– Почему?

– Потому, что уже как два месяца, ни полицейские, ни волонтеры, ничего не нашли. Мы все обчистили, но ничего так и не обнаружили. Никаких следов. Тел нет. Дети, будто под землю проваливаются,

– Но… а с чего вы взяли, что девочка потерялась именно в лесу? Ее могли украсть неподалеку от этого места, – отвергая все мистические версии, пытался быть скептиком и рассуждать, как реалист. Завелся обычный маньяк, а Кэролайн выдумывает всякие небылицы.

– Нет, не могли. Перед исчезновением девочка была замечена идущей именно в это место, а когда за ней проследовали, то возле забора ее уже не было,

– И что же свидетель не догнал ее?

– Говорю же… дети, словно под землю проваливаются,

– А вы допрашивали его?

– Да, – машинально ответив на мой вопрос, Кэролайн повернулась и с удивлением вздернула бровь.

– Какой прыткий. Ты что… на следователя учишься?

– На юриста,

Вспомнив, что меня выперли, тихо дополнил:

– Почти,

Кэролайн ничего не ответила, продвигаясь вперед, сквозь чащу леса. Вокруг ходили люди в форме. Это были не полицейские. Людей отбирали спасатели. Как все изменилось. Изменилось не в лучшую сторону.

– Так странно, – высказался я вслух, глядя на суматоху и на тот самый забор, с которым столкнулся вчера утром.

– Что странно? – обернулась Кэролайн, услышав меня.

– Ведь забор был под напряжением. Бессмыслица, какая-то,

– Ты прав, – внимательно оглядела она забор и стала доставать планшетку.

– Как только ты обнаружишь, что-нибудь. Скажи об этом мне. А сейчас… напомни, как тебя зовут?

– Маркус Роуган, – ответив на ее вопрос, наблюдал за тем, как она записывала мое имя в список и в глаза бросилась знакомая фамилия Крейт. Щеки облило горячим паром при одном лишь упоминании Лорианы. Не успев задать Кэролайн вопрос, как она направила меня в сторону забора, около которого стояла толпа волонтеров.

Добровольцы были разных возрастов, начиная от шестнадцати заканчивая шести десятью годами. Нас выстроили в круг и быстро стали объяснять правила. Когда десятиминутная лекция прошла, нас начали впускать в открытую дверцу забора. Оказавшись, наконец, по ту сторону леса на меня накатила тяжесть и запах металла, схожий с запахом крови. Неожиданно стало тошнить, и еле выслушав о том, что мы должны всегда держаться толпой, глубоко вздохнул и последовал за волонтерами.

Шагая по знакомой тропинке, слышал, как по всему лесу, эхом звучало имя Сюзи. Значит, так звали девочку. Интересно, найдем мы ее? И что с ней сейчас происходит, можно было, только догадываться…

Найдя порванную тарзанку, на которой мы раньше катались, улыбнулся прошлому. Вспомнил те теплые времена и ужаснулся тому, что здесь стали пропадать дети. Мама об этом не говорила. Видимо проблема с моим психическим расстройством ее больше волновала. Не верилось, что здесь это происходит…

Через час нашего поиска прогремел гром и пошел небольшой дождь. Прикрывшись капюшоном, сжался от холода и мерзлоты. Когда дождь пошел сильнее, всем объявили, что поиски окончены и скорее всего их продолжат более подготовленные люди. Расстроенные и проголодавшие мы побрели в сторону забора. Надо скорее добраться до машины и позвонить матери, а то наверняка, она уже стала звонить во все возможные морги Берлингтона…

Скользя по слякоти и шлепая заполненными водой, ботинками, старался держать равновесие. «Главное не упасть» – приговаривал я, обходя грязевые лужи.

Через шум дождя услышал непонятный шепот. Сначала, думал, что показалось. Ведь людей здесь много и неудивительно услышать незнакомое бормотание. Но когда уши заложило, отчетливо услышал чей-то голос. Что со мной? Вытряхивая, словно воду из своей головы, не мог от него избавиться, но услышав, как женский робкий голос позвал меня по имени, резко обернулся. Вглядываясь мимо проходящих людей, заметил в их взглядах непричастность. Наверное, опять галлюцинации…

Уводя от себя подальше странные мысли, услышал, как неподалеку мужчина позвал какую-то Риту. Ритой была симпатичная женщина, лет сорока, не больше. Большие зеленые глаза и черные волосы. Чертами лица, она мне кого-то напоминала. «Рита, Рита, Рита» – вертел на языке ее имя, словно пробуя на вкус и вспоминая, откуда однажды услышал. За плечи ее обнимал высокий мужчина. Провожая их взглядом, понял, кого она мне напомнила… Лориану…

Добравшись до машины, меня ждала другая проблема. Она называлась: «Как сесть в салон, чтобы не намочить кресло». И ответ был очевиден – либо никак, либо раздеться до трусов, что было совсем невыгодно. Все варианты оказались провальными. Пошел ливень, и пришлось скорее сесть в машину, несмотря на мокрую одежду.

Сняв с себя вымокшую куртку и повесив ее на крючок салона, завел скорее двигатель, ожидая, когда же начнет работать кондиционер. Пока машина приходила в себя, я начал рыскать в куртке мобильный с целью важного звонка матери, который бы означал, что ее сын еще не покалечил себя. Обшарив все карманы, обнаружил отсутствие телефона. Вот же, проклятье! Мне конец! Скандал мне обеспечен. Быстро тронувшись с места, поехал в сторону дома…

К моему приезду ливень закончился и, припарковавшись во дворе, побежал в дом.

– Мам, я дома! – подал сигнал, что пора отругать сына. После нескольких минут, заметил, что на мои слова никто не ответил и не обрадовался такой тишине.

Прислушиваясь, уловил бормотание. Оно шло из гостиной. Медленно направляясь на звук, услышал смех. Войдя в гостиную, наблюдал теплую семейную идиллию, как на рождественских открытках. В углу стояла большая красивая елка, а вокруг нее разобранные коробки с игрушками и мишурой. Мама, с Аликом украшая елку, о чем-то увлекательно разговаривали, даже не заметив моего появления. Улыбаясь такой праздничной обстановке, о которой успел позабыть за несколько месяцев, не осмеливался прерывать их насыщенную беседу. Вот этого и не хватало…

– О, наш Bad Boy, явился! – улыбаясь, высказался брат, когда все же заметил меня.

Подняв на него недовольно бровь, я промолчал.

– От терминатора слышу, – ответил ему, намекая на перевязанную руку.

– Маркус, представляешь, Алик елку купил, присоединяйся! – радостно приглашала мама наряжать елку, позабыв о том, что я поздно приехал и забыл дома телефон. Оно и к лучшему. Алик сыграл роль отвлекающего манёвра. Хорошо, что он приехал. Мама расцвела с ним.

– А зачем елку украшать? Рождество прошло, – поинтересовался, для чего было тратиться, если все прошло.

– Между прочим, я один единственный, кто помнит, что мы пропустили два праздника, – вставлял свою реплику брат, ожидая благодарностей за спасенный праздник.

– Когда Алик принес елку, я все же решила, что нам нужно отпраздновать Рождество. Лучше поздно, чем никогда, – аккуратно стала она снимать с меня куртку.

– Сахарок получил? – смеялся я над братом, намекая, что за хороший поступок, нужно сладкое вознаграждение. Как у лошадей, за хорошую работу и поведение. Алик сделал каменное лицо и этим насмешил меня.

– Скажи своему брату спасибо. Он купил телефон, который ты, между прочим… разбил, – на мамины слова, Алик засмеялся.

Лучше бы она этого не говорила. Только начал забывать.

– А ты чего, такой мокрый? – спросила мама, когда держала в руках мою куртку.

– Под дождь попал,

– Ты же с машиной, – застала она меня врасплох, поправляя промокшие кудри сына растяпы.

– Он, наверное, еще и машину угробил, – пошутил Алик, напугав маму.

– Серьезно?! – спросила она, хватаясь за сердце.

– Нет, конечно. В лесу был,

– В лесу?!

Судя по ее лицу, этим я ее не успокоил.

– Там девочка пропала,

– Опять, – маска печали наделась на радостное личико матери, которое так радовало меня всего каких-то пять минут назад.

– Да. Набирали добровольцев для поисков, я и вызвался. Потом дождь пошел. В общем, промок,