— Боже мой, шоколадный брауни! — Мак начала танцевать по комнате.

— Угу, — рассмеялась Джен.

— К черту глазурь! — Мак вернулась к столу, чтобы опереться о его край и снова вдохнуть теплый сладкий запах. — Режь скорее его на кусочки! Ты бы знала, как сильно мне хотелось шоколада в последнее время.

— В самом деле? — нахмурилась Джен. — Тебе так его хотелось?

— Еще как, — ответила она. — Я имею в виду, что я не была шокоголиком на Земле, но там его было всегда в достатке, ты же знаешь. А теперь, когда у меня нет возможности его получить…

— Ты жаждешь этого.

— Да… — рассеянно рассмеялась Мак, когда выбрала хрустящий кусочек с края — свою любимую часть на противне — затем разломила горячую массу руками, чтобы остудить ее, прежде чем отправить в рот.

Джен смотрела, как глаза Мак закрылись от удовольствия.

— Я так понимаю, что вкусно, — поддразнила ее Джен.

— О, Боже, да, — глаза Мак открылись, и они снова вернулись к поддону. — Более чем.

Когда Мак потянулась, чтобы взять еще, Джен хлопнула ее по руке.

— Подожди, ты обожжешься.

— Думаешь, меня это остановит? Боже, Джен, они божественны!

— И будут еще вкуснее, если полить их глазурью. Теперь сядь, — она указала на стул.

Неохотно Мак сделала, как ей сказали. Но ее глаза тоскливо последовали за противнем Джен, которая убрала его от нее подальше.

— Ты еще не разговаривала с Нихилом? Не ходила к Луолу, чтобы он проверил тебя? — тихо спросила она.

— Нет, — пробормотала Мак, ее взгляд, наконец, оставил брауни, чтобы переместиться на ее руки.

— Почему нет? — когда Мак продолжила просто смотреть на свои руки, Джен не выдержала. — Maк?

— Я просто не готова принять это, — прошептала Мак. — Как только я это сделаю, пути назад не будет. Больше не будет только меня и Нихила. Я больше не буду существовать… ну, как только я. Я всегда теперь буду матерью, и у меня будет другое существо, которое будет частью Нихила, частью меня, о котором нужно заботиться. Я просто…

Джен потянулась и сжала руку подруги.

— Хорошо, я понимаю, но ты должна сказать, что чувствуешь. Не мне. Точнее, не только мне. Возможно, тебе стоит поговорить с Майсой, она бы могла понять.

— Я могла бы поняла, что? — спросила Майса, входя в комнату. — И что это… интересно… за запах?

— Джен сделала брауни, — быстро ответила ей Мак и послала Джен умоляющий взгляд.

— Брауни… звучит интересно.

— О, Майса, ты даже не представляешь! — ее прежние колебания тут же были забыты, когда Мак повернулась к Майсе. — Это кондитерское изделие из теста, о-о-очень шоколадное и безумно вкусное… Тебе нужно попробовать, — Мак начала тянуться к выпечке, и Джен снова отодвинула ее от нее.

— Все равно они пока слишком горячие, — Джен отставила противень еще дальше. — Ты же не хочешь испортить первое впечатление Майсы от настоящей земной еды?

— Нет, но…

— Это значит, что ты не получишь больше, так что перестань попрошайничать и веди себя прилично.

— Я веду себя прилично, — возразила Мак. — Если бы я не вела себя хорошо, то уже давно бы ела то, что находится на том поддоне.

— Они так хороши? — удивилась Майса.

— О, Майса, ты никогда не пробовала ничего подобного! По крайней мере, я не думаю, что ты ела такое, учитывая вкус кализианской пищи.

— Это так. Хотя у нас есть некоторые сладкие продукты, но Луол рассказывал мне, что они никогда не получают их, когда покидают родную планету.

— Ну, возможно, какая-то ваша еда и может быть сладкой, но тут вся прелесть в шоколаде.

— Что такое шо-ко… — что? — переспросила Майса, наблюдая, как Джен и Мак переглядываются друг с другом. — Что это такое?

— Я… я не знаю, как объяснить это тому, кто никогда его не пробовал, — сказала ей Джен. — Я имею в виду, что на Земле мы можем сказать, что он гладкий или пористый, темный или молочный, горький или сладкий, жидкий или твердый. Но эти термины ничего не значат, если у вас нет ориентира, а я не пробовала ничего похожего на Понте.

Майса посмотрела на противень, что Джен продолжала отодвигать от Мак, а потом спросила.

— Его едят в таком виде?

— Нет! — в унисон ответили Джен и Мак, а затем посмотрели друг на друга и засмеялись.

— Он подается по-разному, Майса, — ответила ей Джен. — Его можно есть кусочками, как ваши питательные батончики. И хотя они не такие питательные, но зато это очень вкусно. Еще можно растопить и наслаждаться как напитком. На Земле так обычно и делается, когда на улице холодно. Иногда туда окунают фрукты.

— И все это можно сделать с этим… шоколадом?

— Да.

— И она еще не рассказывала тебе о кексах… — вмешалась Мак.

— Кексах?

— Да, они похожи на лепешки, но…

— Они не похожи на лепешки, Мак! Ты серьезно? Просто потому, что они также выпекаются, ты думаешь, что они одинаковые? Можно запечь буженину! Разве это то же самое?

— Конечно, нет! Я просто пыталась привести Майсе какой-то пример.

— Значит, лепешки не настолько вкусные, как ваши кексы? — осторожно спросила Майса.

— Они вкусные, но по-другому, — сказала ей Джен.

— Тогда я бы очень хотела попробовать твои кексы.

— Хорошо, когда эти брауни закончатся, я могу испечь их. У меня есть все, что мне нужно, но я предупреждаю вас: мне понадобится ваша помощь, чтобы сделать достаточно, чтобы прокормить эту толпу.

— Я была более чем готова помочь тебе, Джен. Если ты научишь меня, что делать. Я еще не слышала, чтобы мой Луол сказал хоть одно пренебрежительное слово о еде, которую ты приготовила. И мои отпрыски с нетерпением ждут моего возвращения домой, чтобы я могла показать им, как печь лепешки, о которых я так часто рассказываю, когда мы общаемся.

— А инструкции, которые я тебе дала, не помогли?

— Они побоялись испортить свои продовольственные запасы.

— Понимаю, — Джен знала, насколько драгоценны эти поставки продовольствия для кализианцев, и пыталась придумать, как преодолеть их страх. — Что если я сделаю запись, видео и аудио, и покажу процесс приготовления, описывая все шаг за шагом? Ты можешь готовить и показывать со мной, и если по каким-то причинам мои разъяснения для них будут непонятны, ты сможешь объяснить это более понятнее. Как думаешь, это сработает?

— Да. Думаю, получится.

— Хорошо, тогда так мы и сделаем. Потом, после бури, ты можешь отправить запись своему потомству.

— Спасибо, Джен.

— Для этого нужны друзья, — Джен посмотрела в сторону Мак. — А теперь, Майса, расскажи мне о своем потомстве.

— Потомстве? — нахмурилась Майса, когда увидела, как напряглась Мак. — Что ты хотела узнать?

— Ну, — начала Джен, потянувшись за ингредиентами для глазури. И, взглянув на Мак на мгновение, отодвинула противень с брауни еще дальше. — Давайте начнем сначала. Как долго проистекает беременность у кализианок?

— Как долго? — Майса растерянно посмотрела на нее.

— Да, этого не было в Обучателе. На Земле обычно это длиться девять месяцев, лунных циклов, с момента начала беременности женщины до родов.

— Родов?

— Какое понятие вы используете? — спросила Мак. — Когда ребенок появляется на свет?

— Представление. Самка дарит потомство. Ничего из этого не было в Обучателе? — Майса не могла в это поверить.

— Нет.

— Хорошо, я поговорю с Луолом, это нужно исправить, но отвечая на ваш вопрос: с момента зачатия потомства до представления обычно проходит восемь лунных циклов.

— Разные сроки для разных видов?

— Так же и у торнианок, но у других, например, у джеборианцев, проходит всего шесть лунных циклов. Говорят, что у ганглианцев больше.

Джен вздрогнула только от мысли о том, чтобы забеременеть от ганглианца, и была рада, что ни ей, ни Мак не пришлось это испытать.

— Ганглианцы могут размножаться только с ганглианцами, — тихо сказала ей Майса, видя, как Джен вздрогнула, и поняла, о чем были ее мысли. — С тех пор, как началась Великая Инфекция.

— Хорошо, тогда это хорошо… Теперь, рассказывай дальше, — попросила Джен, отмеряя и смешивая ингредиенты.