Она увернулась, не позволив прикоснуться к своему лицу.

— Что ты хочешь?

Дотронуться до тебя, держать в своих объятиях, стереть поцелуем твои слезы.

Он с трудом сглотнул и посмотрел в эти нежные карие глаза. Она была так прекрасна. Ангельски невинна… только в ней горел огонь. Ярость, исходящая от ее духа, искра, не дающая ему погаснуть.

— Эйден, — Мелина наклонилась, заглядывая ему в глаза, — ты собираешься говорить или будешь просто стоять у моей двери?

Он не мог подобрать слов, его мысли спутались.

— Потому что, если так пойдет и дальше, — сказала она, — я могу дать тебе стул.

У нее была сильная воля, даже в такой ситуации, как сейчас. Предложить ему место в коридоре, а не пригласить внутрь, было вопиющим оскорблением для Альфы ее новой стаи. Но Мелине было плевать. В любой ситуации она стояла на своем.

Эйден и не ожидал меньше от пары Альфы.

Он улыбнулся своим мыслям и покачал головой.

— Мне не нужен стул. — Мне нужна ты. Больше, чем воздух, наполняющий мои легкие. — Я пришел спросить тебя кое о чем.

Почему он не мог это просто сказать?

Он был готов рассказать ей все, что у него в голове и на сердце, но теперь, стоя перед ней лицом к лицу, он видел красные круги вокруг ее глаз и не мог думать ни о чем другом, кроме того, как сильно ее обидел. Он никогда не сможет это исправить, как бы ни старался.

Одно слово за раз, придурок.

— Ладно, — фыркнула Мелина, и сердце Эйдена треснуло еще немного. — Входи и спроси, что тебе нужно.

Он причинил ей боль, и она возвела стену. Эйден чувствовал огромную ледяную стену между ними.

Мелина посмотрела в шоколадно-карие глаза Эйдена и заставила себя сделать глубокий вдох. Нельзя было снова надеяться. Он пришел не для того, чтобы извиниться или признаться в бессмертной любви к ней. Скорее всего, он собирался поговорить о следующих за ней по пятам стражах. О том, как на неопределенное время они возмутительно нарушат ее права на конфиденциальность.

Но он выглядел таким подавленным. Лоб слегка блестел от пота, а руки дрожали, хоть Эйден и пытался это скрыть, сжимая и разжимая кулаки.

— Не могла бы ты пойти со мной в музей де Янга этим вечером? — Он быстро выпалил эти слова одним бессвязным потоком. — У меня два билета. Для меня будет честью, если ты будешь меня сопровождать.

— Тебе действительно необходимо провериться у врача насчет перепадов настроения. — Мелина прищурилась. — Потому что если ты думаешь, будто я забыла, что ты наговорил мне несколько часов назад, то ты сумасшедший.

Подняв на нее взгляд, Эйден медленно кивнул.

— Ты злишься и имеешь на это полное право.

— Мне не нужно твое разрешение.

— Нет, конечно, нет. — Он опустил взгляд к ее губам. — Но твои губы чертовски сексуальны, когда ты их так надуваешь.

Хоть в ней и бурлил гнев, но что-то в груди смягчилось. Алый румянец расцвел на ее щеках, а желание растаять в его объятиях почти победило. Почти. Будет ли она всегда его привлекать?

— Ты не можешь говорить, что мои губы сексуальные. — Она старалась удержать стену безразличия. — Больше не можешь.

Как он мог поверить, что она изобличит в статье его секрет? Он просто не разделяет ее чувства.

— На меня оказывали колоссальное давление. — Его плечи поникли. — Я был самым мудацким мудаком из всех мудаков.

Она кивнула.

— Королем мудаков.

— Альфа-мудаком.

Мелина сдерживалась, чтобы не улыбнуться.

— Тебе стоит вытатуировать это на лбу, чтобы каждая женщина, с которой ты встречаешься, знала, во что она ввязывается. Это будет отличной рекламой.

И спасло бы тонну разбитых сердец.

Тон Эйдена стал серьезным:

— Ты единственная женщина, которая будет в моей жизни с этого дня и до конца моих дней. Мне жаль, что я догадался об этом только сейчас, но, если ты позволишь, мы начнем с начала.

Она прислонилась к дверному косяку, пытаясь успокоиться.

— Ты сказал, что я предала тебя… — она сглотнула ком, застрявший в горле. — …как ты мог подумать, что я так поступлю? После всего?

— Боже, Мелина, мне очень жаль. — Эйден выглядел так, словно разваливался на части, но это не имело значения, он умел играть на публику. — Я идиот, что не доверял тебе.

— Можешь повторять это до посинения. — Как только она произнесла эти слова, сразу же почувствовала угрызения совести. — Это не важно. Все кончено.

Она любила и доверяла ему, однако Эйден не разделял ее чувства.

Отлично. Она будет двигаться дальше.

Он тяжело вздохнул.

— Я полагал, что единственный способ для тебя жить полной и счастливой жизнью — если мы расстанемся.

— Ты и правда думаешь, что я упаду к твоим ногам после простого извинения?

Ему не нужно было отвечать. Правда была написана на его лице.

— Я пытался сделать все правильно, пытался обезопасить тебя. Я не понимал, что обрекаю себя на жизнь полную страданий. — Эйден побледнел. — Я не должен был позволять Лидии отравить то, что было между нами. Мне стоило доверять тебе — верить в нас. Все, что я знаю — я принадлежу тебе. И я ничего не хочу так сильно, как строить с тобой жизнь и доказывать, что мы совершенны вместе.

В глубине души Мелина чувствовала то же самое, но старалась не реагировать на эти сладкие речи.

— Никто не защитит тебя так, как я, — сказал он.

В этом Эйден не ошибался. Она никогда не чувствовала себя более защищенной, чем рядом с ним.

Эйден протянул руку.

— Никто не будет любить тебя сильнее меня.

Ее сердце затрепетало, когда он прикоснулся к ней. Его прикосновение пробудило что-то внутри нее — потаенное желание, необходимость прижаться к нему и вдыхать его запах.

Как она могла без него жить?

Подождите… она вручит свою жизнь тому, кто оттолкнул ее и оставил на обочине? Он поступал так и раньше, не только в офисе, но и на вручении награды в прошлом году.

Мелина сомневалась.

— Эйден…

— Тебе не нужно решать сейчас, — сказал он, сжимая ее руку. — Если думаешь, что сможешь меня простить, пойди со мной на вечер в де Янг. Я приду в шесть и буду ждать у твоей двери. Если ты не выйдешь, я приму это как знак, что ты не хочешь меня видеть. Для меня это будет ужасно, но я должен научиться принимать реальность. Как пара Альфы, ты всегда будешь под защитой стражей. И мы больше никогда не увидимся, если ты этого действительно хочешь. — Он поднял ее руку и поцеловал костяшки пальцев. — Пожалуйста, прости меня.

И затем, после более мягкого поцелуя в центр ладони, он закрыл глаза и отвернулся.

Шесть часов.

У нее в запасе всего пару часов, чтобы принять самое важное решение в своей жизни. Ее сердце уже томилось в предвкушении, но разум… мысли метались между решимостью и сомнениями.

— Оу, милая, выглядишь великолепно, — сказала Коллин, когда Мелина открыла входную дверь своей квартиры. — «Спанкс» [15] конечно странный выбор для вечернего наряда, но какая разница? — Она пожала плечами. — Каждому свое.

Мелина втянула Коллин в квартиру и закрыла за ней дверь, прежде чем кто-то увидел ее в облегающем боди.

— Я надену платье в последнюю очередь, — сказала Мелина, дважды проверив время. — Что в сумке?

— Я пришла с подарком! — Коллин скинула сумку с плеча и вытряхнула ее содержимое. — Водка под любимый фильм «Дьявол носит «Прада»».

— Звучит заманчиво, но меня, возможно, здесь не будет.

— Ты так и не решила, пойдешь с ним или нет?

Мелина покачала головой.

— Ну, я начинаю. — Коллин включила фильм и плюхнулась на кровать Мелины. — Если ты решишь выйти за дверь, я пожелаю тебе удачи и посмотрю фильм одна. Если останешься — напьемся, посмотрим фильм вместе и проголосуем за лучшие наряды. Победа за мной.

Вся эта ситуация вызвала у Мелины сильное чувство дежа вю.