— Нет, может. Если нам удастся изменить мир по нашему образу и подобию, Эрвин, оба предателя понесут суровую кару.

— Но как?

— Есть способ. Ты можешь поверить мне, положиться на меня?

Кейтель осушил кружку и откинулся назад. Он принимал участие в подготовке Бока. В пятьдесят шесть лет уже слишком поздно менять свои взгляды на мир. Он всё ещё хорошо разбирался в людях. Бок очень походил на него. Гюнтер был осторожным, безжалостным и исключительно удачливым специалистом по тайным операциям.

— Ты имеешь в виду нашего друга-следователя?

Бок отрицательно покачал головой.

— Я получил бы от этого большое удовлетворение, но сейчас не время для личной мести. Нам нужно спасти нашу страну и идеологию. — На самом деле нужно спасти не одну страну, подумал Бок, но сейчас нет времени объяснять. У него в голове оформился блестящий план, гениальный манёвр, который может — он был слишком честен, чтобы сказать «должен» даже самому себе, — изменить весь мир и сделать его более послушным. А что случится дальше, кто знает? Если он и его друзья не сумеют сделать первый смелый шаг, это уже не будет иметь значения.

— Сколько лет мы знакомы с тобой — пятнадцать, двадцать? — улыбнулся Кейтель. — Aber naturlich. Конечно, я доверяю тебе.

— Сколько у вас надёжных людей?

— А сколько тебе нужно?

— Не больше десяти, но наготове понадобится держать десять.

Кейтель задумался. Восьмерым можно было верить полностью…

— Послушай, Гюнтер, это слишком много для безопасности. И что это должны быть за люди? — Гюнтер объяснил ему. — Я знаю, где начать. Пожалуй, это мне удастся… люди моего возраста… и несколько человек помоложе, вроде тебя. Людей с такими навыками найти нетрудно, но следует принять во внимание, что здесь многое не поддаётся контролю с нашей стороны.

— Как говорят некоторые мои друзья, все в руках Бога, — ухмыльнулся Бок.

— Варвары, — недовольно фыркнул Кейтель. — Я никогда не доверял им.

— Это верно, они даже не позволяют мне выпить пива. — На лице Бока появилась улыбка. — Зато они сильны, Эрвин, решительны и преданы своему делу.

— Что это за дело?

— В данный момент мы и они разделяем его. Сколько времени тебе потребуется?

— Две недели. Меня можно найти…

— Нет. — Бок отрицательно покачал головой. — Это слишком рискованно. Ты можешь выехать из Германия или за тобой следят?

— Следят? Все мои подчинённые перешли на другую сторону, a BND знает, что КГБ отказался от меня. Они не захотят тратить на меня силы. Теперь я всего лишь холощеный жеребец, мерин, понимаешь?

— Они увидят, какой ты мерин. — Бок передал ему пачку денег. — Встретимся на Кипре через две недели. Удостоверься, что за тобой нет слежки.

Фромм проснулся на рассвете. Он оделся, не торопясь и стараясь не разбудить Траудль. За последние двенадцать часов она походила на жену больше, чем за последние двенадцать месяцев, и совесть подсказывала ему, что их семейная жизнь пошла под откос не только по её вине. Выйдя из ванной, он с удивлением обнаружил, что на столе его ждёт завтрак.

— Когда ты вернёшься?

— Не знаю. Может быть, через несколько месяцев.

— Так долго?

— Mein Schatz, причина, по которой я там нахожусь, состоит в том, что им нужны мои знания. Мне хорошо платят. — Он решил напомнить Куати, чтобы тот ещё послал жене деньги. Пока деньги будут поступать регулярно, она ни о чём не будет беспокоиться.

— А мне нельзя поехать с тобой? — спросила Траудль, демонстрируя свою любовь.

— Там не место для женщины. — По крайней мере тут не понадобилось лгать, и у него стало легче на душе. Он допил кофе и встал.

— Ну, пора отправляться.

— Возвращайся поскорее.

Манфред Фромм поцеловал жену и вышел на улицу. Пятьдесят килограммов в багажнике ничуть не отразились на его БМВ. Он в последний раз помахал жене рукой и, отъехав от обочины, посмотрел на дом ещё раз, полагая — вполне справедливо, — что может больше не увидеть его.

Следующей остановкой был астрофизический институт имени Карла Маркса. Длинные одноэтажные здания выглядели заброшенными, и Фромму даже показалось странным, что окна в них целы. Грузовик уже стоял во дворе. Фромм открыл своими ключами дверь в механическую мастерскую. Станки все ещё стояли здесь, по-прежнему в герметически запечатанных ящиках, на которых было помечено «Астрофизические приборы». Понадобилось всего лишь подписать несколько документов, отпечатанных им накануне. Шофёр грузовика умел управлять автопогрузчиком и уложил станки один за другим в грузовой контейнер. Фромм достал из багажника батареи и поставил их в один прочный ящик, который был погружён в последнюю очередь. Водителю понадобилось ещё полчаса, чтобы надёжно закрепить ящики, и он отправился в путь. Он встретит теперь «герра профессора Фромма» при въезде в Роттердам.

Бок ждал Фромма в Грейфсвальде. Отсюда они отправились на запад в машине Бока — Гюнтер лучше водил автомобиль.

— Как дела дома?

— Траудль понравились деньги, — сообщил Фромм.

— Мы будем посылать ей денежные переводы… пожалуй, каждые две недели.

— Отлично. Я хотел попросить об этом Куати.

— Мы заботимся о своих друзьях, — заметил Бок, когда автомобиль пересёк место, где раньше был контрольно-пропускной пункт, а теперь раскинулась зелёная поляна.

— Сколько времени потребуется на обработку?

— Три месяца… может быть, четыре. Можно было бы действовать и быстрее, однако не забывай, — произнёс Фромм, словно извиняясь, — что я никогда не работал с настоящим материалом, а только моделировал. Мы не можем допустить ни малейшей ошибки. Работа закончится к середине января. После этого вы можете делать с ней что угодно. — Разумеется, Фромм часто думал о том, как дальше поступят с бомбой, какие планы у Бока и его товарищей. Но его ли это забота?

Госн только изумлённо покачал головой. Он понимал, что все это — результат огромных перемен в Европе, исчезновение границ на пути к экономическому объединению, развал Варшавского договора и безудержное стремление вступить в новую европейскую семью. Но даже при этих условиях наиболее трудным этапом доставки пяти станков из Германии в эту долину оказалось найти в Латакии подходящий грузовик. Это стало нелёгкой задачей, потому что проехать по дороге, ведущей к тайной мастерской, было весьма трудно. Странно, но почему-то никто не подумал об этом раньше — включая, отметил Госн с каким-то удовлетворением, немецкого инженера. Сейчас Фромм внимательно следил за тем, как несколько мужчин устанавливали последний станок на предназначенный для него стол. Немец был, конечно, удивительно высокомерен, но при всём при этом он оказался опытным, аккуратным и методичным инженером. Даже столы, построенные по его чертежам, были именно того размера, какой требовался, включая десять сантиметров, чтобы можно было положить записную книжку. Установили и проверили запасные генераторы и ИНЭСы. Оставалось только закрепить станки, произвести их калибровку и последние испытания, на что уйдёт около недели.

Бок и Куати следили за установкой станка с дальнего конца мастерской, стараясь не мешать работе.

— У меня в основном разработан оперативный план, — заметил Гюнтер.

— Значит, ты не собираешься взрывать бомбу в Израиле? — спросил Куати. Именно ему предстояло дать согласие на предложенный план или отклонить его. Тем не менее он с интересом прислушивался к мнению своего немецкого друга. — Можешь рассказать мне о своём плане?

— Могу. — И Бок объяснил Куати, что собирается предпринять.

— Очень интересно. Ты думал о безопасности?

— Главной проблемой здесь является наш друг Манфред — точнее, его жена. Ей известна его квалификация и круг интересов. Кроме того, она знает, что он куда-то уехал.

— У меня создалось впечатление, что, убив её, мы не только ничего не выиграем, но и подвергнем опасности нашу операцию, — произнёс Куати.