— Не боишься, что заболеешь? — послышался за спиной знакомый шепот, и мне даже оглядываться не пришлось, чтобы сказать:

— Не боишься разгуливать по столице Озерного в таком виде?

— Тебе не нравится, как я одет? — нарочито обиженно отозвался огневик.

— Ты невыносим! — повернуться к Гримму пришлось.

И тотчас захотелось бросить ему в лицо обвинения в притворстве, перекрикивая вой ветра, вот только поглядев в его глаза, я вздохнула и не произнесла ни слова.

— Невыносимых людей не бывает! — назидательным тоном сказал он.

— Бывают! — опровергла я. — Особенно те, кто рождены в Солнечном!

— Не думаешь, что мои соотечественники обидятся? — преувеличенно обеспокоенно поинтересовался маг.

— Мы в Омбрии, — в очередной раз напомнила я, и он, соглашаясь, кивнул, ежась на пронизывающем ветру:

— Я заметил! Потому не пригласишь ли друга по гильдии на чашку горячего напитка?

— Приглашу, конечно, потому что не желаю видеть, как тебя разорвет на части беснующаяся толпа, — позволила себе сделать намек, только огневик сделал вид, что не понял.

— Толпа? В такую ужасную погоду? Ведьмочка, ты плохо видишь? Здесь никого, кроме нас, нет!

Я закатила глаза и, ни слова не говоря, двинулась по направлению к дому.

На маленькой, но уютной кухоньке жарко пылал очаг, отбрасывая по стенам теплые блики, прогоняя холод, стремящийся пробиться сквозь щели старого дома. В окно стучалась ветка яблони, покрытая инеем, чуть поблескивающая, когда ее касался луч света от двух огненных бабочек, порхающих с этой стороны стекла.

— Не запирай их, — наставлял меня Гримм, — и не пугайся, если захотят опуститься на руку. Только заранее подготовь перчатку из плотной кожи. Прикосновения искорок могут и обжечь с непривычки, — улыбнулся, и я, завороженная полетом волшебных существ, кивнула, давая знать, что все поняла.

Огневик показательно широко зевнул, и я твердо объявила:

— И не надейся, ночевать у себя не оставлю!

— Выгонишь гостя на улицу в холод и снегопад? — жалостливо взглянул на меня, и я тихо промолвила:

— Играть не надоело? Сними маску… — дыхание перехватило от этой просьбы, сказанной почти шепотом.

Гримм прищурился:

— Тогда позволишь остаться?

— А если… — засомневалась я, страшась, волнуясь, но отчаянно желая, чтобы он остался, не сдался, а продолжил спорить со мной.

— Боишься, что ведьмы узнают? Брось, мой отец считает, что первая группа выйдет только дня через два. Соберутся они, конечно, быстро, чтобы опередить вторую, вот только не завтра!

— Может, твой отец и прав… — я задумалась над его словами, а потом едва слышно произнесла. — Оставайся…

— Спасибо, что не прогоняешь, — в голосе его к моему удивлению не слышалось издевки, и я вскинула голову.

Гримм улыбнулся и медленно потянулся к лицу, чтобы снять маску из черной кожи. Кто бы знал, чего мне стоило остаться стоять на месте и даже не дернуться. Чувствовала этакое раздвоение, когда одновременно хочется и бежать прочь, и броситься к нему, чтобы быстрее скинуть опостылевшую маску, а то, на мой взгляд, он слишком затягивал это дело. Нахмурилась… выдохнула… строго спросила:

— И почему сразу не признался? — и с укором. — Я напрямую спрашивала…

— Причин много, Ани, — начал маг, но отвлекся, так как закипел чайник, и вода плеснула из носика, от чего огонь в очаге зашипел.

Огневик снял чайник с крюка, а я, опомнившись, насыпала сухих травок в заварник и подвинула его на край стола. Блондин покачал головой:

— А не упадет?

— Нет, но если тебе так будет спокойнее… — многозначительно отозвалась я, придвигая заварник ближе к центру стола.

Когда разлила взвар по чашкам, мы оба замолчали, и дело было не только в том, что увлеклись напитком, иногда молчание бывает красноречивее любых слов.

Только и оно надоедает, порой так хочется услышать человеческую речь, перекинуться парой фраз с собеседником, особенно с таким любопытным. Вот и я не удержалась от нового вопроса:

— Почему Гримм?

— Говорил, что так назвала меня мать, — в голосе звучал упрек, — она была ведьмой — в этом я тебе не солгал! А настоящей матушкой стала магиня, принявшая меня, как родное дитя!

— Но это имя для мага, а не для ведьмака!

Он нарочито небрежно пожал плечами, и я решила оставить пока эту тему, понимая, что она ему неприятна. Впрочем, весь мой интерес отразился на лице, и Гримм опять подарил обворожительную улыбку, а я насупилась. Брови огневика взлетели вверх:

— Неужели не нравлюсь?

«Ох, знал бы ты ответ на этот вопрос! — вскользь подумала я и тут же спохватилась. — И что бы случилось?» Картинка в голове возникла мгновенно, заставляя меня покраснеть и выпалить:

— Давай поговорим о деле! Оно важное!

Гримм показательно широко зевнул:

— Дела могут и потерпеть, а задушевные беседы мы продолжим, — постарался заверить он, а я почему-то сразу поверила и кивнула — этот маг интересовал меня все больше и больше…

Я стояла на самой вершине холма, глядя вниз на расстилающуюся равнину. Наверное, весной и летом она являла собой великолепное зрелище. Я так и представила, как по травяному морю разбегаются разноцветные волны, когда ветер колышет верхушки цветов. Сейчас же в середине овсеня здесь было мрачно, тоскливо и холодно. С хмурых небес сыпались редкие снежинки, плавно опускающиеся на голую землю. Студеный — самый северный край Вейтерры. Зачем мы пришли сюда? И тут же поймала промелькнувшую мысль: «Мы идем дальше, намного дальше на север, туда, где из туманной дымки вырастают Рваные горы. Неприступные, непроходимые, полные загадок и страшных тайн!»

Отвела взгляд от горизонта, проследив за полетом одной из снежинок. Она, словно заметив, что за ней наблюдают, закружилась, подхваченная ветром, подлетела к своим подружкам, втянула их в хоровод, и завертелся в воздухе вихрь, сверкающий серебром в свете вечерних звезд.

— Ведунья, ветер усиливается, — услышала я за спиной голос Да'Айрэна и обернулась.

— Я не боюсь ветра!

— А бури? — изменчивый пристально рассматривал меня. — Насколько мне известно, ведьмы летают только на метлах, а оседлать ветер им не по силам!

— А я попробую! — смело заявила и с укоризной закончила. — Тем более, что бури сегодня не будет, и вам это известно не хуже моего!

Да'Айрэн криво усмехнулся и сказал:

— Помимо бурь одиноким странникам грозят иные неприятности. Слышали, где-то совсем недалеко воют волки…

Пришлось со вздохом возвращаться в лагерь.

Здесь Грэйн уже развел костер, а ведьмы суетились вокруг него, приготовляя поздний ужин. Парочка подземцев расположилась чуть вдалеке, а я подошла к огню, чтобы согреть замерзшие руки. Лют, очевидно, подметив, что мне неловко в его обществе, первым заговаривать со мной не спешил, хотя, признаться, я ждала от него решительных действий. Только по прошествии недели мое ожидание казалось напрасным, Грэйн оставался со мной предельно вежлив и холоден, отчего я снова вспомнила о привороте и начала думать, что эффект от приготовленного зелья проявился не сразу, а только сейчас. Да'Айрэн, приставленный самим владыкой Подземья для моей охраны, заботливо подал кружку с горячим травяным напитком, который уже успел вскипеть и теперь распространял вокруг изумительный аромат летнего луга. Сумерки последнего месяца осени, по-особому темные и внезапные, уже окутали окружающее пространство, украсив небо тонким месяцем, невероятно ясным этим морозным вечером. Палатки ставить было некогда, и мы укрылись под чахлыми деревцами, уже сбросившими листву, но крепко цепляющимися своими корнями за каменистую почву. Теплый плащ послужил мне одеялом, когда я сытая, завернувшись в него, решила подремать. Лийта, возглавляющая нашу группу, подсела ко мне и шепотом проговорила:

— Не засыпай пока, разговор есть.

Я приподнялась на локте, выражая готовность слушать. Сероволкина покосилась на укладывающихся на ночлег спутников, окинула пристальным взором, оставшегося караулить первым Грэйна, и произнесла: