Глеб почувствовал, как его захлестывает ярость. Все его попытки что-либо объяснить просто-напросто не принимались во внимание! Так бы он ничего не добился. Необходимо было менять тактику. Мальчик вспомнил, как в школе они проходили поведение людей с умственными отклонениями. Им рассказывали, что те приходят в ярость, если кто-то укажет на имеющиеся в их словах логические нестыковки. Конечно, подобный эксперимент с целью вывести из себя Гара в текущих условиях был сопряжен с определенным риском, учитывая, что главный хранитель знаний был хоть и стар, но в любую минуту мог парой хлопков вызвать слуг. Однако так Глеб хотя бы имел шанс выявить в нем признаки сумасшествия, которые до этого момента, как он ни пытался их разглядеть, визуально никак себя не проявляли.

— Значит, посредников не было последние шестнадцать веков? — стараясь скрыть подступившее чувство скорого ликования, спросил Глеб.

— Совершенно верно, юный посредник.

— Что ж, тогда объясните, — Глеб приготовился нанести решающий удар, — как мы с вами понимаем друг друга? Неужели мы все говорим на одном языке? И как так получилось, что вы свободно владеете современным русским?

Глеб незаметно для самого себя чуть отступил и съежился, ожидая от старика какой-то нелепой выходки, обнажившей бы его безумие. Однако Гар лишь чуть сощурил глаза и почесал кончик носа.

— Не слышал про русский язык, но вы очень сообразительны, юный посредник, — не без удовольствия сказал он. — Не хотел разом вываливать на вас столько информации, однако, похоже, придется несколько поторопить события.

Глеб неуверенно кивнул. Неужели старик успел так быстро придумать оправдание?

— Итак, как вы совершенно справедливо отметили, разрыв в более чем тысячу шестьсот лет неизбежно должен был затруднить наше общение, — продолжил Гар тоном терпеливого учителя, объясняющего не особо сложный материал особо бестолковому ученику. — Мерл собирал радужников и меченосцев со всех концов света, и уже тогда многие из них были не в состоянии понять друг друга. Согласно преданию, чтобы сгладить острые углы, по прибытии на острова Мерл наложил несколько могущественных заклинаний, — мы называем ихуниверсальными заклятьями, — призванных обеспечить нам некоторый, если угодно, комфорт и позволить сэкономить множество сил и времени. Первое из них дало всем возможность свободно общаться друг с другом независимо от того, носителями какого языка они являлись. Таким образом, были стерты языковые барьеры. Разумеется, великий радужник подумал и о посредниках, и любой, кто прибудет во Внутренний мир, способен без труда понимать нас, также как и мы без труда понимаем его.

Старик на миг замолчал, позволяя Глебу как следут обдумать услышанное. У последнего, однако, была припрятана еще парочка щекотливых вопросов в рукаве.

— А как мне удалось прочесть тысячелетнюю книгу? Еще одно универсальное заклятие? — не унимался Глеб.

К его удивлению, лицо Гара расплылось в довольной улыбке.

— Совершенно верно, юный посредник, второе универсальное заклятие, — подтвердил главный хранитель знаний. — Оказавшись в нашем мире, любая книга будет доступна для прочтения, независимо от ее языка и древности.

Глеб бессильно пожал плечами. Похоже, у старика имелся ответ на любой вопрос.

— По правде говоря, мы не используем книг, — вперив взгляд в Библию, признался Гар. — Их у нас нет, поскольку их роль выполняют хранители знаний вроде меня. Каждый из нас, — он приблизил крючковатый палец к груди, — способен свободно запомнить объем информации, равный сотням, а то и тысячам таких книг. А это, — Гар обвел руками пространство вокруг себя, — единственное Хранилище знаний в королевстве.

— Но зачем оно вам? — изумился Глеб, тут же подловив себя на мысли, что остальные слова старика не вызвали в нем негодования.

— Вы, конечно же, заметили, что наш путь пролегал меж множества каменных изваяний…

— Хотите сказать, что они все были посредниками? — вернул потерянное было самообладание Глеб.

Гар кивнул:

— Посредниками прошлого. Все до единого. И поскольку мы в королевстве меченосцев, все они — посредники-меченосцы. Длинные стеллажи позади каждого из них вмещают все, что они успели нам поведать, — не давая ему возможности возразить, торопливо добавил главный хранитель знаний. — Разумеется, мнемы пробовали запоминать услышанное привычным методом, однако порой это было трудно даже для восприятия, не говоря уже о заучивании слово в слово…

— Подождите-ка минутку, — не совсем вежливо перебил его Глеб, в голове которого после упоминания «его» предков выступило неясное очертание новой мысли, сковавшей разум путами ужаса. — Вы же говорили, что из ваших на Зем… во Внешнем мире остались лишь две семьи — меченосцев и магов…

— Радужников, — терпеливо поправил его Гар. — Они не очень любят, когда их так называют.

— Радужников, — машинально повторил Глеб. — И никто, кроме них, не может попасть к вам… А также вы считаете меня посредником, — продолжил он после кивка Гара. — Но ведь выходит, что и я должен быть либо радужником, либо меченосцем! — почти крикнув, закончил он.

— Так оно и есть, — просто бросил старец.

— И мои родители тоже… — боясь закончить фразу, выдавил Глеб.

— Вряд ли оба, — пожал плечами Гар. — Но один из них совершенно точно является радужником… Хотя, скорее всего, они даже не подозревают об этом, — поспешно добавил он, заметив ужас на его лице.

Глеб судорожно сглотнул и задал вопрос, не уверенный в том, хочет ли получить на него ответ:

— То есть и у меня над головой может появиться красное облако?!

Он сказал это настолько громко, что звуки его голоса, постепенно удаляясь, отдавались под сводами зала еще некоторое время.

— Вполне возможно, — терпеливо подождав, пока не стихнет эхо, отозвался Гар. — Я бы сказал, что вероятность этого очень велика.

Глеб поймал себя на том, что скосил глаза кверху, но кроме теряющегося высоко над головой потолка там ничего не было. А он уже начинал было верить этому старцу! Но, к счастью, тот допустил оплошность, сказав полную чушь. Дальше можно было спокойно пропускать слова безумца мимо ушей, однако был еще один, главный вопрос, произнести который Глеб до сих пор не решался, боясь, что ответа на него не последует.

— А как мне выбра… вернуться во Внешний мир? — собравшись с силами, произнес он как можно более непринужденным тоном.

Увлеченный разглядыванием ближайших каменных посредников Гар резко, как на шарнирах, повернул голову и пристально на него уставился. Мальчику показалось, что в белесых зрачках впервые промелькнуло неподдельное удивление.

— Как? Вы не знаете? — словно для самого себя пробормотал старец. — Но вы же сами сюда перенеслись!

— Эмм… — замялся Глеб, не зная, что ответить. — Это вышло случайно.

И он, подбирая слова попроще, рассказал старику о самолете и его крушении. Изумление на лице Гара постепенно сменилось на сочувствие. Когда он замолчал, главный хранитель знаний долго смотрел куда-то в сторону, и, когда Глеб хотел уже окликнуть его, наконец, тихо ответил:

— В таком случае, боюсь, я не смогу вам помочь. Понимаете, за то время, что посредники нас не посещали, способ, благодаря которому им удавалось странствовать между Внешним и Внутренним мирами, был безвозвратно утерян.

Глеб почувствовал, как в груди что-то оторвалось и рухнуло вниз.

— Но вы же только что говорили, что для этого нужен кулон! И как же все эти книги, неужели там ничего нет? — в отчаянии перечислил несколько веских аргументов Глеб, чтобы старик мог выбрать тот, что был ему по душе.

— Книги изучены вдоль и поперек, и в них нет ни единого упомнинания об этом, — покачал головой Гар. — Что касается кулона, то это обязательное условие, но отнюдь не достаточное. Известно лишь, что его необходимо активировать, чтобы пройти сквозь пространство. И существует специальный ритуал, приводящий кулон в действие. Все, чем мы занимались ночью на День посредника — хором распевали древнейшую песню, обращались к народу с помоста, и даже когда зажигали огонь и смотрели на луну — все это лишь отголосок того самого ритуала, его эхо, не более.