Ванная комната оказалась огромной — нашлось тут место и для душевой кабины, и для здоровенной квадратной ванны, и для широкой, размером с детскую ванночку, раковины умывальника. Все металлические детали были матового песочного цвета в тон плитке, тоже не глянцевой, но какой-то необыкновенной расцветки, напоминавшей по виду рисунка то ли малахит, то ли дикий камень.

— Классно, — озираясь по сторонам, выдала Ира.

— Ага, — Сергей прошёл к квадратной ванне, включил воду, подставил ладонь под струю. — Бррр… Холодная… Сейчас, согреется.

— Я полотенца принесу.

— Они тут, в шкафу вон том, с прозрачными дверцами.

Когда Ира вернулась к ванне, Мэв уже стоял там, вскидывая морду и, крутясь, подставлял то зад, то загривок под струи воды из душа.

— Ой, — спохватилась Ира. — Я шампунь не достала!

— Ничего, так сполоснем. Мэв, не трогай шланг! Я кому…

Дог, заигравшись, выдернул душ из рук хозяина. Сергей не удержался и, перевалившись через край ванны, ладонями упёрся в днище. Мэв между тем тряс душем, заливая водой пол, мебель и окружающих. Ира, прикрывшись полотенцем, потянулась ко псу но, схватив его за ошейник, поскользнулась и сама оказалась в ванне. Сергей, успевший выпрямиться и выключить воду, протянул ей руку.

— Не ушиблась?

— Нет, — Иру разбирал смех. Мэв тряхнул душем и, заворчав, бросил его в ванну.

— Давай руку, осторожно. Мэв, да успокойся ты уже! Держись!

Ира, встав в ванне, вцепилась Сергею в плечи и, поняв его намерения, завопила.

— Только не поднимай! Не поднимай!!! Я сама вылезу! Мы упадем!

— Не упадем! Я удержу!

— Я сама вылезу! — Ира быстро перекинула ногу через край ванны и, не удержавшись, упала на Сергея. Тот резко отступил в сторону и, покачнувшись, локтем влетел в висевшее у ванны зеркало. Оба замерли, глядя на свои отражения — мокрые, взъерошенные, вцепившиеся друг в друга, как спасшиеся после кораблекрушения.

— Сказал же — удержу, — Сергей губами коснулся её волос, не сводя глаз с отражения.

Ира улыбнулась, крепче прижимаясь к актеру. И в этот миг зеркало, будто осев, треснуло и развалилось. Треугольный кусок, упав на пол, разбился вдребезги. Прыгавший у раковины Мэв прижался к ногам хозяина и с интересом уставился на осколки. Сергей, выругавшись, развернулся так, что отгородил опешившую Ирину от разбитого зеркала.

— Примета плохая. Не смотри.

А она внезапно, в каком-то молниеносном порыве, обвила руками его шею и, приподнявшись на цыпочках, чуть запрокинула голову.

— Поцелуй меня.

Сергей замер. Как завороженный, вглядывался он в Ирино лицо. Ему казалось, что он видит её впервые — светлая, гладкая кожа, аккуратный тонкий носик, длинные густые ресницы, яркие зелёные глаза смотрят на него из-под полуопущенных век. И бледные, идеальной формы губы шепчут:

— Пожалуйста…

Он припал к ним с такой жадностью, как если бы от этого поцелуя зависела его жизнь. Как если бы он нуждался в нем, как во вздохе. От её ответа, от нежного касания, такого лёгкого и чувственного по сравнению с его требовательным и напористым, голова пошла кругом. Она сдерживала его страсть своей тающей нежностью, словно напоминая, как хрупки ещё их чувства.

Ира, как всегда, отстранилась первой. Опустила голову, завозились в его объятьях. Он отступил сразу, все ещё оглушенный их неожиданным первым поцелуем.

— Мэв, ко мне, — позвала Ира пса.

Сергей тряхнул головой, протер глаза, обернулся. Под ногами лежали осколки зеркала.

— Оботрешь Мэва? — спросил он, кашлянув. — Я пока соберу это безобразие.

— Хорошо.

Он, все ещё смаргивая, пошёл к дверям. Заныл ушибленный локоть.

Надо было мыть пса в душевой кабине! Но тогда бы все прошло слишком гладко. А "гладко" никогда ничего не меняет.

— Сергей.

Он обернулся так быстро, словно она опять просила его о поцелуе и, сбитый с толку, едва успел поймать летящее ему в лицо полотенце.

Вечером Дамир растопил камин. Ира, поначалу не заметившая прикрывавшее очаг стекло, спросила:

— Этот экран для безопасности?

Сергей, помогавший Дамиру, кивнул.

— Не только. Оно хорошо держит тепло, и комната протопится в два счета. Дамир, кстати, убавь котел, иначе мы тут сваримся.

— Будет сделано, начальник.

За окном расползался туман, а в доме горел камин, царили тишина и тепло. Рая после ужина принесла вино и сыр и удалилась к себе. Сергей, сидя в кресле, перелистывал сценарий. Свет от торшера и блики пламени костра перекрещивались, порождая причудливые тени на стенах спальни. Ира, закинув ноги на подлокотник своего кресла, потягивала вино и читала книжку. Мэв лежал подле хозяина, на ковре. В покрывале, на кровати, нежился Шериф. Внизу, судя по грохоту и вою, Зевс гонял Смурфа.

Ира, поднявшись, потянулась и ответила на вопросительный взгляд Сергея:

— Пойду, разниму этих вояк.

Её помощь не понадобилась — котов разогнал Рыжий. Зевс забрался на спинку дивана и оттуда злобно таращил глаза на пса. Смурф, как самый главный трус, забился под шкаф в прихожей. Пришлось повторять фокус с валерьянкой. В ожидании явления кота, Ира уселась на пол и замерла, заметив, что нижняя дверца шкафа приоткрыта — видимо, Смурф сначала полез туда. Первым порывом было закрыть её, но, уже протянув руку, Ира заметила в ящике конверт поверх пары фотоальбомов и, любопытствуя, взяла его.

— Вы что так долго?

От неожиданности она выронила свою находку, и фотографии из конверта веером легли на пол. Сергей, спустившись с лестницы, присел рядом с ней и, тронув снимки, протяну:

— А-а-а… Пережитки прошлого. Не помню, когда последний раз распечатывал фотографии.

— Извини.

— За что? Тут нет ничего тайного. Фотки со съемок, со студенческих постановок, — Сергей взял конверт и пару альбомов. — Пошли, посмотрим.

Ира подхватила осоловевшего Смурфа, и все вместе они поднялись в спальню.

Сергей придвинул Ирино кресло к своему, положил на подлокотники альбомы и протянул собеседнице бокал вина, не забыв захватить и свой.

— За все хорошее, — они чокнулись, выпили и до поздней ночи смотрели фотографии. Сергей рассказывал об учебе в Театральном, и Ира не переставала удивляться, какой интересной и насыщенной была его жизнь.

— Здесь ещё нет снимков с модельной школы и для портфолио, они остались у мамы.

— А когда тебе предложили первую роль в кино?

— На третьем курсе. Я тогда отличался от рядового студента Театралки смазливой физиономией и любовницей со связями. Инесса выбила мне роль в сериале, который она же продюсировала, — Сергей нахмурился. — Что я там играл, не помню… Кажется, какого-то следователя-стажера…

Он хлопнул себя по лбу.

— Точно! И меня грохнули в третьей серии.

— Кошмар, — искренне ужаснулась Ира.

— Да почему? Надо мной сама Метельская рыдала, мы по сюжету с ее героиней были любовниками. Вообще, такие драмы очень легко играть именно пострадавшему. Постонал, поморщился, отрубился — и все, герой.

Ира положила голову на вытянутую руку Сергея, наблюдая, как на глянцевой поверхности фотографий играют блики пламени.

— А любовные сцены тебе легко даются?

— Вопрос с подвохом?

— Просто интересно.

Сергей вздохнул.

— У меня еще не было роли со сложными отношениями, которые были бы мне непонятны. Я же всегда крутой хороший парень. В такого персонажа влюбляется либо боевая подруга, либо тихая нежная барышня, которой он сначала кажется озабоченным наглецом, потом прожженным ловеласом. А после того, как герой спасает ее от рук каких-нибудь бандитов или гавнюка-бывшего мужа, а она за ним ухаживает, он переходит в категорию благородного рыцаря при принцессе. Ну и дальше по накатанной.

Ира насмешливо фыркнула. Сергей, усмехнувшись, посмотрел на неё.

— Что смешного?

— А кем могла бы быть я? Барышней в беде?

"Нет", — мелькнула мысль. — "Ты и есть беда".

— Если бы сериал снимали про тебя, я бы героем не был.