Эту дачу в поселке художников и архитекторов в начале прошлого века построил прадедушка Сони и Володи. Старая дача – это и есть прадедушкин дом. Огромный, двухэтажный, деревянный, с теплым низом и летним верхом, с резным балконом и огромной террасой, застекленной небольшими прямоугольными стеклами, как раньше стеклили все террасы. В кухне настоящая печь, какие ставили в деревнях: с духовкой и лежанкой. Пироги, выпекаемые в такой печи, имеют особый вкус. Вот этот дом, где жила маленькая девочка Соня с братиком, мамочкой, папочкой, с бабулей и дедулей и Валечкой, которая заплетала по утрам ей косички, часто снится Соне. Во сне она ощущает неповторимые запахи, слышит скрип половиц, видит огромный оранжевый абажур над круглым столом в гостиной. В этой комнате по сей день стоит большой диван с двумя валиками и высокой спинкой, обитой кожей и полочками по бокам, на которых стоят синие фарфоровые вазочки. Кожу неоднократно перетягивали, но спинка с полочками оставалась неизменной. По другой стороне, перпендикулярной к той, по которой стоял красавец-диван, громоздился большой, ну очень большой буфет. Гостиная угловая, и по двум ее стенам были окна, а в углу, между ними, когда-то стояло раскладывающееся в односпальную кровать просторное кресло с высокой спинкой и боковыми выступами, чтобы можно было задремать, удобно положив голову. Это кресло, уже реставрированное и обитое темно-зеленой тканью, стоит в кабинете папы в новом доме, который построили родители. В простенке между двумя окнами располагалось старинное трюмо с двумя узкими и высокими вазами серо-зеленого цвета. Его уже нет, но Соне оно снится, и еще ей снится мама, которая, чтобы согреться, прижимается к теплой стене, покрытой белым кафелем. Соня знает, что в коридоре затоплена печь, обогревающая две комнаты, и кафель, к которому мама прижимается спиной, чтобы согреться, сейчас уже теплый. Идет сильный дождь. Соня знает, что окна в доме открыты и запах цветущих флоксов, который нельзя ни с чем спутать, повсюду. А они, дети, сидят на крылечке террасы, дверь которой выходит в большой тенистый сад, и рассказывают страшные истории. Им страшно, но им и хорошо. В большой комнате на втором этаже и по сей день стоит бильярдный стол. Соня помнит, как папа с братом гоняли шары. На каникулах играли Володя и его друг Сергей – сын соседей по даче. Маленькая Соня вставала на цыпочки, чтобы дотянуться до кия. А когда она подросла, ее учил играть Володя. У него не хватало терпения, и Соня за это время узнала о себе много такого, чего даже представить не могла. Но, вопреки высмеиванию брата, одолела эту премудрость и стала настоящим соперником и ему, и Сергею. Они снисходительно признали ее умение, и она присутствовала при их играх в качестве судьи.

Потом папа с мамой построили на участке большой дом, в котором у каждого члена семьи была своя комната: кабинет для папы, большая и светлая мастерская для творческих людей, как говорила мама, и их любимая терраса, на которой они все вместе собирались по вечерам в теплые летние вечера.

Соня любила сидеть рядом с папой. Для нее он был непререкаемым авторитетом. Умный, красивый, спокойный, всегда элегантный и уверенный в себе человек. Таким должен быть джентльмен, считала Соня. Сейчас, став взрослой женщиной, она поняла, что папа был всегда несколько отстраненным от семьи. Он позволял себя любить. Соня стала замечать, как бабушка отворачивается, чтобы не видеть, как он эгоистично пользуется маминой любовью. Бабушка все видела и чувствовала, но почему-то маме не сочувствовала. Почему две женщины в доме не солидарны друг с другом? Соня начала жалеть маму, когда сама стала женщиной и узнала, насколько ранит предательство любимого мужчины. Но Соня не стала терпеть и решительно все разрушила. А мама продолжала безмолвно любить папу и терпеть его холодность и отстраненность. Соня иногда задумывалась: а может ли папа, кроме своей работы, любить кого-нибудь еще? Нет никакого сомнения, что он любит ее и Володю, своих родителей, друзей, жену. Почему о маме, как о жене папы, она вспомнила только после родителей и друзей? А любил ли он вообще когда-нибудь женщину как любовницу – единственную и неповторимую? Так, чтобы сносило голову? Если да, то это явно была не мама, а если и была – то это бесследно прошло еще до того, как Соня выросла и стала что-то в этом понимать… А мама всю свою невостребованную папой любовь отдавала сыну, который был копией любимого мужчины.

Подошла Таня и, тихо шепнув Соне на ухо, предложила свою помощь.

– Сейчас не нужно, – прошептала Соня в ответ, – потом, после обеда, мы с тобой помоем посуду. Хорошо?

Та радостно закивала в ответ.

Мама украшала стол и расставляла приборы. Она, как всегда, постаралась не ударить в грязь лицом, все было идеальным, и это очень смущало Соню. Сама мама была сплошное ожидание и предвкушение. Но чего? Это сбивало Соню с толку. Когда все сели за стол, то оказалось, что один прибор лишний. Стоял он рядом с прибором Сони. «Удивительные вещи творятся в нашем доме», – успела подумать Соня.

Володя засмеялся:

– Ну, сейчас обязательно кто-то явится.

Все переглянулись, а Валюша встала, чтобы убрать лишний прибор.

– Не нужно убирать, пусть стоит, – тихо и резко произнесла мама.

И все, как по команде, посмотрели на нее. Коту Василию явно не понравился мамин тон. Спрыгнув с дивана, он гордо покинул комнату.

– Уж, не для этого ли козла прибор? – с досадой выпалил Володя, уставившись в окно. Соня проследила за его взглядом и обомлела. Из подъехавшей машины вышел Андрей.

– Андрей? – с ужасом в голосе проговорила она.

Все вытянули шеи, заглядывая в окно.

– Сонь, это ты его пригласила? – тихо спросил Володя. Соня отрицательно покачала головой и закусила нижнюю губу. В глазах читалась охватившая ее паника.

– Это мой гость, – громко произнесла мама. – Могу я пригласить гостя в свой дом? – Затем, выдержав паузу и обернувшись к дочери, строго сказала: – Соня, я тебя прошу, встреть, пожалуйста, Андрея.

Соня была уверена, что эту речь мама заготовила заранее, зная, что дочь не посмеет ей отказать. Стараясь, чтобы ее не выдала дрожь в голосе, дрожь, порожденная не волнением, а злостью, Соня выпалила:

– Нет! Как ты сказала, это твой гость, вот и встречай его сама. Я этого делать не буду.

Все молчали, а папа тоном, не допускающим возражения, обратился к Соне:

– Будешь. Ступай и делай то, что велит тебе мама.

Соня уже открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла. Папа никогда так не разговаривал с ней. Она, как в замедленной съемке, увидела бабушку, наклонившуюся к уху Володи. Вот брат встал из-за стола, подошел к Соне, взял ее за руку, и они вышли на крыльцо.

– Вов, не сообщай до вечера родителям. А я его после обеда отправлю назад, – быстро проговорила Соня и улыбнулась Андрею, подходящему к крыльцу с огромным букетом алых роз.

– Привет! – он протянул руку Володе.

После рукопожатия Андрей посмотрел на Соню и снова сказал:

– Привет.

Слово, обращенное к ней, прозвучало нежно и напомнило Соне о тех счастливых днях, когда они были вместе. Она смутилась, а затем почувствовала жар на своих щеках. «Какая глупость», – успела она подумать и услышала слова, обращенные к ней:

– Можно мне тебя поцеловать?

– Целуй, – выдохнула Соня и подставила щеку. Андрей поцеловал ее в щеку и попытался свободной рукой обнять за талию, но Соня ускользнула и быстро вернулась в комнату, а роскошный букет так и остался в его руке. Андрей преподнес его бабушке. Принимая цветы, та приподняла брови, хитро улыбнулась и произнесла: «Я тронута, молодой человек», словно видела его в первый раз.

Обед прошел в мирной семейной обстановке, но в воздухе ощущалась некоторая нервозность – нехороший знак. Мама нервничала. Она суетилась, придирчиво проверяя, удобно ли Андрею, что ему положить на тарелку. Она хотела его порадовать, как в былые времена, и этим подчеркнуть, что ничего не изменилось. Володя ел, не поднимая головы от тарелки и не произнеся ни единого слова, словно отрабатывал пословицу «Когда я ем, я глух и нем».