– Делаю что? – невинно интересуюсь я, заправляя прядь светлых волос за ухо, касаясь кончиками пальцев ее мочки, где болтается сережка из россыпи мелких бриллиантов.

– Это, – она проворно расстегивает пуговицы на моем жилете, а потом и на рубашке. Острые коготки проходят по обнаженной коже, спускаясь всё ниже. Машка медленно наклоняет голову, ее учащенное дыхание щекочет мое лицо и она целует меня в шею. Ее глаза приобретают насыщенный зеленый цвет.

– Хочешь поиграть со мной? – выдыхаю я, когда Машка начинает сражаться с моим ремнем. Ее ласки заставляют меня забыть обо всем. О помолвке. Об отце. О завтрашнем дне. Кровь начинает пульсировать в венах, отгоняя страх, пока не остается только наслаждение.

– Да, очень, – хрипло отвечает она, ее ресницы трепещут, как крылья экзотической бабочки. Но я останавливаю ее, когда Машке почти удается стянуть с меня ремень. Она раздраженно вскидывает подбородок, в ее взгляде вспыхивает и гаснет нетерпение и злость.

– Не спеши, – Машка смешно фыркает, но терпеливо ждет, что я буду делать дальше.

С шестнадцати лет, я изучал все ее чувствительные места. Я тянусь к ней и начинаю целовать, одновременно расшнуровывая корсет. Мои пальцы оказываются под ним, исследуя шелковую кожу спины, перемещаясь к упругому животу и касаются ажурного лифчика, натыкаясь на краешек твердого картона.

Я знаю, что это и мое сердце начинает биться еще быстрее.

– Хочешь расслабиться? – Машка слезает с меня и одним грациозным движением достает небольшую пластинку с двумя оставшимися таблетками, – Я хотела сохранить их для себя, но раз мы здесь одни… – она дразнит меня, показывая на фиолетовые шарики, – Никто не узнает, Макс, – Машка кладет одну на ладонь и протягивает мне, я неуверенно встречаюсь с ней глазами.

– Я никому не расскажу, обещаю, – я киваю, впервые за три года не сопротивляюсь, таблетка привычно ложится между большим и указательным пальцем, – Так-то лучше, – Машка прячет фиолетовый шарик во рту и я делаю тоже самое. Ее зрачки расширяются, когда новая доза попадает в кровь. Я закрываю глаза и меня охватывает знакомое чувство эйфории.

Я, наконец, могу всё забыть.

– Приехали, – кажется, что механический голос звучит только в моей голове. Я открываю глаза и смотрю в окно. Многоэтажный дом возвышается нам нами, словно великан. Горящий в окнах свет кажется мне сверкающими доспехами.

Я начинаю смеяться, чувствуя легкость во всем теле. Будто все мои грехи отскрабировали и очистили душу и теперь я чист, как только что выстиранное белье. Следом за мной хохочет Машка, она не понимает причины, но ей тоже весело.

– Ты мне больше не нужен, – кидаю я водителю и открываю дверь.

– Продолжим у меня, – я выхожу на улицу, воздух на вкус почти как сладкое шампанское, пузырьки бьют прямо в голову. Я хватаю Машку за талию и вытягиваю из салона, прижимая ее к металлической поверхности эробуса.

Не зашнурованный корсет едва держится на пышной груди, но мы в таком состоянии, что не заметили бы даже отступника, если бы он вдруг появился и захотел нас убить.

– Ты сводишь меня с ума, – хрипло произношу я ей прямо в лицо. Она притягивает меня к себе, стремясь стать со мной одним целым.

– Тогда возьми меня прямо сейчас, – Машка отталкивает меня и с визгом бежит к зеркальной двери. Я срываюсь с места, холодный ветер хлещет меня по обнаженной коже, но я не трачу время на то, чтобы застегнуть рубашку.

Машка лихорадочно пытается вставить пластмассовую карточку в замок, то и дело оглядываясь на меня. Ее смех уже похож на истерику. Я расставляю руки, представляя, что лечу, я чувствую себя мальчишкой.

– Поймай меня, если сможешь, – кричит она мне, когда ей удается справиться с замком и Машка врывается в сияющий холл.

Я слышу, как ее высокие шпильки стучат по мрамору, а потом затихают.

Глупышка думаю я, когда настигаю ее у дверей лифта и сгребаю в свои объятия.

– Вот ты и попалась, – Машка шутливо отбивается от меня, все это время не прекращая смеяться. Я заставляю ее замолчать, страстно целуя покрасневшие и распухшие губы. Дыхание с шумом вырывается из моих легких, смешиваясь с ее тихим стоном. Мы почти падаем в лифт, когда двери открываются.

– Нажми цифру, – прошу я Машку, не отрываясь от ее тела. Она умудряется локтем нажать кнопку и лифт бесшумно устремляется вверх.

– Не останавливайся, ради Бога, не останавливайся, – с мольбой просит меня Машка, ее руки зарываются в мои волосы, на этот раз не для того, чтобы причинить мне боль. В моей голове не остается ни одной мысли, только желание стянуть с нее всю одежду. Наркотик заставляет все клетки моего тела остро реагировать на ее прикосновения.

На двадцатом этаже двери кабинки плавно раздвигаются и мы выходим в коридор, не прекращая ласкать друг друга. Приглушенный свет загорается ярче, когда срабатывает датчик движения. До моей квартиры оставалось всего несколько шагов.

– Ключи, где твои ключи? – раз за разом спрашивает Машка. Я шарю по карманам, отчаянно пытаясь найти карточку, пока до меня не доходит, что все осталось в пальто. Я захватил с собой только телефон.

– Когда тебе было семнадцать и ты тискал шестнадцатилетнюю малолетку у меня в машине, я не возражал, – раздавшийся голос заставляет нас отпрыгнуть друг от друга, – Но когда тебе двадцать три и ты помолвлен, это вызывает у меня недоумение, – я свирепо смотрю на Степана, выходящего из моей квартиры.

Какого черта он делает у меня?!

– Приведи себя в порядок, выглядишь, как дешевая проститутка, – презрительно кидает Степан Машке, заставляя ее покраснеть, но я не уверен, что от смущения.

– Я не ослышалась? – яростно спрашивает меня Машка, придерживая корсет, чтобы он не свалился. Зря я надеялся, что она пропустит это мимо ушей, – Помолвка… – задохнувшись на этом слове, Машка замолкает.

Я жалею, что под рукой нет пачки сигарет. У меня начинает дрожать правая рука и я прячу ее в карман, но это не укрывается от Степана.

– И когда ты собирался мне это рассказать? – сузив глаза, Машка подходит ко мне, она выглядит так, словно я обманул ее.

– Не знаю, – честно говорю я, пожимая плечами, – Я не думал об этом.

– Из-за тебя я чувствую себя шлюхой, – в этот момент, Машка выглядит просто ужасно. Особенно глаза. Они горят диким бешенством. Она метает на Степана убийственный взгляд.

– Брось, я никогда тебе ничего не обещал, – я облокачиваюсь спиной к стене, не такое завершение вечера я ожидал. Но может быть, так даже лучше. После завтрашнего приема, все, кто пропустил сегодняшний выпуск, будут знать, что я женюсь на Дашке. Дочери сенатора.

–Ты просто играл со мной, – Машка спешит к лифту, яростно нажимая на кнопку вызова, – Тупой ублюдок! – с этими словами, она заходит в кабинку и не смотрит на меня.

Черт. Черт. Черт.

– Доволен? – я отталкиваю Степана и прохожу в квартиру, пытаясь захлопнуть дверь. Но не достаточно быстро, Степан успевает задержать ее и влетает следом, – Мой верный пес решил удостовериться, что я не сбегу? – я насмешливо поднимаю бровь и наливаю себе выпить, – Или отец заставил караулить меня до самого приема? – я делаю глоток, алкоголь разнесет действие «Каннабиса» и я еще на несколько минут обо всем забуду.

– Дай сюда, – Степан вырывает из моих рук стакан и швыряет его в раковину, тот разлетается на мелкие кусочки.

– Ладно, ладно, – я поднимаю руки, выражая поражение и отхожу к окну. Отсюда открывается панорамный вид на всю Москву. Завораживающее мерцание города гипнотизирует меня, – Можешь уходить, я в норме, – Степан хватает меня за плечи и с силой поворачивает к себе, заставляя смотреть в серые глаза.

– Ты опять подсел на эту дрянь? – в первую секунду, я не знаю, что ответить, словно меня опять поймали с поличным, – Сколько ты принял? – кричит Степан мне в лицо, от его обычной сдержанности не остается и следа, – Я тебя спрашиваю, сколько?! – он трясет меня, как оловянного солдатика.