Старик тоскливо окинул взором Хранилище знаний и продолжил:

— День посредника отмечается каждый год, в тот день, точнее ту ночь, когда из Внешнего мира должен явиться посредник. Так мы отдаем дань прошлому и заодно выражаем надежду, что когда-нибудь он придет. Однако никто из нас не понимает смысла проделанных действий, мы просто знаем, что так поступали наши предки. Я думал, что вы, как посредник, владеете тайной перемещения между мирами и поделитесь ею с нами. Но если ваше появление — случайность, у нас снова нет надежды на будущее, ведь больше ни один посредник не сможет сюда попасть.

Пока Гар делился своими опасениями, в голове Глеба подобно картинкам мелькали казавшиеся ему нелепыми события позавчерашней ночи. Так вот кого желал видеть собравшийся на площади городской люд, затягивавший бесконечную нехитрую песню и внемлющий, казалось бы, безумной пляске Гара вокруг огня! Все они ждали его, и все той ночью, начиная от странного мерного покачивая в такт собственной же песне и заканчивая разжиганием огромного костра, было направлено на его появление!

— Как же мне теперь вернуться? — чувствуя, как потяжелели мысли, пробормотал Глеб.

— Могу лишь обещать обсудить этот вопрос с другими хранителями, — после долгих раздумий подал голос Гар. — Возможно, вместе, с вами и новыми знаниями, мы сумеем помочь… Однако более не смею вас задерживать. У вас аудиенция с их величеством.

— С их величеством? — безучастно пожал плечами Глеб.

Теперь, когда надежда на скорое и благополучное возвращение в родной дом казалась такой же расплывчатой, как рассказ старца, все остальное практически перестало его заботить.

— Их величество собираются обсудить ваше дальнейшее пребывание в нашем мире, — неопределенно сказал Гар. — Позвольте проводить вас.

В последующие двадцать минут они преодолели несметное количество лестниц, коридоров, переходов и поворотов. Все разной ширины и высоты, с разным освещением и, казалось, даже разным запахом. Неизменным оставалось лишь то, что каждый раз они двигались куда-то вверх, а попадавшиеся по пути редкие, спешащие по своим делам люди (кланявшиеся то ли ему, то ли Гару) были облачены во все более пышные наряды.

Поначалу Глеб, погруженный в свои раздумья, безвольно плелся за Гаром. Однако постепенно, по мере того, как ноги наливались свинцом и двигались все с большим усилием, настойчиво требуя отдыха, реальность проступала все явственнее, оставляя совсем мало места так мучившим его вопросам. Но главный хранитель знаний не спешил давать ему передышку, и Глеб был вынужден стараться не отстать и удивляться выносливости, вроде бы, старого человека. И когда ему уже начало казаться, что их странствие не закончится никогда, перед ними предстали огромные и богато расписанные ворота, по краям которых вытянулись в струнку стражники в серебристых латах со скрещенными копьями. Несмотря на то, что внешне, кроме доспехов, они ничем не отличались от стражи, встреченной им ранее, Глеб нутром чувствовал, что это караульные другого калибра, необходимого для того, чтобы защищать птицу высокого полета. Завидев Гара, они почтительно кивнули и отступили к стенам, предварительно три раза в унисон громко постучав по воротам, через мгновение раскрывшимся перед изумленными глазами Глеба.

Первым, что он испытал, переступив за порог, было разочарование. Король Ванак поразил его с самого начала, и, хотя удивить сидевшего в оковах и под стражей мальчика было нетрудно, теперь он рассчитывал увидеть что-то не менее впечатляющее. Однако его и Гара встретил полумрак, сквозь который еле проступали очертания пресловутых гобеленов с тремя скрещенными мечами и, хотя из-за темноты они казались серыми, он готов был биться об заклад, что ткань, как и в остальных частях дворца, была красной. Ничего другого в зале решительно не было видно, и Глеб мог только догадываться, что скрывалось за поглощающими все тенями. Единственным, что сразу приковывало внимание было неяркое свечение далеко впереди, и лишь благодаря этому можно было судить об огромных размерах зала. Всучив Глебу непонятно откуда взявшийся факел, Гар кивком приказал следовать за ним и направился прямиком к свету.

Король Ванак важно восседал на массивном троне. Его голову украшала корона, даже при неверном свете искрящаяся разноцветными огнями, а облачен он был в пышную красную мантию, не скрывавшую, а лишь подчеркивавшую недюжинные мускулы на его словно отлитом из стали теле. Трон полностью соответствовал своему обладателю. С широкими подлокотниками и спинкой, он казался выдолбленным из цельного ствола, настолько изящно был вырезан сотворившим его умельцем. И хотя было видно, что трону не одна сотня лет, он словно был выполнен на заказ, так ладно он подходил исполинской фигуре короля. Глеб невольно представил, как нелепо на нем смотрелся бы обычный человек, вероятно, даже не сумевший бы дотянуться до обеих подлокотников.

По левую руку от короля, на троне куда меньших размеров, представлявшем точную копию своего старшего собрата, устроилась принцесса Клея. Она уже успела избавиться от ненавистного ей платья, и была облачена в неизменные кожаные доспехи, на которые то и дело бросал недовольный взгляд заискивающе застывший рядом Севака. Кроме начальника королевских слуг, по правую сторону от короля хмурился дукс Зел. Вокруг высоких особ, создавая островок света в полутемном зале, стояло несколько слуг с факелами, и Глеб подумал, что будь их немного больше, у него не было бы нужды так напрягать глаза.

Не считая присутствия королевских особ, ничего торжественного вокруг не происходило. Похоже, появление Глеба не расценивали как достаточное основание, чтобы переводить свечи и факелы.

— Король Ванак приветствует тебя, несущий свет! — внезапно на весь зал рявкнуло его величество.

— С…спасибо… — промямлил Глеб и, наученный горьким опытом, поспешно добавил, — ваше величество.

Ванак удовлетворенно кивнул.

— Позвольте выразить мои искренние извинения, что с самого начала не приняли вас, как подобает вашему высокому статусу, — разводя руки, с сожалением сказал король. — Заверяю вас, в том не было никакого умысла, и если бы вы заявили, кто вы, то смею настаивать, никто и пальцем бы не решился вас тронуть или усомниться в ваших словах… Все еще отрицает? — внезапно, словно вспомнив о чем-то, обратился Ванак к Гару.

— Увы, ваше величество, — с грустью отозвался тот, — похоже, сбылись наши опасения, и спустя столько веков семьи посредников окончательно позабыли свое предназначение. Однако мы должны благодарить не оставившее нас и наши мольбы провидение, наконец, ниспославшее нам то, чего мы так долго и рьяно просили.

Брови Глеба поползли вверх. Он заметил явную перемену в речи короля и главного хранителя знаний, ни с того ни с сего ставшей витиеватой и напыщенной настолько, что он с трудом разбирал и половину. Но времени размышлять над этим не было — Гар мягко подтокнул его к королю, напоследок шепнув передать тому факел.

Повинуясь воле старца, Глеб приблизился к оказавшемуся еще огромнее и величественнее трону. Только сейчас он смекнул, что троны и Ванака и Клеи разместили на помостах, которые визуально делали сидящих на них заметно выше, похоже, чтобы создать нужное впечатление у посетителей. Почему-то данный факт придал уверенности Глебу, и он смело вручил факел его величеству.

— Позвольте и мне дать вам нечто взамен, — сказал король, принимая из его рук сухое древко.

Ванак взял покоившийся у него на коленях сундучок и бережно протянул его Глебу.

Мальчик помнил, что открывать подарки в присутствии дарящего невежливо, однако не удержался и откинул крышку. В коробке, переливаясь темными искрами, лежал его кулон!

Глеб дрожащими руками извлек предмет, по единодушному мнению окружающих превращавший его в посредника, и от которого, оказывается, зависела его судьба в этом мире. Мысли споткнулись. Он сам не заметил, как стал называть это место навязанным извне словом «мир». Дрожащими руками Глеб вернул бесценный предмет на шею, заодно отметив, что кое-что в нем все же изменилось. Если до этого в кулон была вдета никак не вяжущаяся с ним обычная нить, то сейчас изящная золотая цепочка играла не меньшими красноватыми огнями.