— Может быть. Мне нужно, чтобы кто-то прилетел из Москвы. У меня больной с очень необычной формой лёгочного заболевания.

— А почему это должно интересовать Москву?

— Похожее заболевание мне уже встречалось — это был рабочий из Белоярска. Там произошёл несчастный случай. Меня пригласили в качестве консультанта.

— Вот как? А что находится в Белоярске?

— Там собирают атомное оружие.

Водитель притормозил.

— Вы это серьёзно?

— Не исключаю, что заболевание может иметь и другое происхождение, но мне необходимо провести специальные анализы. Если этот проект осуществляется в Сирии, нам откажут в помощи. Поэтому требуется специальное оборудование из Москвы.

— Насколько это срочно?

— Мой пациент никуда не денется, разве что в могилу. Боюсь, что его состояние безнадёжно.

— Мне придётся поговорить с резидентом. Он вернётся не раньше воскресенья.

— Время терпит.

— Нужна моя помощь? — спросил Расселл.

— Спасибо, Марвин, но я предпочёл бы работать один, чтобы меня ничто не отвлекало, — ответил Госн.

— Понимаю. Если понадоблюсь, крикни.

Ибрагим надел свою самую тёплую одежду и вышел на мороз. Падал густой снег. Он, разумеется, видел снег в Ливане, но там всё было по-другому. Снегопад начался всего полчаса назад, а слой на земле был уже больше трех сантиметров. Северный ветер дул сильнее, чем ему приходилось испытывать раньше, и пронизал его до костей, пока он миновал метров шестьдесят до амбара. Видимость ограничивалась двумястами метрами. Госн слышал шум проносящихся автомобилей на ближнем шоссе, но не видел даже света фар. Он вошёл в амбар через боковую дверь и уже успел пожалеть, что внутри амбара нет отопления. Затем он взял себя в руки, подумав, что подобные вещи не должны оказывать на него влияние.

Картонный короб, скрывавший устройство от посторонних взглядов, не был закреплён, и он снял его очень легко. Под коробом находился металлический кожух; шкалы, циферблаты, клавиши делали его похожим на коммерческий видеомагнитофон. Замаскировать бомбу таким образом предложил Гюнтер Бок, и они купили наружный корпус видеомагнитофона как металлолом у сирийской телевизионной компании. Дверцы, встроенные в металлический корпус, почти идеально удовлетворяли требованиям Госна, а значительное пространство внутри позволило установить там на случай необходимости вакуум-насос. Госн сразу убедился, что он не потребуется. Прибор, составлявший часть корпуса бомбы, показал, что внутрь не просочилось и частицы воздуха. Это не было чем-то удивительным — Госн на самом деле был искусным сварщиком, как он и сказал покойному герру Фромму, — и тем не менее оказалось приятным. Затем он проверил батареи. Их было три, все новенькие, никель-кадмиевые, и все три, как это было видно на испытательном приборе, несли полный заряд. Часовой механизм находился рядом с батареями. Убедившись, что клеммы механизма отсоединены, Госн сверил время — часы были заранее установлены на местный часовой пояс — со своими часами и увидел, что одни из них — скорее всего его собственные — отстают на три секунды. Для целей операции это не имело значения. Три бокала, поставленные внутри ящика, чтобы убедиться, что с устройством во время транспортировки не обходились неосторожно, были невредимы. Как и надеялся Госн, при перевозке действительно принимались меры предосторожности.

— Ты готов, дружище, — тихо произнёс Госн. Он закрыл дверцу, предназначенную для осмотра устройства, убедился в том, что она надёжно заперта, и поставил на прежнее место картонный короб. Затем, подув на замёрзшие руки, он вернулся в дом.

— Не повлияет ли на наши планы погода? — спросил Куати.

— За этим снегопадом надвигается второй. Думаю, нам нужно отправляться завтра вечером, перед его началом. Второй снегопад не продлится долго, метеорологи говорят, что снега выпадет дюйма на два. Если мы отправимся после окончания первого снегопада, до начала второго дороги будут в порядке. Тогда мы разместимся в мотеле и будем ждать нужного часа.

— Превосходно. А фургон?

— Я займусь окраской сегодня, как только установлю обогреватели. Там работы всего на пару часов. Шаблоны у меня готовы, — сказал Расселл, допивая кофе. — Погрузим бомбу после того, как я закончу окраску, ладно?

— Сколько нужно времени, чтобы краска высохла? — поинтересовался Госн.

— Не больше трех часов. Мне хочется, чтобы всё выглядело хорошо.

— Да, ты прав, Марвин.

Собирая грязную посуду, Расселл рассмеялся.

— Интересно, что подумают те, кто снимал кинофильм? — Он повернулся и увидел их озадаченные лица.

— Разве Гюнтер не рассказал вам? — спросил Марвин. На лицах арабов он увидел недоумение. — Я видел однажды этот фильм по телевизору — «Чёрное воскресенье». Какому-то парню пришла в голову мысль убить всех зрителей, пришедших на Суперкубок, с дирижабля.

— Ты шутишь, — заметил Куати.

— Нет. Они устанавливают мощное взрывное устройство под дирижаблем, но израильтяне узнают об этом, и агенты ЦРУ успевают спасти зрителей в последний момент — знаете, как это обычно бывает в кино. С моими предками это обычно делает кавалерия — они врываются и убивают всех этих свирепых индейцев.

— В кинофильме собирались убить всех зрителей на стадионе? — тихим голосом спросил Госн.

— Что?.. Ах да, конечно. — Расселл укладывал тарелки в посудомойку. — Не то что мы. — Он повернулся. — Эй, парни, не расстраивайтесь. Нарушение телетрансляции матча вызовет такое возмущение болельщиков, что вы и не поверите. Кроме того, это крытый стадион. Здесь фокус с дирижаблем не прошёл бы. Для этого вам понадобится атомная бомба или что-то вроде этого.

— Неплохая идея, — хихикнул Госн, не зная, какая реакция последует.

— Скажешь тоже. Из-за такого может начаться настоящая ядерная война — чёрт возьми, парень, как ты думаешь, чьи семьи живут в Северной и Южной Дакоте, где расположены все эти базы стратегических бомбардировщиков? Не думаю, что мне захотелось бы принимать участие в такой игре. — Расселл насыпал внутрь детергент и включил мойку. — Между прочим, что у вас внутри этого ящика?

— Очень небольшое и мощное взрывное устройство. Стены стадиона пострадают, разумеется.

— Я так и думал. Ну что ж, вывести из строя телевизионные фургоны будет несложно — у них там деликатная аппаратура, понимаете? — и одного этого достаточно — вы не представляете, какой шум поднимется!

— Согласен, Марвин, однако нам хотелось выслушать твоё мнение по этому вопросу, — заметил Куати.

— У нас в Америке ещё никогда не было террористических актов. Эта операция все изменит. Люди перестанут чувствовать себя в безопасности. Начнут устанавливать посты контроля повсюду. Это нарушит их спокойствие, заставит задуматься. Может быть, они увидят, где таятся настоящие проблемы. В этом и заключается наша цель, правда?

— Ты прав, Марвин, — согласился Куати.

— Хочешь, я помогу тебе с окраской? — предложил Госн. Расселл может проявить любопытство, подумал Ибрагим, а этого допустить нельзя.

— Спасибо, помощь не повредит.

— Только пообещай, что включишь обогреватели, — улыбнулся инженер.

— Можешь не сомневаться, приятель, иначе краска просто не высохнет как следует. Думаю, в амбаре сейчас холодно для тебя.

— Вам, наверно, нелегко жить в таком климате.

Расселл встал и начал надевать пальто и перчатки.

— Ну и что, приятель? Это ведь наша страна.

— Вы действительно рассчитываете найти его? — спросил старпом.

— Думаю, у нас хорошие шансы, — ответил Дубинин, склонившись над картой. — Он где-то здесь, далеко от прибрежных вод — там слишком много рыбаков со своими сетями — и к северу от этого района.

— Великолепно, товарищ капитан, нам остаётся обыскать целых два миллиона квадратных километров.

— А мы обыщем всего две трети этого пространства. Я ведь сказал, что у нас хорошие шансы, и не давал никакой гарантии. Пройдёт три-четыре года, в нашем распоряжении окажутся роботы с дистанционным управлением, над которыми сейчас работают наши инженеры, и тогда мы сможем посылать гидроакустические датчики в глубокие каналы, по которым хорошо распространяется звук. — Дубинин имел в виду новый этап в подводной технологии — карликовую подлодку без экипажа, управляемую по кабелю из оптических волокон. Такая мини-подлодка будет оборудована как датчиками, так и вооружением, управляться с подводной лодки-матки и, опускаясь на глубину во многие сотни метров, сможет выяснить, действительно ли условия распространения звука в слое от тысячи до двух тысяч метров настолько хороши, как это утверждают учёные. Тогда условия подводной игры изменятся коренным образом.