– А мы ведь еще не начали, – шутил брат, намекая на то, что даже в трезвом состоянии умудрился отбить себе копчик и порвать штаны.

– Маркус, – позвал Алик, глядя на забор.

– Что? – вставал я, протирая штаны.

– Ворота-то открыты,

Они и правда, были открыты.

Смотря на друг друга, мы стали смеяться от нелепой ситуации и направились к трибунам.

Попивая пиво, мы вспоминали школьные дни и обновляли в памяти смешные моменты из прошлой подростковой жизни. До того момента, пока нас не настигла взрослая жизнь…

– Вернуться бы в то время, когда я был звездой школы, а не поварешкой, – с вдохновленным видом облокотился Алик на спинку сиденья, смотря на стадион.

– Кто-то был звездой бейсбола, а кто-то звездой ботанов,

– Но… зато ты получал высокие баллы по олимпиадам, – утешительно улыбнулся брат.

– Да. Вот только в то время среди школьников не ценилось высокое IQ. Да и Кристэн этим я не привлекал. Как оказалось, она общалась со мной из-за того, чтобы с тобой познакомиться,

– Если бы знал, что она тебе нравиться… – стал он оправдываться.

– Проехали, – отрезал я, остановив его.

Не хотел продолжать говорить про первое предательство со стороны женского пола.

– Хотя… после года, я смотрел на нее другими глазами, – глотнув пива, все же продолжил говорить на эту тему.

– Несмотря на ее красоту, она была чрезвычайна тупа,

– Да, и слишком болтлива. А когда я ей сказал, что она мне надоела, то Крис решила отомстить мне,

– Она стала распространять слух, что ты употребляешь наркоту, – вставил свое слово, вспомнив про этот случай.

– Когда доказали, что я чист, она…

– Она решила отомстить через меня. С целью – переспать со мной, – добавил я, сделав глоток.

– Стерва, – сказали мы одновременно и, порадовавшись совпадению наших мыслей дали, друг другу «пять».

– Звучит, как тост, – поднял Алик бутылку.

Звонко стукнув бутылками, мы залпом опустошили их. От такого большого глотка закружило голову и, вдохнув морозный воздух, пришел в себя.

– Ну и? – вдруг спросил Алик, доставая из пакета следующую бутылку пива и передавая ее мне.

– Что?

– У тебя было что-то с Крис? – продолжил он, до сих пор не зная правды.

– Было,

– Серьезно?! – удивленно воскликнул брат и засмеялся, как это делает Томас.

– А почему бы и не воспользоваться? Как мама однажды сказала: «Бери, пока дают», – после последней фразы, Алик сильнее залился истерическим смехом, заполнив стадион своим эхом.

– Если бы ты мне не рассказал об этом, то до сих пор думал, что ты девственник, – для успокоения глотнул он пива.

Посмеявшись от души, мы притихли и каждый задумался о своем. Я думал лишь о том, как мне хорошо. Хотелось бы продлить этот момент, как можно дольше и снова нырнув в море проблем, не забыть про это чувство спокойствия и удовлетворенности…

– Знаешь, Маркус, ведь у меня не так все хорошо, как кажется, – ворвался Алик в тишину своим баритонным печальным голосом.

– Я вроде улыбаюсь перед мамой, а у самого все горит внутри, – стал откровенничать он, смотря на стадион.

– Представлял себе, как стану лучшим поваром и мечтал о признании своего таланта, – разочарованно произнес Алик, глотнув пива.

– Я думал, тебя все устраивает,

– Сначала, да. Внушал себе, что великие люди начинают с малого. Что однажды меня заметят. Но когда с каждым годом ничего не происходит и тебя окружает одна рутина, ты тут же перестаешь быть мечтателем и становишься реалистом. И тут тебе трудно становиться жить. Все тебе не в радость и начинаешь чувствовать себя неудачником, – закинул он ноги на спинку стоящего перед ним сиденья и зарывшись в куртку, брат продолжил:

– Недавно меня обвинили в воровстве. Кто-то из рабочих стал воровать продукты и меня подставили. Никто не стал разбираться и в итоге меня уволили. До сих пор не могу рассказать об этом матери. Рот не открывается. Не хочу ее разочаровывать,

– И поэтому ты здесь? – спросил его.

– Да, – снова глотнув с бутылки, он замолчал.

Выслушав про его беду, сердце сжалось, и язык развязался сам собой.

– В ноябре я попал в аварию, когда со студентами ехали на экскурсию. Я каким-то чудом вылетел через окно, когда автобус перевернулся и загорелся. Все сгорели за исключением меня и еще одного парня. Мама не знает об этом. Сказал, что меня это не тронуло, – после такого маленького рассказа, Алик смотрел на меня с ошарашенным видом, не зная, какие слова подобрать для утешения.

– А еще меня чуть не судили перед Рождеством. Помнишь, я сказал, что подрался с парнем из универа? – на мой вопрос, Алик кивнул.

– Меня отчислили не из-за какой-то драки. Сначала мы с ним так подрались, что он оказался на больничной койке. Я об этом не знал несколько дней. Тот, кого я избил, был сынком нашего директора. Его отец потребовал судить меня, так как увечья были сильными. В общем, меня поставили перед фактом. Будет лучше, если меня отчислят и тогда смогу хоть как-то избежать наказания… – изливая душу, заметил, что брат ни разу не моргнул. Он внимательно слушал, нахмурив густые брови.

– Прошло некоторое время и ко мне пришли полицейские. Как оказалось, его сына убили. Жестоко убили. Меня стали обвинять и требовать, чтобы я написал чистосердечное, но я отказался. Директор имел связи в полицейской конторе и поэтому меня не выпускали оттуда неделю. Каждый день они избивали, придумывая разное наказание. Давали один день отдыха… на размышление, и если я отказывался давать показания, то все продолжалось, – несмотря на то, что алкоголь расслабил тело, через слабость ощущал, как трясутся руки, вспоминания весь этот кошмар.

– Они ломали мне ребра, отбивали почки и поливали холодной водой. Для начала они пользовались простой пластиковой бутылкой, которая была наполнена водой. Для того чтобы синяков и царапин не оставалось, но после перешли на более суровый вариант, – нервничая и понимая, что вот-вот вырвутся слезы, глотнул пива.

Алик ничего не мог сказать, он всего лишь смотрел, ожидая продолжения.

– Если бы не подруга, они бы меня там и похоронили. Узнав об этом, она смогла оплатить адвоката. Точнее ее мать. Он и вытащил меня оттуда. Я пролежал в госпитале месяц, пока адвокат собирал материал для дела, и на Суде удалось отстоять мою невиновность,

– И что? Этих уродов наказали?! – грубым тоном спросил Алик.

– Нет. С этим сложно. Да и к тому же меня выселили из квартиры, и пришлось со всеми вещами ночевать на улице. Только матери не говори. Она об этом тоже не знает, – рассказав больше чем нужно, я замолчал.

Все рассказав, стало легче. Будто слил застоявшуюся воду, вытащив пробку. Возможно, когда утром из головы выветриться алкоголь, я пожалею о том, что рассказал…

– Знаешь, Маркус, – начал Алик, расстегивая куртку.

– Я еще не настолько пьян, чтобы согласиться на это, – решил пошутить, чтобы согнать всю напряженность.

Брат посмеялся и, вытащив из-под кофты какой-то амулет на веревочке, протянул его мне:

– Держи. Тебе он нужнее. Пусть отгоняет от тебя неприятности,

– Я не возьму. Не могу,

– Хорош ломаться. Бери, – настойчивее проталкивал он свой амулет.

– А как же ты?

– Не парься. Это тебе мой подарок… на Рождество, – похлопал он по плечу и, поблагодарив его, сильно обнял.

Держа в руке амулет, стало любопытно. Овальной формы, обтянутый черной кожей. Щупая подарок, почувствовал уплотнение. Внутри что-то было и, преподнеся к носу, учуял приятный одурманивающий запах. Улыбнувшись такой значительной мелочи, еще раз поблагодарил брата и засунул подарок в карман.

– М-да если бы мама знала о нас все, то давно уже лежала в кардиологии, – высказался Алик, сделав большой глоток пива.

– За маму? – спросил он, подняв «бокал», чтобы выпить за нее.

– За маму. – согласившись с ним, стукнул бутылкой и выпил до дна…

Несмотря на то, что в нашей крови был алкоголь, мы все равно замерзли и по этой причине, решили выдвигаться домой. На часах было уже одиннадцать и наверняка все гости еще не разошлись. Добравшись до машины, мы стали думать над тем, кто из нас трезвее. Менее пьяный сядет за руль.