Выхожу из машины. Меня слегка пошатывает, нога, которой я давила на педаль, как-то странно подкашивается. И лёгкая боль в висках. Я устала, я реально устала, пока вела машину. Конечно, ведь это же стресс, это надо столько времени в напряжении. А ещё всё время о сексе думать, а это уже меня куда больше выматывает. Просто сейчас одно на другое наложилось, вот меня и шатает.

— Ты как, нормально? — подскакивает Сашка. Он уже запарковал машину, и мы можем идти.

— Да-да, — вяло улыбаюсь я.

Он берёт меня под руку, и мы спускаемся на цокольный этаж торгового центра. По пути я замечаю зеркало.

«Неужели я сейчас так выгляжу?» По-быстрому достаю из сумочки тоналку и подкрашиваюсь. Всё делаю на ходу, почти не останавливаясь.

— Да что ты там возишься? — подгоняет меня Сашка.

— Секундочку, одну секундочку. — Смотрю, как накрашены губы, где стёрлась помада, как волосы. Ресницы подкрасить, блеск для губ с блёстками — Столько всего нужно! А он даже не замечает, хоть бы раз комплимент сделал. Похоже, ему во мне нравятся только ноги. Он пользуется моей красотой, всем, что дала мне природа, но ценит только их. Даже неприятно как-то.

— Ну всё, идём, — говорю и снова беру его под руку. Мы спускаемся вниз, где стоят бильярдные столы. Сашка подходит к охраннику и спрашивает его о чём-то. Тот показывает в другую сторону зала.

Сашка смотрит туда, а оттуда нам уже машут какие-то взрослые дяди. Мне кажется, они старше нас лет на пять, это как минимум. На чеченцев похожи, оба смуглые, у одного борода… ну как борода — бородка, ровненькая такая, ухоженная.

— Привет, ребята! — поочерёдно жмёт им руки Сашка. — Познакомьтесь: это Юля, моя девушка.

— Очень приятно! — говорит бородатый, смерив меня снизу вверх своими пронзительными глазищами, да и второй друган явно не на Сашку смотрит. Друзья, называется!

— Девчонки, походите, — подзывает он девушек. Высокая блондинка и шатенка. Обе страшненькие, но расфуфыренные. У блонды ноги от ушей, а у шатенки бюст необъятного размера — то ли третий то ли пятый — и талия узкая.

— Привет Юля! — фальшиво улыбаются подруги и, что мне особенно приятно, завистливо на меня смотрят. Особенно блонда, которая предо мной никаких преимуществ не имеет, у меня ножки не хуже. А вот шатенка может дать мне фору: ведь грудь — это то, чем природа меня явно обделила.

— Ну что? Сыграем партийку, — предлагает бородач. Достаёт треугольник и выкладывает в него все шары кроме белого.

Сашка выбирает кий. По каким критериям он его выбирает, мне, наверное, никогда не понять.

— Не хочешь сделать первый удар? — предлагает мне.

— Давай, — улыбаюсь. Становлюсь над столом, наклоняюсь как можно сильнее, беру кий.

— Не так, — говорит мне Сашка и прижимается ко мне, показывает, как кий держать. А мне только того и надо, пусть он подольше ко мне прижимается, хочу очутиться в его руках. Хочу просыпаться по утрам голой в его объятиях.

Я бью, вернее, это Сашка бьёт моими руками и забивает сразу два шара.

— Класс! — говорит он.

— Я забила, я забила! — радуюсь я, как дурочка, не забывая по ходу строить глазки его друзьям. Пускай на меня смотрят и ему завидуют. Я уже сама ему завидую, что я у него такая есть.

— Ударишь ещё раз? — предлагает он.

— Только если ты покажешь, как. — Намекаю, чтобы он далеко не отходил.

Встаю, оттопыриваю попку; так и ожидаю, что кто-то хлопнет по ней, и, не дай Бог, это будет не Сашка. Вижу, как при виде меня у его друзей слюнки текут, как надулись его подруги. Это лучшее признание, а мне другого и не надо.

Удар — и снова я забила!

— Я попала! Я попала! — радуюсь я и бросаюсь в объятия Сашки, целую его.

— Так это надо отметить, — говорит бородатый. — Официант!

К нам подходит парень в смокинге.

— Дайте нам шампанского бутылочку и мне пиво.

— Я не пью, — начинаю лепетать я, но он останавливает меня. — Шампанское пьют все.

Приносят бутылку, и наполняют фужеры. Один дают мне.

— А ты? — смотрю на Сашку. Он поглядывает на своих друзей.

— Я за рулём, — говорит он.

— Ну ладно. — Я пригубляю шампанского. Но Сашка вновь берёт меня за руку и аккуратно и нежно вливает в меня почти всё содержимое бокала.

— Пей, расслабься, это же всего лишь шампанское.

— Ну да, всего лишь шампанское, — повторяю я.

Кроме меня, пьёт ещё парень без бороды и девчонки.

— Ещё бокал, — подливает мне бородатый. Он так пристально не меня смотрит, как будто знает меня.

— А ты от природы чёрненькая? — говорит он мне. — Ты случайно не армянка?

— Я еврейка, — честно признаюсь я. Не знаю, почему потянуло на откровенность. — Саваш — еврейская фамилия. Хотя по маме я русская.

И зачем я откровенничаю? Наверно, шампанское уже в голову дало. Мне всегда быстро в голову даёт. Делаю пару шагов, проверяю, как я держусь на ногах; пока, вроде, норм, не шатает.

Ещё удар.

— Класс! — радуюсь я, как ребёнок. Во мне столько ещё наивного и детского!

Бородатый закуривает и предлагает сигарету мне.

— Спасибо я не курю, — закашливаюсь от сигаретного дыма.

— Я тоже, — говорит Сашка. Он у меня такой классный!

— Вы учитесь вместе? — спрашивает бородатый.

— На одном потоке, в институте, — говорит Сашка.

А его друг меня с ног до головы осматривает, сверлит взглядом. Не люблю таких. Неужели непонятно, что я не твоя девочка и тебе со мной ничего не светит? Да даже если бы я была свободна, на такого, как ты, я бы никогда не посмотрела. Мне смазливые нравятся.

— Может, тебе коктейль заказать? — шепчет мне на ухо Сашка.

— Нет, — говорю. Похоже, я уже напилась этим шампанским. Не знаю, как теперь домой доберусь.

Но он всё равно заказывает мне коктейль, или это друг его заказывает для меня пиноколаду с соломинкой. Очень много, всё кокосовое, холодное, сладкое со сливкам. Я реально замахалась его пить.

Перед глазами уже всё плывёт, когда мы покидаем клуб. Сашка тащит с собой недопитую бутылку шампанского и доводит меня до машины. Меня шатает, меня сейчас вырвет.

Он открывает передо мной дверцу и сажает меня на пассажирское кресло. Потом суёт мне в руку бутылку.

— Что-то я перепила, — бормочу я и пью шампанское прямо из горла. — Наверное, буду блевать. Простишь, если твою машину заблюю? — Я жалобно сдвигаю бровки.

Он молча заводит машину и выезжает со стоянки. Всю дорогу домой я икаю. Беру в руки телефон, но изображения не вижу. Циферки и буквочки танцуют перед глазами. Похоже, я окончательно убилась. Смотрю на него и понимаю, что пьяна настолько, что даже мысли в голове не могу сложить.

— Мне бы сейчас поспать, — говорю, — завтра в институт.

Мы останавливаемся у его подъезда, и он открывает передо мной дверцу. Но я не могу подняться.

Тогда он склоняется надо мной, берёт меня на руки, как невесту — как вдрызг бухую невесту, и несёт в подъезд. В лифте ставит меня на ноги.

— Прости, — шепчу я, а из глаз катятся слёзы, размывая тушь. — Прости, что я так напилась.

— Что ты, моя ласточка! — нежно шепчет он мне. — Ты просто не рассчитала, такое бывает.

— Ты, правда, не сердишься… ик? — икаю… я сейчас постоянно икаю.

Он обнимает меня за талию и целует в губы, мои губы почти бесчувственны от такого количества алкоголя, но я ощущаю вкус его поцелуя. Я чувствую, как его рука шарит под блузкой и тискает мою грудь.

— Спасибо, — шепчу я.

— За что?

— За то, что ты такой есть, за то, что целуешь меня, за то, что любишь меня, возишься со мной. Спасибо тебе, спасибо, — от избытка чувств я чуть не плачу.

Мы заламываемся в квартиру, и я снова спешу в ванную: мне надо в порядок себя привести, умыться и накраситься, убрать потёкшую под глазами тушь. Парням никогда этого не понять. Я бы ещё зубы почистила, но я же не у себя дома. Хотя возможно когда-нибудь здесь будет стоять и моя зубная щётка.

— Ты готова? — спрашивает он меня из-за двери.