Открываю статью про «секслексию» (или как там она называется) и читаю. А мне прям дурно становится: неужели всё это про меня. Не-ет, нет, этого не может быть! Я же получаю удовольствие от мастурбации, я могу сама себя до оргазма довести… ну, почти до оргазма. Наверное, просто поезд, усталость, первый раз… да мало ли факторов может быть, всё не учтёшь. Всё меньше верю в то, что я фригидна. И чтобы лишний раз убедиться, что это не так, открываю порнохаб.

— В телефоне залипаешь? — отвлекает меня резкий, как выстрел, голос Сашки. Не заметила, как он вошёл, весь в снегу, на сугроб похожий. — Идём кататься, снег отличный.

А я прям краснею от стыда: не хочу, чтобы Сашка знал, что я смотрела порно.

— Да нет, я ещё чуть посижу, горячего шоколада выпью. — Проверяю стакан, там пусто. — Можно мне ещё один горячий шоколад? — киваю официанту.

Мне живо приносят ещё один стакан, а этот забирают. Я откладываю телефон, беру стакан двумя руками, чтобы согреться (мне даже здесь, у камина мне постоянно холодно). Делаю глоток.

— Что там интересного? — Сашка кивает на телефон.

— Да так, ничего, — ещё гуще краснею я. Вот это я попала! Нужно незаметно отключить этот сайт и вообще на него больше не заходить. Никогда-никогда больше не буду порнуху смотреть, обещаю! Хотя понимаю, что не смогу это обещание выполнить.

Я беру телефон, и он выскальзывает из моих рук. Такое со мной бывает, когда я дрожу. Снаружи ведь настоящая зима и метель. Сашка на лету подхватывает мой телефон и протягивает мне. И тут загорается экран, и он видит изображение.

Мне стыдно, мне впервые перед ним стыдно. Почти как в тот день, когда его родители нашли меня пьяной с бутылкой шампаского. Хотя тот раз уже, наверное, не переплюнуть.

— Что это ты такое интересное смотришь? — Он улыбается и увеличивает картинку. А пялюсь в пол, мне стыдно. — Не знал, что тебя интересует этот раздел порно.

— Какой раздел? — Я поднимаю глаза.

— Лесбиянки. — Он показывает мне картинку двух целующихся девушек на экране моего же смарфтона.

— Нет, — улыбаюсь я, — это не лесби. Эти секс втроём, просто парень ещё не подошёл. — От стыда у меня краснеют щёки. Мне реально стыдно, я уже говорила.

И вдруг Сашка начинает меня жалеть:

— Да всё с тобой в порядке, просто первый блин всегда комом, — ни с того ни с сего говорит он. — Тебе не обязательно смотреть порно, чтобы в себе разобраться.

— А как ты догадался? — Я смотрю на него широко раскрытыми глазами.

— Я уже успел тебя изучить. Вчера ночью мне было так хорошо с тобой, как никогда! Мне никто не нужен — только ты одна! Неужели ты всё ещё думаешь, что я с тобой ради секса? Неужели тебе нужно копаться в себе и выискивать, что в тебе не так, чтобы получать удовольствие от жизни? В тебе всё так, ты — идеал, ты — совершенство. Ты — моё солнышко! — Он обнимает меня и прижимает к себе.

— Да, а почему вчера не получилось? — От такого потока нежности у меня на глаза выступают слёзы.

Он снова смотрит на меня.

— Ты неповторимая, ты самая-самая, сама светлая, самая чистая, самая нежная и красивая! Какая ещё… Мне волосы твои нравятся и глаза, только не плачь больше, не плачь, Юлечка. Я люблю тебя, люблю больше всего на свете, и ничто — слышишь? — ничто не сможет нас разлучить. Я не отдам тебя никому, обещаю.

— Честно-честно? — спрашиваю я.

— Честно-честно, — отвечает он. Смотрит по сторонам на посетителей кафе. — Идём, ты сегодня с дороги уставшая. Вернёмся в номер. Тебе поспать надо.

— Спасибо, мамочка, — в шутку отвечаю я.

Как же мне не хватало его нежности и заботы на этой снежной горе! В городе я ещё более или менее могу без неё обходиться, но не здесь на холоде.

— Может, поедем в чаны? — предлагает Сашка.

— Ага, — киваю я. А мне уже всё равно лишь бы подальше от этой горы.

Кстати, чаны здесь недалеко, я по пути рекламу видела. Есть ещё аквапарк и сауна. Но у меня уже не осталось сил на аквапарки, мне лишь бы домой дойти и на кровать завалиться (какая же я домашняя!). Так что чаны — идеальный вариант.

Такси отвозит нас на какой-то холм. Здесь часть территории огорожена полиэтиленом и дымится, как вулкан. А вокруг снега по пояс да мороз хрустит.

Мы заходим в раздевалку, где нас встречает администратор.

— Здесь можете оставить свои вещи, — говорит он и показывает на шкафчик. — Переодевайтесь, ваш чан уже разогрет.

Мы по-быстрому стягиваем с себя комбезы и остаёмся в одних купальниках. Сашка ещё пробует ко мне приставать, но уже я слишком устала.

— Са-а-аш, ну не надо! — опять канючу я.

— Всё, понял, понял, — ретируется он.

Кроме всего прочего, мне нужно в душ — я же с поезда не мылась. Не хочу, чтобы он трогал меня, потную. Мы заходим в душевые кабинки, и я намыливаюсь мылом. Вода, правда, то ледяная как снег, то как кипяток, ошпариться можно.

Выхожу, завернувшись в полотенце, Сашка ждёт меня у входа.

— Идём, — протягивает он мне руку.

— Пошли, — улыбаюсь я. Мы выходим на улицу. Мороз такой, что моя кожа покрывается ледяной коркой, я вся дрожу. Мне не холодно, мне скорее жутко от того, что приходится идти в резиновых тапочках по снегу. Я совсем не подготовлена к трудностям, тут уж ничего не поделаешь.

Вокруг нас — горы, и чаны дымятся отгороженные друг от друга непрозрачным полиэтиленом.

— Вроде, наш, — говорит Сашка и смотрит на номер на поплавке. Поплавок, наверное, чтобы ключ не утонул.

Пробую ногой воду в чане.

— Горячо! — Я жалобно смотрю на Сашку. Я не смогу сюда опуститься. Хотя какой у меня выбор? Ещё десять минут — и я околею на этом морозе.

— Залезай, тут не жарко, — говорит Сашка и первым погружается в чан.

В холодную воду зайти проще, чем в кипяток. Я захожу по колени и вся дрожу, то ли от жары, то ли от холода. Считаю до трёх и начинаю медленно приседать.

— Ау, ау, ау! — жалобно скулю я.

Моё тело покрывается мурашками, но какими-то огненными и жгучими. Мне кажется, моя кожа сейчас расплавится, и я сварюсь тут заживо, но ничего такого не происходит. Обжигающе холодный пот на моей спине — это только иллюзия. Я быстро привыкаю к кипятку, и он даже начинает казаться мне холодным. Сашка сидит напротив, улыбается и на меня смотрит, любуется мною. В этом взгляде нет никакой иронии и фальши. Он берёт меня за ножку и продолжает мною любоваться.

— Спасибо! — говорю я и улыбаюсь ему в ответ.

— За что спасибо?

— За то, что привёз меня сюда. — Я сморю по сторонам, а кругом идёт снег. Стремительно темнеет, и только чаны подсвечиваются откуда-то изнутри.

Сашка держит в руках мою стопу и массирует каждый палец. Поднимает её над водой:

— Мой любимый тридцать восьмой. — И целует мою ступню. Я закрываю глаза от удовольствия. Подвигаюсь к нему ближе и ладонью начинаю гладить его пах. Чувствую, как взбухает его член, и осторожно запускаю руку в плавки. Честно говоря, мне немного страшно — всё равно что запустить руку в банку со змеями.

— Ты что, боишься его? — смеётся Сашка.

— Есть немножко, — улыбаюсь я. — Думала, что я уже выросла. А оказалась ещё мелкой, даже члена боюсь. — Говорю о нём, будто это какой-то Бабайка.

Он снова поднимает мою ножку над водой и целует каждый пальчик, я мурлыкаю от удовольствия.

— Привы-ы-ыкнешь. Поверь, я тоже к своему телу не сразу привык, меня поначалу даже пугала эта штуковина в штанах.

— И как же ты себя изучал… дрочил? — Зачем я это спрашиваю? Какая же я бестактная! — Прости, Саш. — Мило улыбаюсь, типа, прошу прощения.

— Да ничего, — смущается он.

А я всё быстрее и быстрее вожу рукой по его члену, пытаюсь сделать ему приятно.

— Ты такая живая и непосредственная, со всеми этими своими комплексами и приколами! — признаётся Сашка. — Так не хочу, чтобы ты менялась. Меня прям трясёт от тебя — такая ты классная!

— Я не изменюсь. — Улыбаюсь. — Обещаю!

— Юлечка, моя Юлечка! — Он прижимает меня к себе крепко-крепко и едва не пищит восторга.