— Ну, рассказывай, — начинает соседка.

— Да что говорить? Съездили, встретили Новый год, я на лыжах научилась кататься. — Я показываю фотографии в телефоне.

— Да, — говорит соседка. — Он симпатичный, — намекает она на моего Сашку. — Хорошая пара для твоей Юлечки!

— Ой, только не надо меня женить! — говорю я и про себя добавляю: «Мы и так поженимся. Я его не упущу».

— Вот, — продолжает соседка. — Красавец, спортсмен! Ты говорила, он каким — то бизнесом занимается.

— Да, — отвечает мать, — работает в фирме отца.

— Ага, — подтверждает соседка. — Ещё и учится, и вот невесту себе какую отхватил! — показывает на меня. — А мой оболтус сидит дома в компьютере.

— Ты ж говорила, он компьютерщик и так зарабатывает.

— Да что там он зарабатывает?! — отмахивается соседка. — Лучше бы по горам лыжниц катал. — Явный намек на меня. — Как время летит! Вот и стала твоя Юлька невестой. А помнишь, какой маленькой была?

Эти воспоминания не доведут ни до чего хорошего.

— Да мы пока не собираемся жениться! Почему все нас женят?! — для вида возмущаюсь я, хотя мне так приятно слушать подобные разговоры.

— Поженитесь, моргнуть не успеешь. А потом детки пойдут.

— Внуки. — Мамка уже наклюкалась конкретно, скоро чудить начнёт.

Я бы предпочла не участвовать дальше в таких разговорах.

— Ладно, — говорю, — мне Сашке позвонить нужно.

— Звони, звони, — отвечает мать. — Привет ему передавай!

— Передам, не беспокойся.

Я захожу в свою комнату, беру в руку телефон и собираюсь набрать его, как тут от него входящий.

— Приветик! Я так соскучилась! — радостно поднимаю трубку.

— Привет, Юлечка! Можешь и меня поздравить.

— Сдал?! — Я прыгаю от радости.

— Ага. Мы это с друзьями пока отметим, а попозже я к тебе заеду.

— Ты будешь на машине? — спрашиваю я. — А то у нас тут гости, и не выйдет у меня посидеть.

Про себя добавляю: «А не то мамка и тётя Люся (соседка) заставят тебя смотреть фотографии, где я ещё в памперсах, хотя ты видел меня уже и без памперса в немного подросшем виде».

— Ладно, я позвоню. — Слышу за его спиной голоса пацанов, даже узнаю кого-то с потока.

Он тусуется со своими друзьями. Может, и мне собрать своих? Но Катька точно не выйдет, она к сессии готовится, она такая, только один экзамен сдала, уже к следующему готовится. А Димка, Димочка, Димон — он слишком по мне сохнет. Нельзя мне с ним общаться, нельзя травить ему душу. Пусть обо мне забудет, переживёт пусть. Как же мне его жаль! И если бы я могла, я, конечно, была бы с ним, но я не могу себя заставить. Ну не дано мне выбирать, за меня этот выбор делают высшие силы! Не знаю, кто, но это выбор, на который я никак не могу повлиять, даже если бы очень захотела. Наверное, браки реально заключаются на небесах.

Как же мне жаль Димочку! Жалко, что ему ни досталось ни капли моей любви. Зато ему досталась вся моя дружба. Но скажу: я за капельку любви отдала бы всё на свете, и дружбу в придачу.

«Может, позвонить ему?» — думаю я. А сама представляю, как разбережу ему и так незаживающую рану на сердце. Ведь он каждый день меня видит и делает вид, что мы просто друзья. А по-хорошему, дал бы он мне пощёчину и сказал, что мы больше не друзья, а просто я много лет им пользовалась, зная, что он в меня влюблён. Я бы даже его зауважала, но любить… любить его я бы всё равно не смогла.

«Да, было бы круто, если бы он меня ударил, дал такую пощёчину, чтобы след остался, а я бы такая стояла и не понимала, за что. А все такие, на меня: «Шлюха, ты шлюха». А я такая, вся в слезах, стою и не понимаю, что происходит». И вот я уже жалею себя за то, чего никогда не было, что сама только что придумала. Залезаю под одеяло, тереблю свою «киску» и жалею саму себя. У меня комплексы, у меня точно комплекс жертвы насильника, комплекс девственницы.

Звонок на телефон, смотрю — это Сашка. Беру.

— Приветик любимый! — вкладываю в этот голос всю свою нежность.

— Я сейчас подъеду, крошка, спускайся вниз, — звучит голос подвыпившего Сашки.

— Как скажешь, любимый. — Я так счастлива!

Во что бы одеться? Угги и колготки, конечно: Сашка же так любит мои ножки. А я же после душа не успела намазать их кремом, нельзя о них забывать, иначе моя кожа будет шершавая, и я перестану быть такой классной и замечательной.

По-быстрому подкрашиваюсь. Делаю всё на бегу, меня же Сашка ждёт. Накидываю замшевое пальто, под низ — свитер, чтобы не замерзнуть, надеваю рукавички, шапку. Вроде, ничего не забыла. А, ну да, сумочка.

— Ты куда? — ловит меня в дверях мама.

— С Сашкой встретиться.

— Пускай заходит к нам.

— Он на машине, — улыбаюсь я и кричу: — Пока, тётя Люся!

— Пока! — Голос соседки из кухни.

Вылетаю. Вызываю лифт, не едет. Я быстро спускаюсь по лестнице. Выхожу из подъезда и вижу их — стоят возле Сашкиной машины. Его друзья все как один на меня смотрят.

«Чо уставились?» — прямо-таки хочется спросить, но я не могу, я же хорошая девочка.

— Иди сюда, крошка! — подзывает меня Сашка и заключает в свои объятия. Он как-то грубовато со мной себя ведёт — наверное, выделывается перед друзьями. Ну что ж, я могу и потерпеть, потом всё ему выскажу.

«Надеюсь, он не рассказал им, как трахал меня в горах». Мне реально неприятно. Не хочу никого посвящать в нашу интимную жизнь, пускай это останется лишь между мной и Сашкой.

— Ладно, Саш, пока… пока… — прощаются его друзья и по домам расходятся. А он демонстративно хватает меня за задницу.

— Саш, ты почему себя так ведёшь? — надуваю я губки.

— Как так? — Он делает вид, что не понимает.

— Ты унижаешь меня перед своим друзьями, ведёшь себя со мной так, будто я твоя вещь.

— Но, ласточка моя, мне казалось, тебе это нравится. — Друзья уже разошлись, и он снова становится тем же Сашкой, которого я всегда знала.

— Мне нравится, когда наедине, а не когда на показуху… — Складываю губы уточкой. — Меня это унижает. Я же личность — меня нельзя унижать.

— Или сюда, моя личность, — говорит Сашка и заключает меня в объятия.

— Я холодно оделась, — говорю. — Может, в машине посидим?

— Ага, — отвечает он и открывает передо мной дверцу.

Внутри тепло и уютно, а из-за тонированных окон с улицы даже не разобрать, что в машине кто-то есть.

— Куда поедем? — Сашка заводит двигатель.

— Ты что! — говорю ему. — Тебе нельзя за руль, ты же выпил.

— Ничего страшного, — говорит он и включает заднюю передачу. — Мне всё равно машину нужно перегнать к дому.

— Давай я перегоню, я ничего не пила, даже шампанского, — предлагаю я свою помощь.

Он внимательно на меня так смотрит, а потом улыбается.

— Ну, давай.

Мы меняемся местами, я перелезаю на водительское, а он — на пассажирское кресло. Честно говоря, в зимней одежде это не так-то удобно.

— Знаешь, куда ехать? — спрашивает он меня.

— Да, — отвечаю. — Забыла только, как поворотники включаются.

— Вот этот рычажок, — показывает Сашка.

Я завожу мотор и медленно выезжаю со двора.

Всё дорогу он молча на меня смотрит. «Любуется», — успокаиваю себя, но взгляд этот меня напрягает. Неужели он не натрахался, неужели ему надо ещё? А ну да, я же уже подрочила. Теперь и ему хочется. А он без меня никак, раньше же как-то справлялся. Ну, эти мужики и наглые! Только о себе думают, а то, что мне его приставания никак — ну, честно, никак! Я уже могу сама для себя признать, что почти не получаю никакого удовольствия от секса. Не понимаю тех девчонок, которые снимаются в порно, как они так радостно набрасываются на член, как стонут и умиляются. Я тоже стонать могу, но это не от удовольствия, а скорее от боли. Хотя, может, с возрастом что-то изменится. Я слыхала, после первых родов всё становится в разы лучше. Но пока всё так, как есть.

Сашка начинает приставать. Он кладёт руку мне на живот и начинает гладить.