И все было бы хорошо, если бы кашалота это тоже устроило. Но нет, вместо того чтобы атаковать катер, он совершил крутой поворот и поплыл прямо на людей. Эти мгновения показались им вечностью.

На ходу кашалот издавал звуки, напоминающие то протяжные скрипы несмазанных петель, то стрекотание швейной машинки. Ему вторили соплеменники, вразнобой трещащие, щелкающие и постанывающие, словно от нетерпения. К этому примешивалось шипение воды, заполняющей стальной корпус, и бурление воздушных пузырей.

«Как ошибаются те, кто считает, что на глубине царит вечное безмолвие, – подумалось Быкову. – Здесь бывает довольно шумно. Только я уже никому об этом не расскажу».

Квадратное черное рыло медленно приблизилось вплотную. Быков и Алиса, находящиеся на пятиметровой глубине, ощутили, как их качнула надвигающаяся волна. Они бы и рады соблюдать полную неподвижность, чтобы не раздражать чудовище, однако законы физики работали против них, выталкивая на поверхность.

Кашалот повернулся набок, разглядывая своих жертв одним глазом и приоткрыв зубастую пасть.

«Только бы не отхватил ноги, – тоскливо подумал Быков. – Лучше погибнуть сразу, чем остаться калекой».

Голова Дмитрия пробкой выскочила наружу рядом с головой Алисы, глаза которой были залеплены мокрой челкой. Вот и хорошо. Не успеет ничего увидеть…

Шли секунды, а ничего не происходило, если не считать небольшого круговорота, образовавшегося на месте затонувшего катера. По другую сторону от него торчали головы двух матросов, на которых тоже никто не спешил нападать.

Но где же третий?

Карлос.

Его не было видно.

Набрав полную грудь воздуха, Быков нырнул. Кашалотов и след простыл. Только белый корпус катера уходил вниз, медленно и торжественно погружаясь в синюю мглу. Из стального корпуса, наполнившегося водой, вырывались пузыри, образующие серебристые цепочки, протянутые до самой поверхности. Они, эти призрачные цепи, не были способны удержать катер.

Карлос. Куда он подевался?

Быков перевернулся вниз головой и, размашисто разгребая воду обеими руками, устремился за тонущей посудиной. Когда она перевернулась, Карлос находился под ней. Должно быть, он там и остался, потому что больше деваться ему было некуда.

Разве что его кашалот проглотил…

Мысль показалась наивной, как библейская легенда про Иова, попавшего в чрево кита, поэтому была сразу отброшена. Разумнее всего было предположить, что парень оглушен или же застрял под днищем. Оставалось лишь догнать катер и вытащить оттуда Карлоса. Если кашалоты действительно оставили людей в покое, то сделать это будет несложно. Катер погружался достаточно медленно и находился пока что примерно на десятиметровой глубине.

Правда, продолжая грести, Быков обнаружил, что нырять без акваланга и ласт намного труднее. Вспомнив свой спор с Карлосом, он мысленно назвал себя самоуверенным болваном. Уже сейчас, опустившись совсем неглубоко, приходилось прилагать все силы, чтобы преодолевать сопротивление воды, становящейся все более плотной и упругой. Каким образом Быков собирался бить рекорды, не имея соответствующего опыта? Только столкновение с кашалотами спасло его от позора. Если бы не крушение, он попросту стал бы посмешищем в глазах матросов и, что хуже всего, в Алисиных глазах тоже.

Прилив злости помогал не сбавлять темп, хотя в какой-то момент Быкову показалось, что больше он не способен опуститься ни на метр ниже. Давление объяло его, подобно гигантской ладони, сжимающейся все сильнее. Голова налилась свинцом, глаза приходилось щурить, чтобы ненароком не выскочили из орбит. Катер опускался по-прежнему неспешно, но и Быков плыл не намного быстрее. Ухватиться за корпус удалось лишь на глубине около двадцати метров.

Процесс погружения значительно упростился, но, чем ниже опускался Быков, тем выше ему предстояло подниматься потом, уже из последних сил и с израсходованным запасом воздуха. В груди уже началось жжение, предупреждающее, что легким не хватает кислорода. Подтянувшись, Быков поднырнул под корпус.

К его огромному облегчению, Карлос был жив. Об этом свидетельствовали его отчаянные попытки вырваться из плена, в который он попал.

При виде Быкова парень призывно замычал и задергался, показывая, что его держит. Оказалось, что при падении он неудачно зацепился поясом джинсов за рычаг управления двигателем. Рычаг, снабженный круглым набалдашничком, воткнулся в петлю легко, а обратно не вытаскивался. Поскольку ловушка находилась за спиной Карлоса, ему не удавалось ни порвать ткань руками, заведенными за спину, ни выпихнуть шарик обратно. Снять джинсы он тоже не мог, потому что они были слишком узкие и, намокнув, облепили ноги плотно, как вторая кожа.

В другой ситуации положение пленника могло бы показаться комичным, но не теперь, когда он сам и его спаситель находились на тридцать метров ниже уровня моря.

Действовать под катером было чертовски неудобно, но Быков старался не думать о том, что опускающийся корпус может стать гробовой крышкой для обоих. Подав ободряющий знак, он заставил Карлоса согнуться и попытался выдернуть набалдашник. Первая и вторая попытки оказались неудачными, тогда, не мудрствуя лукаво, Быков извернулся, уперся ногами в днище и попросту выломал коварный рычаг.

Как только Карлос освободился, они оба, не теряя ни доли секунды, выскользнули из-под корпуса и устремились к свету, помогая себе руками, ногами и даже извиваниями тел. Воздуха отчаянно не хватало. Каждый из последних метров водной толщи мог стать последним, и все же океану было не суждено поглотить двух мужчин, успевших выскочить на поверхность, прежде чем погибнуть от удушья.

Их появление вызвало радостные крики матросов и Алисы, плававших на месте крушения. Беспорядочно загребая руками, она поспешила к Быкову.

– Дима! Все хорошо? Господи, как же я испугалась!

– Все, все, – пробормотал он, позволив ей схватиться за свои плечи. – Сейчас отдышимся и поплывем. – Он повернул голову. – Карлос, ты как? Помощь нужна?

– Нет, – мотнул головой матрос. Глаза его были красными от полопавшихся сосудов.

– Тогда вперед, – скомандовал Быков. – Держимся рядом. Алиса, не отставай.

– До корабля миль шесть, – предупредил Джим, переворачиваясь набок. – Из воды его пока не видно, но я направление помню. Будем ориентироваться по солнцу.

– Шесть миль? – переспросила Алиса. – Ого! Никогда не плавала на такие дистанции.

– Часа два с половиной уйдет, – прикинул Быков.

– Может, на корабле нас хватятся и спустят шлюпку на воду? – предположил кто-то за его спиной.

– Вряд ли, – ответил он, окончательно отдышавшись. – Мы же тренироваться поплыли. До темноты тревоги никто не поднимет. Придется выбираться самим.

– Будем отдыхать на воде, – сказал Мануэль. – Если кого судорога схватит, кричите. Я умею снимать.

– Массажем? – догадалась Алиса.

– Зубами, – был ответ.

– Тогда лучше судорога.

– Ты просто не знаешь, что это такое.

– Хватит о судорогах! – прикрикнул Джим. – Не поминай дьявола, не то накличешь.

Некоторое время плыли молча, сосредоточенно, экономя силы и размеренно дыша. Море выглядело совершенно безжизненным, над головой ни одной чайки, только солнце, равнодушно наблюдавшее за пятеркой пловцов.

– Ох и разозлится дед, – пробормотала Алиса, когда молчать надоело.

– Мы ни при чем, – успокоил ее Быков. – Жаль только, что посоревноваться не удалось.

На самом деле он не жалел об этом, а радовался.

– Посоревноваться? – переспросил Карлос, нагоняя его. «Дурак, – обругал себя Быков. – Ну кто тебя за язык дергал? Сейчас он предложит провести турнир на корабле, пока профессор будет спать или работать внизу. И что делать? Соглашаться? Или сдаться без боя, пока никто не слышит?»

– Да, – пропыхтел Быков, выпуская соленую воду, набравшуюся в рот. – Я хотел сказать, что…

– Я тоже хотел сказать, – перебил Карлос. – Ты выиграл. Я признаю твою победу. Спор закончен. В твою пользу.