"Снова землетрясение", — мелькнула мысль.

Кто-то коснулся моего плеча — я вздрогнула и открыла глаза. Передо мной раскинулась бесцветная пустыня, расчерченная полосами неровных трещин. Откуда-то издалека доносился гул, неприятный, утробный, словно шедший из нутра земли.

— Ты как?

Я села, подтянула колени к груди.

— Целая вроде.

Арес сел рядом.

— Что произошло? — я принялась разглядывать свои пальцы, руки, ноги. Даже одежда уже была целой.

— Не знаю, — Арес оглянулся. — Спрут исчез.

— Ты убил его?

Арес снял шлем. Вытер ладонью кровь над верхней губой и повторил.

— Не знаю.

Земля вздрогнула так, что мы подпрыгнули.

— Я хотел ударить Спрута мечом со всей силой, какую мог собрать, — Арес вскинул руку и что-то показал мне. Крест? — И промахнулся. Меч ушёл в землю. И началась эта тряска. Спрут и заблудшие повалились в трещины. Я вытащил меч, хотел добить тех, что остались… И вот…

— А, так это рукоять! — я коснулась оплавленной крестовины.

Мы молча разглядывали остатки оружия. Оно не спешило восстанавливаться.

— Ты точно в порядке?

Я повела плечами.

— Наверное, да, — я грустно посмотрела на Ареса. — Это ужасно выглядело со стороны?

Он отвел взгляд и коротко кивнул.

— Даже одежда восстановилась. Как удобно, — я вымученно улыбнулась, коснувшись рукава.

— Мы должны связаться с Ключником. Так больше не может продолжаться.

Я кивнула и, подавшись вбок, прижалась к плечу Ареса. Он положил мне руку на спину, и мы еще долго сидели так, наблюдая за то появляющимися, то исчезающими трещинами в пустой земле Перехлестья.

Дома, в моей комнате, все еще было темно. Я села на кровать, положила руки на колени и долго сидела так, рассматривая свои пальцы. Временами накатывала тошнота, и я судорожно сглатывала. Что-то треснуло в коридоре, так резко и сухо, что я вскочила на ноги. Мимо проехала машина, фарами осветив дверь и этажерку с книгами и игрушками возле неё. Я осторожно подошла к полкам, взяла розового кота, погладила по мягкой шерстке. Чувство пустоты и отвратительной, жалкой беспомощности не ушло, зато стало не так страшно.

— Здесь же их нет, — вслух сказала я и вернулась в кровать.

Вместе с розовым котом мы встретили рассвет — уснуть я так и не смогла.

Когда я не вышла к завтраку, ко мне поднялся отец.

— Опять температура, — сокрушенно сказал он, забирая у меня градусник, который принёс, услышав мои жалобы на недомогание. — Ты еще не выздоровела окончательно, а тут такое…

Я нахмурилась.

— Откуда…, - и вовремя спохватилась. — А, ты про Ящика. Да чёрт с ним.

— Поедешь за подарками, как поправишься, хорошо?

Я прикрыла глаза, не желая даже отрывать голову от подушки. Отец помялся рядом некоторое время и ушёл. Явилась мать — принесла завтрак, но мне есть не хотелось.

— Что ты хочешь? Мы сейчас поедем по магазинам, может, книгу или… Что-то вкусное?

Книги я читала раз в год, когда вообще нечем было себя занять. Но матери-то откуда знать. Я покосилась на стоявший на столе поднос.

— Можно фруктового мармелада и деликатесного кошачьего корма?

— Кошачьего корма?

— Да, знакомый завёл котенка.

Мать пожала плечами.

— Хорошо. Отдыхай. Мы скоро. Ася сегодня с обеда, звони отцу, если что.

Я, кажется, задремала, и проснулась от ощущения падения. Вздрогнула всем телом и села.

Наверное, хорошо, что мы не видим сны. Иначе, зная, что творится по ту сторону сознания, я бы вообще не могла уснуть.

В животе заурчало, и я вся сжалась — ощущение, что у меня копошатся в кишках, напугало так, что мне стало трудно дышать. Я подошла к окну, хотела его открыть, но где-то снаружи резко загудела машина. Я отскочила к кровати, хотела вздохнуть — и не смогла. Воздух будто застрял в горле. Сердце заколотилось, как бешеное, в ушах зашумело. Я схватилась за горло и, наконец, вздохнула, потом залезла в кровать и закуталась в одеяло. Сидела я так долго, пока не ощутила необходимость взять Камень.

Сашка опять требовал Переброса. Но я не хотела в Перехлестье. Половинка Камня уже обжигала ладонь, когда я, наконец, дала добро.

В этот раз Сашка был в верхней одежде и ботинках.

— Как самочувствие? Нормально?

Я задумалась и отрицательно покачала головой.

— Я сейчас не пойду в Перехлестье, — собственный голос звучал как будто со стороны — тихий, усталый, если не сказать замученный. Такой я себя и чувствовала.

Сашка потер шею, оглядел комнату при свете дня.

— Твоя комната? Тут все так…, - он замялся.

— По-девчачьи, — подсказала я.

— Да, — Сашка кивнул. — Ну, я тогда пойду.

— А как? Без выхода в Перехлестье?

— Ногами, — мрачно отозвался напарник.

Так вот почему он так тепло оделся! Ботинки-то чистые, значит, не с улицы. Знал, что я в Перехлестье не пойду.

Просто пришел ко мне?

— Есть хочешь? — я кивнула на поднос. — Садись, перекусим.

Сашка ещё раз обвел комнату взглядом.

— А родители?

— А ты как выходить собирался? На твое счастье нет никого.

Напарник кивнул и, сняв куртку, сел в компьютерное игровое кресло и повозился в нем.

— Как на троне, — он подъехал к столу и, взяв с подноса сэндвич, оглядел его и спросил. — Ты сама вообще не готовишь?

— Помогаю Асе иногда, — наблюдая, как он ест, я было потянулась к бутерброду, но рука безвольно упала на кровать. Вряд ли я смогу проглотить хоть кусочек. Сашка проследил за моим движением и отложил сэндвич.

— Мы со всем разберёмся. Этого больше не повториться.

— Нет, — я покачала головой. — Это только начало.

Мы помолчали. Сашка снова ушел в себя.

— Саш, — позвала я.

Он хмуро глянул на меня.

— А что, если мы не вернёмся оттуда? — спросила я.

— Этого не может быть.

— Ты уверен?

— Уверен. И со Спрутом мы разберемся. У нас отличная команда.

— Правда? — я усмехнулась. — Знаешь, там мы друг друга лучше понимаем, чем здесь.

— Там другие условия, — уклончиво ответил Сашка.

— Да, наверное… Условия…, - я обхватила рукой горло. — Позвони, пожалуйста, Ключнику. Нам надо переговорить с ним как можно быстрее.

Вечером, когда уже стемнело, и весь город расцвёл новогодней иллюминацией, мы встретились в нашей кодовой подворотне и направились к обозначенному Ключником месту сбора.

***

Ключник, слушая нас, смотрел телевизор, висевший над барной стойкой. Сегодня мы встретились в прокуренном грязном баре, расположенном в подвале древнего трухлявого дома. Из посетителей, кроме нас, здесь были только горький пьяница, спавший на стойке, да жирный таракан, подъедавший крошки на соседнем столе. Я, понятное дело, ничего заказывать не стала, даже руки на столешницу не положила. Сашка делал вид, что ему все равно, но выглядел мрачнее обычного.

Рассказывала о Спруте я, напарник иногда кивал. О Сашкиных снах я умолчала — пусть думает сам.

— Какое имя вы ему дали? — Ключник оторвался от просмотра новостной передачи и посмотрел почему-то на Сашку.

— Спрут, — ответила я.

— Символично, — он кивнул и снова вперился в телевизор. Я искоса посмотрела на напарника.

— Что нам делать? — резко спросил тот.

Ключник, словно моментально забывший о нас, подпрыгнул от неожиданности.

— Хороших новостей для вас у меня нет, — недовольно глянув на Сашку, ответил Ключник. — Встреча с подобными духами предопределена. Для воинов они — главные противники. Это очень сильные духи, они не выходят в Перехлестье. То, с чем вы сражаетесь — такой же отголосок реальности, как и видения спящих людей, с той лишь разницей, что фантом свои видения держит под контролем.

— Значит, просто убить мы его не сможем? — спросила я.

Ключник перевёл взгляд на меня, хотел что-то сказать, глянул мимолетом не Сашку и покачал головой.

— Не в Перехлестье. Повторюсь — его там фактически нет.

— Супер, — я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Как нам быть? Мало приятного, когда тебя едят живьем.