковник. Он поднял радиопередатчик, включился в цепь командира батальона и дал команду.

Как и следовало ожидать, наступило короткое замешательство. Уже горело десять американских танков, но четыре вели ответный огонь. Затем вся линия советских танков открыла стрельбу, и три из этих четырех американских танков взорвались. Те, что были закрыты первым рядом, открыли огонь сквозь облако дыма и начали маневрировать, главным образом задним ходом. В этот момент советские танки двинулись вперёд. Кейтель с восхищением смотрел на продвигающиеся вперёд стальные громады. Семь танков Т-80 остались на месте, из них четыре горели. В тому моменту, когда советские танки пересекли линию, где ещё совсем недавно стояла стена, разделяющая Берлин на две части, взорвались ещё два.

Ради этого стоило потрудиться, только ради этого момента. Каким бы ни был план Гюнтера, было так отрадно наблюдать, как русские и американцы убивают друг друга.

Адмирал Джошуа Пейнтер прибыл в штаб СИНКЛАНТ как раз в тот момент, когда с «Теодора Рузвельта» поступила срочная депеша.

— Кто командует эскадрой?

— Сэр, командующий боевой группой вылетел в Неаполь. Его заменяет старший по званию — капитан первого ранга Ричардс, — доложил начальник разведывательного отдела Атлантического флота. — По его сообщению, к нему приближались четыре МИГа, несущих вооружение, а поскольку мы в состоянии боевой готовности номер два, он пришёл к выводу, что русские самолёты представляют потенциальную угрозу боевой группе, и сбил их.

— Чьи это МИГи?

— Возможно, с «Кузнецова», сэр.

— Одну минуту — вы сказали «боевая готовность номер два»?

— «Теодор Рузвельт» находится сейчас к востоку от Мальты, сэр, и действуют правила ЕИОП, — напомнил командующему Атлантическим флотом начальник оперативного управления.

— Кому-нибудь известно, что происходит?

— Я лично сэр, ни хрена не понимаю, — честно признался начальник разведотдела флота.

— Соедините меня с Ричардсом по прямой линии. Я хочу поговорить с ним. — Пейнтер задумался. — Каково состояние флота? — спросил он.

— Всем отдан приказ готовиться к выходу в море, сэр. При боевой готовности номер три это делается автоматически.

— Но почему объявлена боевая готовность номер три?

— Сэр, об этом нам не сообщили.

— Невероятно. — Пейнтер натянул свитер через голову и крикнул, чтобы принесли кофе.

— «Рузвельт» на второй линии, сэр, — донеслось из интеркома. Пейнтер нажал на кнопку и перевёл телефон на динамик.

— Говорит СИНКЛАНТ.

— Капитан первого ранга Ричардс, сэр.

— Что у вас происходит?

— Сэр, пятнадцать минут назад мы получили сообщение о повышении боевой готовности номер два. К нам направлялось звено МИГов, и я приказал сбить их.

— Почему?

— Похоже, они несли под крыльями бомбы, а мы услышали по радио передачу относительно взрыва.

Пейнтер почувствовал, как по спине побежали струйки холодного пота.

— О каком взрыве идёт речь?

— Сэр, английская служба Би-би-си сообщила о ядерном взрыве в Денвере. Местная телевизионная станция, откуда поступили первоначальные сведения, прекратила работу. Получив такую информацию, я решил действовать. В настоящее время я старший офицер в боевой группе. Она подчиняется мне. Сэр, у вас есть ещё вопросы? У нас напряжённая ситуация.

Пейнтер понял, что не должен мешать Ричардсу исполнять обязанности.

— Хорошо, Эрни, только тщательно все обдумай. Пошевели мозгами.

— Слушаюсь, сэр. Конец связи.

— Ядерный взрыв? — спросил начальник разведотдела флота. В распоряжении Пейнтера находилась «горячая линия», соединяющая его с Национальным военным командным центром, и он воспользовался ею.

— Говорит СИНКЛАНТ.

— Капитан первого ранга Росселли, сэр.

— У нас произошёл ядерный взрыв?

— Совершенно верно, сэр. В Денвере, по оценке НОРАД мощность взрыва одна-две сотни килотонн. Очень много пострадавших. Это все, что нам известно. Мы ещё никому не успели сообщить о случившемся.

— Тогда вам будет полезно знать вот ещё что: «Теодор Рузвельт» только что перехватил и сбил четыре МИГ-29, направляющихся в его сторону. Держите меня в курсе событий. Если не поступит других указаний, я вывожу все корабли в море.

Боб Фаулер пил уже третью чашку кофе. Он проклинал себя за то, что выпил четыре бутылки крепкого немецкого пива, словно был Арчи Байкером или кем-то ещё, и боялся, окружающие заметят, что от него пахнет алкоголем. Здравый смысл подсказывал ему, что выпитый алкоголь не может не повлиять на его мышление, но он пил пиво на протяжении нескольких часов, и естественные процессы окисления плюс кофе уже очистили или скоро очистят его систему от воздействия алкоголя.

Впервые он был благодарен судьбе за смерть своей жены Марианы. Он сидел у её кровати, следил, как умирает его любимая жена. Он знал, что такое страдания и смерть, и какой бы ужасной ни была гибель всех этих людей в Денвере, сказал себе Фаулер, ему нужно отступить, выбросить это из головы и обратить всё внимание на то, чтобы не допустить смерти остальных.

Пока, напомнил себе Фаулер, события развивались неплохо. Он сразу принял меры, чтобы не распространялось сообщение о взрыве. Ему вовсе не улыбалась мысль о панике, охватившей всю страну. Вооружённые силы переведены на повышенную боевую готовность. Это позволит предотвратить или сдержать на какое-то время возможное нападение.

— Итак, — президент говорил по селекторной связи с НОРАД и командующим стратегической авиацией, — подведём итоги того, что произошло до настоящего момента.

— Сэр, произошёл одиночный ядерный взрыв мощностью порядка ста или несколько более килотонн. Пока не поступило никаких сообщений с места происшествия. Вооружённые силы приведены в боевую готовность. Космическая связь перестала функционировать…

— Почему? — спросила Элизабет Эллиот более резко, чем Фаулер. — Чем это может быть вызвано?

— Мы не знаем. Ядерный взрыв в космическом пространстве может повлиять на деятельность спутников связи путём электромагнитного излучения. При ядерном взрыве в космосе основная часть энергии выделяется в виде электромагнитного излучения. Русские знают больше нас относительно практических результатов подобных взрывов, они собрали больше эмпирических данных ещё в шестидесятые годы благодаря ядерным испытаниям на Новой Земле. Но у нас нет никаких доказательств, что произведён именно такой взрыв. В любом случае мы заметили бы его. Отсюда следует, что атомная атака на спутники связи крайне маловероятна. Однако вероятен мощный выброс электромагнитной энергии из наземного источника. Тут следует принять во внимание, что русские потратили огромное количество средств на исследования в области микроволнового оружия. В восточной части Тихого океана у них находится корабль с массой антенн — это «Юрий Гагарин». Этот корабль именуется судном слежения за космическими полётами, и у него четыре огромных усиливающих антенны. В настоящее время он в трех сотнях миль от берега Перу, в поле видимости спутников связи, вышедших из строя. Предполагается, что «Юрий Гагарин» обеспечивает деятельность космической станции «Мир». Если не считать упомянутого выше, у нас нет других версий. Один из моих офицеров сейчас разговаривает с «Хьюз Аэроспейс», чтобы выяснить их точку зрения. Кроме того, мы все ещё пытаемся получить магнитные ленты воздушных диспетчеров из Стейплтона, чтобы убедиться, не явился ли средством доставки самолёт, а также ждём сообщений от спасательных и других команд, посланных на место взрыва. У меня все.