Он перестает быть аккуратным, и сам юноша это замечает. Он не подумал о многих последствиях — если она кому-то сообщила, позвонила, рассказала, пока одевалась — что дальше? Это конец. Но парень усиленно гнал от себя плохие мысли, не желая даже думать об их наступлении. Впредь надо быть аккуратнее и чуть более крепко держать себя в руках. Он только сейчас заметил, что сам дрожит, при мысли об этом. Надо успокаиваться. Пора домой.
А Надя так и осталась лежать в парке. Бессмысленно рассуждать на тему того, поплатилась ли она за свою безрассудность и глупость, или же просто стала очередной жертвой, очередной его случайной жертвой, на которую просто пал жребий в этот раз. Жизнь ей это не вернет, как бы там оно ни было. Вряд ли кто-то слышал ее крик, тихие мольбы уже с предсмертным хрипением. В последний момент она оказалась одинока, безоружна перед ним. Как и Наташа. Как и все те, кто были до них.
***
В университете снова было просто тихо. Новость об очередном убийстве быстро облетела весь город, поставив, кажется, жирный крест на репутации данного учебного заведения, а также нагнав на студентов еще большую волну страха, чем было после первого убийства. После смерти Надежды, многие родители запретили своим дочерям и вовсе ходить на занятия — мало ли, что там происходит, ведь уже две последние жертвы именно оттуда. Причем, с одного курса, с одного факультета, и это не могло не настораживать весь преподавательский состав, всю кафедру, а также руководство университета. Но, после недолгих раздумий, это вновь было принято за обычное стечение обстоятельств. Случайность. Именно так объясняло руководство всю сложившуюся ситуацию разгневанным родителям, самим ученикам. Случайность. Именно так объяснили убитой горем матери смерть ее единственной дочери, фотография которой с черной траурной лентой стояла в холле университета. В нем слишком много траура в последнее время, даже чересчур. Все были бессильным — в том числе, и следственные органы, никаких улик или даже намеков на то, кто бы это мог быть, а самое главное — зачем. Надя была такой тихой, такой невзрачной и незаметной, что вряд ли на нее в целом мог бы кто-то покуситься, многие вовсе и не знали о ее существовании даже.
Но пары никто не отменял, день траура, опять же, сделан не был, поэтому ребята стояли в коридоре возле аудитории. Яна прижималась к Максиму, устало закрыв глаза; Лекс, пытаясь отвлечь Леру от тяжелых мыслей, которые, он знал точно, преследовали ее, показывал ей какие-то смешные картинки на телефоне; Давид и вовсе был отстранен от всех — молча листал ленту новостей в смартфоне; а Руслан просто крепко обнимал Сенечку, не желая выпускать ее из своих объятий ни на минуту, боясь за нее. Уж теперь зеленоглазый от Орловой точно ни на секунду не отойдет. Будет ее забирать, везде провожать, каких бы энергетических затрат ему это не стоило — главное, чтобы его принцесса была в безопасности.
— Убийцы! — слышится из другого конца коридора, и какая-то девчонка в черном одеянии, словно маленький смерч, приближается к ним. Яна невольно открывает глаза, Лера отстраняется от Алекса, а Руслан хмурится. Месхи остается непробиваемым — лишь недовольно закатывает глаза на то, что его в очередной раз вырвали из зоны комфорта. Почему все не могут просто заткнуться?
— Чего? — тихо переспрашивает Лера, нахмурившись и внимательно смотря на подлетевшую девочку. Кажется, это была Даша, лучшая подруга Нади, они всегда ходили парочкой. Царева никогда с ними близко не общалась, но видела несколько раз. Но, что сейчас ей от них надо, ей было непонятно, да и никто из ребят не уразумевал, что произошло.
Даша была не менее неприметна, чем Надя, но, кажется, гораздо более агрессивна — казалось, еще чуть-чуть, и она кинется на них с кулаками. Но девушка тянется лишь к своей сумке, доставая оттуда телефон, показывая им сообщение. Отправителем была Надя.
«Ты даже не представляешь, кто меня сейчас позвал!!!»
Сообщение было отправлено буквально за час до ее предполагаемого времени смерти. Ни имен, ничего, только эти строки, которые, на самом деле, если перенести в контекст случившегося с ней, были страшными. Каждый, кто стоял здесь, вчитывался в это сообщение, но смысл не доходил ни до кого. Пожалуй, только Яна едва заметно побледнела. А Руслан нахмурился.
— Подожди. А причем здесь мы? Мы-то почему убийцы? — тихо спрашивает он, даже взволнованно посмотрев на девушку. Он все понимает, горе, может, просто у нее поехала крыша, или случилось еще чего, на человека так иногда действуют страдания — обязательно нужно кого-то обвинить. Может, они просто попались под горячую руку?
— Ты совсем идиот, Костомаров?! Ты что думаешь, я не знаю, как она относилась именно к вашей компании?! Да она мне все уши прожужжала про то, как хотела с кем-то из вас погулять, она вообще ни с кем из мальчиков не гуляла больше, поэтому такое она могла мне написать только про вас! Вы что, не понимаете, а?! Убийцы! — кричит девушка на весь коридор, и уже явно начинает привлекать внимание всех. Студенты, стоявшие рядом, пялились на них, девчонки вообще втянули головы в плечи, потому что сейчас Дашу было просто не заткнуть.
Месхи конкретно надоело слушать это все. Он берет девку за локоть и крепко сжимает ее, нахмурившись и смотря прямо ей в глаза.
— Слушай, завали свой рот и вали отсюда. Мало ли, какие у нее там еще кумиры были, а ты стоишь и орешь на весь коридор. Совсем мозги растеряла? Пошла вон. — тихо прошипел ей адыгеец, нахмурившись и скрестив руки на груди.
Такому напору сопротивляться было бессмысленно, да и многие уже выглядели агрессивно. Лагранж стоял, нахмурившись, Максим тоже недоумевал, и только девчонки хоть как-то разделяли горе по утрате подруги. Они ведь сами точно также недавно потеряли Наташу и им было известно это чувство.
— Угомонись, Давид. — тихо говорит Яна, которая была наиболее задумчива из них всех, стоя у кабинета.
Голова у рыжеволосой соображала всегда прекрасно, она мыслила трезво и правильно, и поэтому сама же и понимала, что какое-то зерно рациональности в словах Даши есть. Да и тем более, чтобы произносить такие обвинения, нужно быть уверенным в ним хотя бы на восемьдесят процентов, и девушка не была похожа на пустослова. На убитую горем — да, но не на того, кто будет бросать такие слова на ветер. Гончарова выглядела крайне задумчивой, устало склонив голову на бок.
— Ян, ты идешь? Ты в порядке? — тихо зовет ее Максим. — Яна?
Девушка пришла в себя только после второго оклика, и помотала головой в разные стороны, устало вздохнув, в попытках прийти в себя. Рыжая молча кивнула молодому человеку, быстро целуя его в щеку, а после попытавшись улыбнуться, пусть и вышло кисло и достаточно вымученно. Преподавателя долго нет, и они проходят на свои места, рассаживаясь, но Яна тянет Макса в конец класса. Им нужно поговорить, потому что держать в себе все то, что девушка надумала, она не сможет. Это будет тяжело, сложно, да и тем более у них друг от друга секретов не было. Они — главная поддержка друг друга в любой ситуации, и рыжая уверена в том, что ему нужно знать.
— Макс, мне кажется, это правда. — тихо произносит Яна, прикусив нижнюю губу.
— Ты о чем, солнышко? — Новиков явно недоумевает. Он и подумать на своих друзей, если честно, не может. В нем настолько сильно, настолько крепко развита любовь к друзьям, что за них он будет стоять ни на жизнь, а на смерть.
— О том, что это кто-то из нас. — шепчет девушка, склонившись к нему ближе. — Мне тоже больно об этом говорить, но я знаю Надю, она не гулена, и на нашу компанию всегда слюни пускала. Максим, это страшно.
— Тихо. — твердым шепотом говорит парень. — Может быть, это все пока твоя бурная фантазия, стресс, все дела, ты устала? Не может такого быть, ты сама посмотри — ну кто? Руслан что ли? Глупость какая. Да и остальные тоже. Нет, Ян, я в эту глупость твою, извини меня, конечно, не верю.
— Слушай, ты сам посмотри, как странно отреагировал на Дашу Месхи, хотя бы, и о том, что в голове у Лагранжа мы тоже не знаем. Я не верю в то, что это Руслан, он правда и мухи не обидит, но вот они… Максим, поверь мне! — практически умоляюще просит девушка, прикусив нижнюю губу и крепко, холодными ладошками сжав руку парня, который, в свою очередь, погладил ее большим пальцем по нежной коже и вздохнул.
