— Конечно, — ответил Гульзар, внимательно наблюдая за всем, что она делала.

— А как?

— Я разрезаю мясо на большие куски, а затем кладу их в кастрюлю с некоторым количеством овощей, затем наполняю кастрюлю водой и довожу до кипения.

— И ты не очищаешь и не разрезаешь овощи, так?

— Да, — сказал он ей.

— А потом?

— Тогда я ставлю ее на стол, и воины накладывают себе свою долю и едят.

Джен поняла, что пытался сделать Гульзар, что-то типа рагу, но его обычно готовили с грудинкой, которая уже была до этого приготовлена. Можно было добавлять овощи и в начале. Если только вы хотите, чтобы к тому времени, когда было готово мясо, они превратились в кашицу, полностью разварившись.

Ей стало ясно, что Великая Инфекция заставила кализианцев забыть все, кроме самых основных навыков кулинарии. Перед ней стояла огромная задача, если она собиралась показать им, что еда может быть чем-то приятным.

— Я…

— Пойдем, Джен, — Мак взяла ее за руку, затем схватила ее плащ, когда они проходили мимо. Мак знала, что Джен никогда не уйдет, если она не вытащит ее. — Пойдем, чтобы Гульзар мог спокойно работать. Пока, Гульзар.

— Эша Маккензи… Джен, — кивнул Гульзар и начал резать мясо.

— Эта кастрюля должна храниться в прохладной комнате! — крикнула Джен, когда Мак вытолкнула ее за пределы кухни.

Мак подождала, пока дверь не закроется, прежде чем она потребовала.

— Ладно, колись.

— Что? — спросила Джен, смутившись.

— Как ты заставила Гульзара называть тебя Джен, а не Дженнифер? И что тебе было за дружбу?

— Я… я сама попросила его называть меня Джен. Я думала, что мы можем быть друзьями. Я забыла, что такое «дружба» для кализианцев, и когда я предложила это, у бедного парня чуть не случился сердечный приступ.

— Что? Почему? — потребовала Мак.

— Мак, посмотри на меня, — она указала на свое лицо. — Теперь понимаешь почему? Не надо! — Джен подняла палец, обрывая то, что, как она знала, ее подруга собирается сказать. — Он не сказал или не подразумевал ничего, чего я еще не знала. Он был такой милый.

— Он — милый? — нерешительно переспросила Мак.

— Да, почему тебя это удивляет? — нахмурилась Джен, когда Мак не посмотрела ей в глаза.

— Мак? Что случилось с тобой, чего я не знаю?

— Ничего!

— Я не верю.

— Послушай, дело не в этом.

— Если бы это было не так, вы бы не удержали его от меня.

Мак тяжело вздохнула.

— Просто один из воинов беспокоит меня. Я имею в виду, что он ничего не делает, но от того, как он смотрит на меня, мурашки бегут по коже.

— Почему ты не сказала Нихилу?

— Потому что тот воин ничего не сделал, и если бы я сказала Нихилу…

— Кто? — потребовала Джен. Мак была ее подругой, и, в конце концов, они многое прошли вместе, она доверяла инстинктам Мак.

— Спада.

— Спада? Воин, который изначально отвечал за оставшихся в живых?

— Да.

— Черт побери, Мак, почему ты ничего не сказала?

— Потому что я была обеспокоена, а если бы я сказала что-то, то он бы нашел способ отыграться на тебе и ребятах.

Джен закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Она понимала, почему Мак не сказала ей. Она бы сделала то же самое, но это не значит, что ей это нравилось. Но это было несправедливо. В последнее время было так всего много, что она просто должна была принять. Ей нужно было уйти, пока она не взорвалась.

— Послушай, Мак, я думаю, что мне надо к себе. Я не очень хорошо спала прошлой ночью, и мне просто нужно выспаться.

— Дженнифер… — Мак недоверчиво посмотрела на нее.

— Я в порядке, честно, просто устала, — Джен отпустила Мак. — Увидимся завтра?

— Конечно, я приду помочь.

— Если Нихил снова не заставит тебя остаться в постели, — с этими дразнящими словами Джен обняла ее, забирая свой плащ, и ушла.

***

Трейвон поднялся с места, когда их шаттл приземлился. Они возвратились позже, чем планировали, и он знал, что его воины очень ждали последнюю трапезу. Горячая еда была редким удовольствием. Они начали получать ее, когда Император сделал безопасность Понта приоритетом. И отправил сюда своего Верховного главнокомандующего и Элитных воинов, служивших под его командованием.

Трейвон понимал, что Лирон отправил их на Понт после того, как шаттл Торнианского Императора потерпел там крушение. Лирон хотел всем дать понять, что он не потерпит никаких противоправных действий в его Империи. Но Трейвон не понимал смысла последующего приказа оставаться там и дальше и нести охрану Понта повсеместно.

Чтобы он остался.

На единственной планете во Вселенной, где Трейвона не должно быть.

Лирон так не считал. Он не проявлял враждебности к Трейвону из-за того, что сделал его предок, канцлер Аади. Он когда-то сказал Трейвону, что, если он это сделает, ему тоже придется сделать это и для себя, поскольку они были родственниками.

Другие же так не считали, и Трейвон всю свою жизнь вынужден был жить с позором, что член его семьи сыграл определенную роль в появлении Великой Инфекции.

Поскольку они оставались на Понте на неопределенный срок, Трейвон создал свой Командный центр на единственной оставшейся целой базе на Понте. Он был удивлен ее состоянием, поскольку все окружающие ее строения были разрушены временем и бурями, которые свирепствовали на Понте. Но эта база осталась цела. В то время как ее внешние стены пострадали и нуждались в некотором ремонте, само здание находилось в том же состоянии, что и в тот день, когда оно было заброшено, нуждаясь только в новой мебели.

Это было хорошим решением, потому что вскоре после этого они обнаружили шахты и оставшихся в живых. Они также начали пристально следить за кораблями, которые пересекали границу между двумя Империями около Понта, убедившись, что никакие ганглианские или залудиаские корабли не прошли там. Но в последнее время что-то беспокоило его. Еще до обнаружения человеческой женщины.

Дженнифер…

Ее имя прозвучало в его голове.

Он не знал, почему его так заинтересовала эта женщина. Она обманула его, и это было то, чего бы он никому бы не простил. Но он обнаружил, что понимал причины этого ее поступка. С тех пор как она была похищена с Земли, с ней жестоко обращались. Она была подвергнута насилию двух наихудших видов во всей Вселенной. Она могла предположить, что кализианцы будут такими же… или еще хуже.

Выйдя из шаттла, Трейвон подумал о холодной еде, которую он будет есть во время последней трапезы. Он предпочитал питаться герметически запакованными пищевыми пайками, хотя он позволял использовать его наборы пищи в пользу других. Он предпочитал есть пищу, которую им давали, когда они были на полевых условиях, чтобы у его воинов было больше свежих продуктов.

— Генерал.

Трейвон не остановился, когда к нему подошел Гриф. Он прошел мимо капитана, когда тот, догнав его, пошагал рядом с ним.

— Что случилось, Гриф?

— Вы нашли что-нибудь, чтобы объяснить ваше чувство тревоги?

Трейвон доверился своему другу о причинах, почему он снова хотел обследовать Южный сектор.

— Нет.

— Но это чувство не ушло, — Гриф доверял своим предчувствиям — они спасали их обоих не один раз.

— Да, — сказал Трейвон коротко. — Что-нибудь есть, что нуждается в моем внимании?

— Нет. Я отправил ежедневные отчеты на ваш планшет вместе с сообщениями других генералов.

— Есть что-то срочное?

— Нет, обычные просьбы.

Трейвон хмыкнул. Это была одна из немногих обязанностей, из-за которой Трейвону не нравилось его положение, — решение текущих дел. По большей части его генералы хорошо и эффективно управляли своими районами дислокаций и воинами. Именно поэтому он и выбрал их. Но бывали времена, когда кто-то чувствовал, что кто-то один получает довольствие чаще или быстрее, чем другие. Это было свидетельством приверженности генералов их воинам. Но для Трейвона это была как кость в горле.