И вновь мой черед. «Второй к бою готов». Жаль, что я не могу взглянуть на пули. Откуда мне знать, поразил ли я мишень, если я не успеваю проследить очереди?

Очередные триста пятьдесят узлов. В прицеле – старый грузовичок. Я нажал на курок, и в поле зрения, слева от грузовика, показалась вдруг земля. Я слегка отклонился вправо и неожиданно для себя разглядел крохотные цветочки на метелках полыни. Дверца грузовика повисла на ржавых петлях. Машина была еще целой, хотя град пуль уже сыпался на землю.

Прямо подо мной, стремительно приближаясь, возникла земля, и я понял, что мне конец. Я совершил ту же ошибку, что и вчерашний пилот: увидел, как мои пули попали в цель.

Рука дернулась к рычагу управления. Достаточно доли секунды… Увы, слишком поздно.

Мир вокруг почернел. Но это был не дар смерти. Откуда-то снизу ударил восходящий поток. Сила тяжести неумолимо рванула вниз, и я на мгновение потерял сознание. Когда я снова очнулся, самолет летел уже в сотнях футов над землей. Оказывается, я все-таки потянул за рычаг, и мне удалось выровнять машину.

Тут я впервые в жизни услышал голос. Прозвучал он не по радио и не из самолета, а словно бы ниоткуда.

«Рука Божья».

Я проверил регистратор датчика ускорения. Перегрузка в 8G – слишком много для самолета. Ни о какой стрельбе на сегодня не могло быть и речи. Я связался с ведущим.

– Первый, я Второй. Я перегрузил машину.

Пауза, и с недоверием:

– ЧТО?!

В следующий момент он уже летел рядом с моим самолетом, пытаясь отыскать внешние повреждения.

– Летим домой, – сказал он наконец. – Двигайся спокойно, без рывков. Третий, ты за главного. Завершай задание.

Посадка прошла без затруднений. Я мысленно попросил об этом свою машину, и та плавно опустилась на землю. Пулеметы выгрузили и отправили на хранение. Я заглушил мотор. Ко мне в кабину поднялся командир, и я рассказал ему о том, что случилось. Нахмурившись, он кивнул и спустился на землю в поисках повреждений. Но, похоже, ему так ничего и не удалось обнаружить.

Gene I. Dexter

А меня и по сей день мучают все те же вопросы, на которые я не могу получить ответа.

Почему я не погиб в той пустыне? Другие пилоты полагали, что меня спасли восходящие потоки.

Но утро выдалось очень холодным, а в морозном воздухе не бывает восходящих потоков. Тем более трудно поверить, что они возникли в нужный момент прямо под самолетом и сработали с достаточной силой…

Я не поленился и провел расчеты. Мой самолет весил 15 000 фунтов и летел к земле со скоростью в 350 узлов. Чтобы поднять его вверх, потребовался бы поток, движущийся вверх с силой в 120 000 фунтов, или шестьдесят тонн. И все это в спокойном воздухе, у самой поверхности земли. Одним словом – немыслимо.

Рука Божья? Поэтично, и я допускаю это. Но с точки зрения физики… это ведь невозможно.

Однако вот я, целый и невредимый, подкручиваю гайки у Пафф на шасси. Тот случай в пустыне был не единственным: еще один такой голос спас меня уже много лет спустя. Неужели и правда существуют ангелы, которые не позволяют мне умереть раньше назначенного срока? Но когда-нибудь я открою для себя эту тайну или, вернее, переоткрою захватывающее приключение под названием «смерть». Подозреваю, что ее намеренно решили не называть Жизнью, чтобы люди не устремились туда без оглядки, забыв о тех испытаниях, которые им необходимо пройти в этом воплощении. Но что это, неужели моя земная амнезия проходит? И я вновь тоскую по Дому, по истинной Жизни?

Пафф, похоже, с этим не согласна. И хотя она редко разговаривает с заглушенным мотором, но эти слова, похоже, принадлежат именно ей. Как можно тосковать по Дому, когда дом наш там, где пребывает наш дух, здесь и сейчас?

Два года назад она разбилась, рухнув на землю, и долгое время была чистым духом, пока мы не восстановили ее тело.

Я знаю, Пафф, ты права. Наш Дом не где-нибудь, а здесь и сейчас, во веки веков. Но это мое земное испытание, и я взялся пройти его до конца.

Настал тот долгожданный день, когда я наконец закончил ремонт Пафф. Пришла пора полетать.

Я вывел ее из ангара, тщательно проверил показания всех приборов на холостом ходу и убедился, что все в норме. Пришлось только немного добавить топлива и масла. Из-за этого ремонта мы уже несколько недель не садились на воду, а потому я слегка нервничал, забираясь в кабину и пристегивая ремни.

Ни один самолет не любил беседовать со мной так часто, как Пафф (понемногу мы оба освоили это искусство). Мы налетали тысячи миль, болтая обо всем, что встречали на своем пути. Но после столкновения с высоковольтными проводами – не знаю, помните ли вы об этом случае, – Пафф надолго замолчала.

Когда я снова начал ходить, мне удалось поговорить с ее духом (тело Пафф, ее крылья и хвост, грудой обломков лежали на полу ангара). Она предупредила, что после того, как мне удастся восстановить ее тело, она не сразу придет в себя, так что первое время мне не стоит рассчитывать на беседы.

Все так и вышло. Мой друг Дэн Никенс предложил запасные крылья и хвост от своего самолета, такой же модели, – подарок от его Джен моей Пафф. После восстановления Пафф вновь начала летать, и не хуже прежнего. Вот только она не говорила со мной, как раньше. Лишь после пяти полетов она вдруг сказала: «Привет». В тот момент мы как раз поднимались с поверхности озера во Флориде. И вновь долгое молчание.

Вскоре Дэн переправил ее по моей просьбе из Флориды домой, в штат Вашингтон. Здесь мы полетали какое-то время, практикуя посадки на сушу и на воду. Потом Дэн оставил ее со мной, а сам вернулся во Флориду.

Так все и было до сегодняшнего дня: Пафф стала очень молчаливой, и в воздухе, и на земле. Она по-прежнему была чудесным самолетом, вот только совсем не говорила. Ни словечка, пока я отлаживал ее. Ни словечка и сейчас, когда мотор ее разогревался перед полетом.

В полдень мы отправились в путь к озеру на материке. Мне хотелось, чтобы сегодня именно в этом красивом месте была наша первая посадка.

Нам потребовалось полчаса, чтобы долететь от острова, где я живу, до озера. Я стал настраиваться на предстоящую посадку. Трижды проверь посадочный механизм, Ричард. На 60 милях в час выпусти закрылки, замедлись и иди к воде. Нос чуточку подними…

Но речь не только обо мне, мелькнула у меня мысль. Нас же двое.

– Ты готова, Пафф? – спросил я скорее по привычке. – Садимся на воду.

– Я справлюсь, – прозвучал в моей голове ее ответ.

От неожиданности я вздрогнул.

– Этот год выдался для тебя нелегким.

– Для тебя тоже, – ответила она.

– Согласен, – сказал я с невольной ухмылкой.

– Ладно, ты готова, Пафф? – повторил я. – Летим к озеру.

– Мы летим к воде! – запела она. – Хотим окунуться в синие волны!

Я не мог поверить: Пафф пела для меня! От этой забавной песенки настроение у меня тут же поднялось, и я рассмеялся.

Какой контраст с молчанием предыдущих дней! Пафф веселилась, как ребенок. И было такое чувство, что ей хотелось поделиться своим настроением со мной.

Так мы болтали с ней еще минуть десять. Радостная Пафф пела и шутила без устали. Ее простая песенка была о том, что она снова летает и как это здорово – подняться в воздух вместе со мной.

Обогнув гору, мы увидели перед собой озеро. Легкий ветерок гнал по поверхности небольшие волны.

Я убрал шасси.

«Мои колеса убрали, – пела Пафф. – Их больше нет…»

Замедлился до 60-ти, выпустил закрылки.

«…и вниз идут закрылки, как из норок мышки…»

Осторожнее, Ричард, думал я. Ближе к воде. Еще ближе… ну все, пора…

«Как нежный одуванчик, мы с легкостью коснемся, коснемся…»

В этот момент я услышал, как ее днище скользнуло по волнам, и она плавно опустилась на воду.

«Ммм… ммм… мм… мы плещемся в воде, как лунный свет…»