— Я не знаю, как это объяснить.

— Но разве у тебя нет дочери? Я имею в виду, женского отпрыска?

— Да, Богиня благословила Луола и меня двумя женскими отпрысками.

— Так как ты объяснила это им?

— Я действительно не должна была, пока бы они сами не зачали. По мере того, как они росли, они видели других женщин, которые зачали, и видели, как менялись их тела. Наши самки не отправляются в уединение, когда носят потомство, как это делают торнианки.

— Беременные торнианки отправляются в уединение?

— Да, женщины-торнианки не позволяют мужчинам видеть их, как только они зачинают до самого представления. Они боятся, что это уменьшит их желанность и ценность для других мужчин.

— Что… подожди… других мужчин? О чем ты говоришь?

— Этого тоже не было в Обучателе? — Майса с негодованием покачала головой. Ей придется лично пересмотреть то, что заложено в этой программе. — Торнианские самки не остаются с одним мужчиной. Они присоединяются к тому, кто больше всего им приносит пользу, и остаются с ним, пока не представят ему подходящего потомства, а затем отправляются к другому мужчине.

— Это обязательно? — нахмурилась Мак.

— Так принято, хотя я слышала, что на Бетельгейзе есть одна самка, которая отказалась покинуть своего лорда, хотя она представила ему четырех подходящих и достойных мужчин. Ну и, конечно, есть Императрица. Она не может оставить Императора.

— Эти торнианские традиции просто ужасны, — прошептала Мак.

— Великая Инфекция привела к тому, что в Торнианской Империи стало рождаться все меньше женщин, а у них не может быть отпрысков от женщины, которая не является торнианкой, — тихо сказала им Майса. — Они в отчаянии, и чтобы выжить, им приходится делить женщин, которые у них есть, — это единственный способ, которым они могут дальше продлевать свой род.

— Тогда я рада, что нас нашли кализианцы, а не торнианцы, — сказала Мак, — потому что я не смогла бы стать какой-то машиной для размножения.

— Очень маловероятно, что вы были бы совместимы, — успокаивающе погладила она Мак по руке. — Так ты собираешься рассказать мне, к чему все эти вопросы? У меня такое чувство, что это не просто любопытство.

Взгляд Мак метнулся к Джен, и легкое пожатие плеч сказало ей, что это будет ее решение.

— Я… я думаю, что могу быть беременной, то есть зачала, — прошептала она, ее неуверенный взгляд вернулся в Майсе.

— И ты боишься, — тихо кализианка, сжав руку Мак.

— Да. Я имею в виду, что я никогда не была беременна раньше, и даже если бы и была, мы не на Земле. Что если что-то пойдет не так?!

— Ничто не пойдет не так, — решительно заявила Майса, подавляя нарастающую панику, которую видела у Мак.

— Ты не можешь быть в этом уверена, — возразила Мак, даже если она отчаянно хотела верить ей.

— Я могу, и знаешь почему?

— Почему?

— Из-за вот этого, — Майса протянула руку и подняла косу Мак, на которой располагались бусины Эша и истинной пары. — Богиня не позволила бы тебе стать истинной парой Нихила, если бы ты не смогла представить ему подходящего потомства, и у тебя есть мой Луол. Он позаботится обо всех вас, — она посмотрела на Джен, — как если бы вы были его собственным потомством. Он будет следить за тем, чтобы с тобой или твоим потомком ничего не произошло.

— Правда?

— Правда, — Майса наклонилась вперед, целуя в лоб Мак. — О, это такое благословение! Я полагаю, ты еще не сказала Нихилу?

— Я этого пока не сделала, но почему ты так думаешь?

— Потому что, если бы ты это сделала, он не только отнес бы тебя прямо к Луолу, чтобы тот осмотрел тебя, но не отходил бы от тебя ни на шаг.

— Что?

— Мак, кализианский самец всегда защищает свою Эша, особенно когда она с потомством. Но ты больше, чем Эша Нихила, ты его истинная пара. Ты не кализианка, а с одной из самых дальних неизвестных планет в известных Вселенных. Все его защитные инстинкты обострятся настолько, что он ни на минуту не выпустит тебя из своего поля зрения.

— Что? Нет, подождите. Ты говоришь, что он станет еще более опекающим? — глаза Мак расширились от недоверия.

— О, я уверена в этом, — и Майса улыбнулась ей. — Ты должна быть сильной и понимающей с ним. Он не сможет держать себя в руках, особенно первые лунные циклы.

— Значит, ты говоришь, что у меня будет восемь месяцев еще более оберегающего Нихила… что ж, здорово.

— Ты предпочла бы, чтобы он не заботился о тебе?

— Конечно, нет, — мгновенно возразила Мак. — Но, знаешь, сколько времени потребовалось мне, чтобы он позволил мне перемещаться здесь одной? Я не стану заключенной в нашей каюте только потому, что я беременна.

— Тогда тебе нужно сказать ему об этом, но сделай это осторожно, потому что у него никогда не было истинной пары, которая зачала бы от него.

— Так будет лучше?

— Да.

— Но тебе нужно рассказать об этом Нихилу как можно скорее.

— Я думала, может быть, сначала увижу Луола, просто чтобы убедиться, что я не ошибаюсь.

— А ты не думаешь, что Нихила может ранить то, что Луол станет первым, кто узнает, что его истинная пара зачала?

— Я… я не думала об этом с этой точки зрения, просто… он будет волноваться, потому что он намного больше меня, а я не хочу, чтобы он беспокоился, если я ошиблась и не беременна.

— В этом и состоит смысл того, чтобы делить свою жизнь с другим существом, истинная пара он или нет. Волноваться. Ты хочешь сказать, что не беспокоишься о Нихиле?

— Конечно, я волнуюсь.

— Тебе бы хотелось, чтобы он держал в тайне что-то важное от тебя только потому, что ты будешь беспокоиться?

— Нет, — призналась Мак.

— Ммм, Мак, Майса, — Джен попыталась их прервать, когда ее взгляд переместился на дверь, но они проигнорировали ее.

— Тогда скажи своей паре, — сказала Майса.

— Сказать мне, что? — спросил Нихил, входя в комнату. 

 — Ммм, — Мак прикусила губу, повернувшись лицом к своей истинной паре. — Привет, дорогой. Что ты тут делаешь?

— Пришло время для полуденной трапезы, и я хотел разделить ее с тобой, — ответил Нихил, нахмурившись от ее уклончивого ответа. Он знал свою Маккензи, чувствовал ее настроение и эмоции, и прямо сейчас он видел на ее лице то, о чем никогда не предполагал. Она не была счастлива видеть его. Боль пронзила его сердце так, как никогда прежде.

— Нет!

Оглушительный крик Мак заставил Майсу и Джен взглянуть туда, где она только что находилась, но Мак там не уже было. Она стремительно пронеслась через всю кухню, запрыгнув на Нихила, обняв его руками за шею, зная, что он никогда не позволит ей упасть.

— Не надо так думать! Никогда так не думай! — она почувствовала, как его боль прорывается сквозь их связь. — Я люблю тебя.

— Тогда что? — спросил он хрипло с болью в голосе, обнимая ее своими руками.

— Я… я думаю, что беременна, — сказала она ему, ища его взгляд.

— Беременна?

— Зачала, — тихо подсказала Майса.

— Что?! — побледнел Нихил, когда его светящийся глаза переместились от Мак к Майсе, которая лишь кивнула, а затем вернулись к своей истинной паре. — Зачала?!

— Возможно… — призналась Мак, — я не уве… Нихил!

Джен и Майса едва не подпрыгнули на месте от испуганного вскрика Мак, потому что Нихил изменил положение своей любимой, сильнее прижав ее к себе руками, и стремительно выбежал из кухни.

— Мы за ними? Или как? — спросила Джен, глядя на Майсу.

— О, да, — сказала ей Майя, улыбаясь. — Мак понадобится наша помощь, чтобы помочь проконтролировать Нихила, когда Луол скажет им, что она зачала.

— Ты действительно думаешь, что это так?

— Конечно! — ответила она. — Женщины инстинктивно чувствуют это, Джен. Только потому, что с вами все это случилось, Мак сомневается в том, что ей подсказывает ее тело.

— Что ты имела в виду под: «нам нужно будет проконтролировать Нихила»?

— Пойдем, я объясню по дороге, — Майса взяла за руку Джен и повела ее в медицинский блок. — Как я уже говорила, кализианские самцы очень опекают своих Эша, когда те зачинают от их. Говорят, что до Великой Инфекции, когда еще были истинные пары, мужчины иногда становились иррациональными, когда дело доходило до защиты их пар.