— Когда мы занимаемся любовью. Боб, мне кажется, я одновременно курю… — Она повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Может быть, стоит снова разжечь огонь?

— Говорят, — промурлыкала советник по национальной безопасности, — говорят, что президент Соединённых Штатов — сильнее всех в мире.

— Я сделаю все, что в моих силах, Элизабет.

Через полчаса она убедилась, что это соответствует истине. Она явно начинала его любить. Затем подумала: а какие чувства к ней испытывает он…

— Guten abend, frau Fromm[23], — произнёс мужчина.

— Кто вы?

— Петер Виглер, из «Берлинен тагеблатт». Мне хотелось бы побеседовать с вами.

— О чём? — спросила она.

— Аbеr…[24] — Он показал рукой на небо, откуда на него лились струи дождя. Тут фрау Фромм вспомнила, что следует проявлять вежливость, даже если это журналисты.

— Конечно-конечно, заходите пожалуйста.

— Спасибо. — Мужчина вошёл в переднюю и снял плащ, который она повесила на вешалку. Он был капитаном в Первом главном управлении (внешняя разведка) КГБ, молодой многообещающий тридцатилетний офицер приятной наружности с незаурядными способностями к иностранным языкам, обладатель двух дипломов — психолога и инженера. Он уже успел разобраться в Траудль Фромм. Новенький «ауди», что стоял перед домом, был удобной, хотя и не роскошной машиной, одежда её — тоже новая — была приличной, но не шикарной. Она была гордой и в меру прижимистой, но в то же время и скупой. Любопытной, но настороже. Что-то скрывала, однако понимала, что, если не пустит его в дом и пошлёт прочь, это вызовет больше подозрений, чем те объяснения, которые она держит наготове. Он сел в глубокое кресло и стал ждать её ответного хода. Она не предложила ему кофе. Значит, надеется, что его визит будет коротким. Неужели, подумал он, это третье имя из его списка в десять имён окажется настолько интересным, что о нём придётся доложить в московский центр.

— Ваш муж был связан с атомной электростанцией «Грейфсвальд-Норд»?

— Да. Как вы знаете, её закрывают.

— Совершенно верно. Мне хотелось бы узнать ваше отношение к этому. Доктор Фромм дома?

— Нет, он уехал, — неуверенна ответила она. Мнимый Виглер сделал вид, что не заметил замешательства.

— Вот как? Позвольте спросить, куда?

— По делам.

— Тогда, быть может, я лучше загляну через несколько дней?

— Да, это было бы лучше. Вас не затруднит прежде позвонить? — По тому, как она произнесла эту фразу, капитан КГБ понял, что фрау Фромм что-то скрывает и это что-то может оказаться…

Раздался стук в дверь. Траудль Фромм вышла в переднюю.

— Guten Abend, frau Fromm, — послышался мужской голос. — У нас известия от Манфреда.

Капитан услышал голос, и что-то заставило его насторожиться. Он сказал себе, что нужно не реагировать. В конце концов, это Германия и здесь все in Ordnung[25]. Кроме того, он может что-то разнюхать.

— Понимаете, э-э… у меня сейчас гость, — ответила Траудль. Она произнесла это шёпотом. Капитан услышал приближающиеся шаги и не спеша обернулся. Это было роковой ошибкой.

Лицо, появившееся в двери, словно сошло с экрана — только в бесчисленных кинофильмах о второй мировой войне, на которых он вырос, владелец его был одет в чёрный с серебром мундир офицера СС. Это было суровое лицо мужчины средних лет с голубыми глазами, в которых отсутствовали всякие эмоции. Лицо профессионала, распознавшего капитана так же быстро, как и тот его… Время уходить…

— Здравствуйте. Я как раз собирался уходить.

— Кто это?

Траудль не успела ответить.

— Я репортёр из… — Но было уже слишком поздно. В руке мужчины внезапно появился пистолет.

— Was gibt's hier?[26] — резко спросил капитан.

— Где ваш автомобиль? — поинтересовался мужчина с пистолетом в руке.

— Я оставил его на соседней улице. Я…

— Когда перед домом столько свободного места? Репортёры ленивы. Итак, кто вы?

— Я репортёр…

— Думаю, это не правда.

— И этого тоже забери, — послышался голос второго мужчины. Капитан вспомнил его лицо. Где он видел его? Не надо поддаваться панике, сказал он себе. Это тоже было ошибкой.

— Слушайте внимательно. Вы оба отправляетесь в короткую поездку. Если будете вести себя послушно и не станете поднимать шума, вернётесь через три часа. Не пытайтесь сопротивляться — это плохо кончится. Verstehen Sie[27]?

Это сотрудники спецслужб, понял капитан. Его догадка оказалась правильной. Значит, это немцы, которые будут соблюдать закон, сказал он себе, совершая последнюю ошибку в своей карьере, которая ещё недавно складывалась так многообещающе.

Курьер прибыл с Кипра точно по расписанию, передал свой пакет другому человеку в одном из пяти заранее согласованных пунктов, каждый из которых находился под наблюдением в течение двенадцати часов. Тот, что получил пакет, прошёл два квартала, сел на мотоцикл «Ямаха» и рванул на нём в сельскую местность, где все мотоциклисты считаются сумасшедшими. Спустя два часа он доставил пакет, убедившись, что за ним никто не следил, и продолжал мчаться сломя голову ещё тридцать минут, после чего вернулся к месту, откуда выехал.

Гюнтер получил пакет и с раздражением увидел, что это видеокассета с кинофильмом «Огненные колесницы», а не полая книга, как он просил. Возможно, Эрвин передавал вместе с кассетой какие-то сведения. Бок вставил кассету в плейер и увидел начальные кадры кинофильма с титрами на французском языке. Он понял, что материал, снятый Кейтелем, расположен так, как это делают профессиональные разведчики. Бок перемотал вперёд почти всю кассету — кадры изменились. Что это?

— Кто вы? — спросил чей-то резкий голос за кадром.

— Меня зовут Петер Виглер. Я репортёр… — Дальше послышался пронзительный крик. Для пытки использовалось весьма примитивное орудие — электрический провод от настольной лампы или другого бытового прибора. На одном конце изоляция была сорвана и обнажилось несколько сантиметров медной проволоки.

Мало кто понимает, насколько эффективными могут быть подобные орудия, особенно если тот, кто пользуется ими, обладает достаточным опытом и воображением. Человек, назвавший себя Петером Виглером, кричал так, что казалось, будто его горло вот-вот разорвётся от вопля. Он уже прокусил нижнюю губу, пытаясь заставить себя молчать. Применение электричества для пыток имеет то достоинство, что при нём почти не бывает крови, но зато много шума.

— Вы должны понять, что ведёте себя глупо. Ваше мужество вызывает уважение, но в данном случае оно бессмысленно. Мужество оправдано лишь в том случае, когда есть надежда на спасение. Мы уже обыскали вашу машину, нашли паспорта. Мы знаем, что вы не немец. Итак, кто вы? Поляк, русский, кто?

Молодой мужчина открыл глаза и, прежде чем ответить на вопрос, глубоко вдохнул воздух.

— Я — репортёр газеты «Берлинен тагеблатт» и веду расследование. — Новое прикосновение провода — и на этот раз он потерял сознание. Бок видел, что к нему подошёл мужчина — он находился спиной к камере — проверил пульс и, подняв веки, заглянул в глаза. На палаче был костюм, походивший на комбинезон из прорезиненной ткани, которые применяют для защиты от химических отравляющих веществ, но без капюшона и перчаток. Наверно, ему очень жарко, подумал Бок.

— Очевидно, профессиональный разведчик. Скорее всего русский. Без обрезания, зубы из нержавейки, да и сделаны неважно. Конечно, он из Восточного блока. Жаль, у него редкое самообладание. — Голос звучал бесстрастно, с клиническим равнодушием, решил Бок.

— У нас есть наркотики? — спросил ещё чей-то голос.