– Лин, ты правда все это делала ради меня? – Вэлл с удивлением смотрел на новую Кралину, такой ранимой и беззащитной он не видел ее никогда. – Всегда считал, что ты бьешься насмерть исключительно из-за патриотизма.

– Дурак ты. – Она нырнула в раскрытые объятия и прижалась щекой к темно-серому кителю, вдыхая терпкий запах мускуса и сандала. – Я и сама столько глупостей делала, лишь бы не думать о тебе, и только совсем недавно поняла, что если не скажу о своих чувствах, то все пойдет прахом.

Вэлл уткнулся носом в черную макушку и от души улыбнулся. Ему и в голову не приходило, что дерзость Лины – это защитная реакция, всегда считал, что она просто колючка, пытающаяся всех подмять под себя.

– Я все ждала, когда же ты придешь и скажешь, что я лучшая и ты оценил мои старания на войне, на этапах отбора, а ты все не шел. Пыталась показать, что жду этого, но, видимо, неправильно. – Она подняла голову и встретилась с недоумевающим взглядом. – Я совсем не умею проявлять чувства, ведь столько времени пришлось их скрывать. Да я и не знаю толком, как это делается.

– Влюбиться в правящего неогена самая большая глупость, которую себе может позволить незамужняя триаса, и Кралина Кей себе это позволила. – Вэлл наклонился и слегка коснулся губами влажной щеки. Его удивлению не было предела, он и правда никогда не думал о том, что Лина умеет любить, всегда казалось, что ею движет только желание побеждать.

– Ты нужен мне. – Она сильнее обхватила его за пояс, изо всех сил прижимаясь к груди.

– Не будем делать друг другу больно, давай дождемся завтрашней церемонии, – проговорил он охрипшим голосом и выпустил Кралину из объятий. Сердце заполнилось нежной теплотой – тем, чего он так боялся и так искал. А готов ли он принять это тепло от Кралины?

Триаса понимающе кивнула и поправила сбившуюся прическу, прикрывая поврежденное ухо. Завтрашний день все решит, лишь бы Дариана отказалась от будущего, увиденного у Фенарии. Если этого не произойдет, то все усилия напрасны, и Вэлл останется лишь призрачной мечтой.

***

Дариана с Галипом уложили зевающую Машу на кровать.

– У вас странная сестра, совсем не похожа на триасу. – Стелур снял с непослушной ноги девушки шелковую балетку. – Я внимательно наблюдал за ней во время испытаний и все время поражался ее поведению.

– Спасибо за помощь, думаю, вам лучше вернуться к гостям. – Дариана натянуто улыбнулась.

– Я бы с удовольствием пообщался с ней после завершения отбора. – Молодой человек притормозил у двери, поправляя и без того идеально лежащие волосы.

– И я, и я готова с тобой пообщаться хоть сейчас, – сквозь сон проговорила Маша, пытаясь расстегнуть на платье пуговицы, сдавливающие грудь.

– Вы из разных сословий, и, думаю, ни к чему хорошему это общение не приведет, – холодно заметила Даша, накрывая одеялом псевдосестру, оголившую свою самую выдающуюся часть. – Можете на меня обидеться за эти слова и не дать завтра жемчужину. – Она с вызовом посмотрела на растерявшегося стелура. – И передайте Наисветлейшему Трейвану, что к гостям я сегодня уже больше не выйду, останусь охранять покой сестры.

– Но ведь она не наследная триаса и может связать свою жизнь со стелуром. – Чуть замешкавшись в дверях, Галип с обидой посмотрел на Дариану. Но та пропустила замечание мимо ушей, и уязвленный молодой человек вышел из комнаты. На экранах старшая Рау ему казалась доброй и понимающей, а всего пять минут общения полностью заставили изменить мнение о фаворитке отбора. Галип все сомневался, кого выбрать из двух соперничающих триас, в то время как Криштен предпочитал Дариану, только теперь Галип обязательно расскажет напарнику об отношении Рау к стелурам.

После ухода монтажника Даша без сил опустилась на свою кровать и равнодушно смотрела, как Маша заторможенными движениями пытается выбраться из длинного платья. Несколько неудачных попыток – и зеленый шуршащий шелк бесформенной лужей растекся возле постели.

Интересно, Вэлл возмутится, что она ушла до окончания ужина, или теперь вообще перестанет ее замечать? А Трей? Но она не может вернуться. Вдруг Машка проснется, увидев, что одна в комнате, надумает выйти и все-таки встретится с Галипом? Кажется, началась паранойя. Все! На сегодня хватит! В конце концов, любым силам и нервам есть предел. Пусть монтажники осудят ее за некрасивое высказывание, гости – за уход по-английски, но она будет чувствовать себя как на иголках, если Машка останется без присмотра. Хватит оглядываться на чужое мнение во вред себе!

Даша аккуратно сняла платье, подняла Машино, разложила их на пуфиках возле туалетных столиков и залезла под одеяло. Завтра финальная стадия испытаний. Еще один напряженный день – последний бой, который она должна проиграть, чтобы выиграть.

***

Прием закончился далеко за полночь. Трейван помог стелурам с визерокоптерами, которые больше не летали за девушками, еще раз поблагодарил их за отличную работу и за то, что так живо развлекли сегодня претенденток воспоминаниями об испытаниях. Когда неоген уже вышел из монтажной, его в коридоре догнал Криштен.

– Наисветлейший, я искренне желал победы Дариане Рау, но… – пропыхтел бледный стелур и опасливо оглянулся, – ведь она не просто так откровенно сдалась?

– Я не имею права влиять на ваш голос, он дан правящим неогеном в надежде на честный выбор. – Трей устало улыбнулся. – Но, надеюсь, вы все правильно истолкуете. – Он похлопал Криштена по костлявому плечу и похромал по длинному темному коридору.

Трейван очень устал. Он вымотался не столько физически, сколько морально. Организация и проведение отбора отняли много сил, а постоянное напряжение, связанное с Дарианой, отбирало последнюю энергию. Завтра все решится…

Трей остановился в мрачном коридоре, прислонился лбом к прохладной каменной стене и прикрыл глаза.

Его жемчужина и, скорее всего, жемчужина монтажников достанутся Кралине, но есть еще восемь… причем, у Синды льготы, и их голос идет за два.

Трейван понимал свое бессилие перед традициями, перед братом и отчаянно сжимал кулаки. Там, на войне, он мог бороться: выплеснуть свою злость, раздавая огненные молнии ненавистным залесцам, мог показать все свою силу и желание прогнать захватчиков, мог бороться за мечту и свободу. А сейчас, что он мог сейчас? Только копить в себе жуткое чувство приближающейся развязки и смотреть со стороны, как вынесут приговор. Ему даже некого ненавидеть, никто не виноват в сложившейся ситуации.

– Наисветлейший, вам плохо? – Переливчатый голос заставил неогена оторваться от стены. – Я могу чем-то помочь?

Трей тоскливо посмотрел в огромные, так и оставшиеся испуганными глаза и привычно улыбнулся.

– Будешь ангелом-хранителем моей души?

– Кем скажете, тем и буду. – Лейна взяла крепкую руку, разжала тоненькими пальчиками кулак и вложила свою ладонь. – Я все вижу, все понимаю и если понадоблюсь, то приду по первому зову.

Трей хмыкнул, ощущая успокаивающее тепло в своей руке.

– Пойду-ка я спать, завтра очень сложный день. – Он выпустил хрупкую ладонь, зная, где найдет утешение в случае «смертного приговора».

Эти несколько дней, что Лейна прожила в замке Эргов, она постоянно окружала Трейвана ненавязчивым теплом и заботой. Сначала он это воспринял как благодарность за предоставленное жилье и работу, за защиту от Шериана, но теперь увидел, что девушка готова дать намного больше и ничего не требовать взамен. Ее искренность и ненавязчивость сглаживали напряжение и как будто аккуратно наполняли легкие воздухом, не давая окончательно задохнуться.

Глава 18

Претендентки, одетые в одинаковые небесно-голубые платья с приталенным силуэтом, ровной линией стояли возле каменного табло, каждая у своего сектора. Легкий ветерок колыхал воздушные длинные юбки и тщательно уложенные волосы, над которыми половину утра колдовали ордовинки-помощницы.

На поляне собрались гости: представители каждой фации, которым было доверено вручение жемчужины, перепольские родственники участниц, немногочисленные семигорские стелуры и единственный выживший после войны триас Эриан Кей. Все они с восхищением смотрели на волнующихся девушек, сжимающих маленькие букетики незабудок.