- Я не знаю, Мири, - он посмотрел на меня, словно растерянно. - Я пытаюсь использовать то, что мне известно. Что ты мне сказала. Что я заметил. Что я слышал в твоём сознании. Я не знаю, что ещё делать. Ты говоришь, что я никогда не задаю тебе вопросов, что я лишь требую...

Его челюсти напряглись.

Покачав головой, Блэк отвернулся.

- ...Ты никогда не говоришь такие вещи вслух, так что я пытаюсь использовать то, что есть в моем распоряжении. Я стараюсь в этот раз подождать. Задать вопрос.

Посмотрев на меня, Блэк снова вздрогнул от увиденного.

В его взгляде полыхнула боль.

- Мири, - сказал он. - Между нами все хорошо. Бл*дь, я не угрожаю тебе, понимаешь? Это даже ещё не вопрос. Я жду больше требований или вопросов. В этом как бы и смысл. Я не собирался говорить об этом ни единого бл*дского слова, честно. Я собирался ждать, пока... не знаю. Пока что-то не изменится. Пока ты меня не попросишь, может быть.

Я просто уставилась на него.

Думаю, на эти несколько секунд мой разум полностью опустел.

Я ощущала вещи. Я ощущала даже слишком много, честно говоря.

Я многое ощущала и в нем.

Боль от нас обоих сливалась в своеобразное эхо, которое не давало мне мыслить связно или сформулировать внятные слова. Я чувствовала, как Блэк каким-то образом отстраняется от этого, разделяет, и каким-то образом от этого моя боль лишь усилилась.

- Блэк, - наконец произнесла я. - Прочти меня. Пожалуйста... прочти меня.

Он посмотрел на меня, его золотые глаза выражали неохоту.

- Квентин, пожалуйста, - повторила я, касаясь его лица. - Пожалуйста.

Боль рябью прокатилась по нему, отразившись в его глазах, и я вновь почувствовала, как он в некотором отношении сдерживается. Его сдерживание почему-то лишь усилило мою боль.

Однако он кивнул, посмотрев мне в глаза.

- Ладно.

Я открыла свой свет... так сильно, как только могла.

Сделав это, я подумала о нем, о нас. Я подумала обо всем этом.

Я подумала о Нью-Йорке и о том, как чувствовала себя, когда швырнула в него кольцо.

Я вспомнила, как лежала в той ванной, какой опустошённой я себя чувствовала, какой совершенно сломленной я была. Я подумала о своём времени на Гавайях. Я показала ему абсолютно каждую минуту стыда, депрессии, смятения, боли, плача, горя, пьянства, проклинания самого неба. Я показала ему все свои страхи, всю боль, вызванную смертью родителей, исчезновением сестры, исчезновением всех дядь, тёть, всех из моей жизни, кто бросил меня в одиночестве.

Я показала ему, как Йен пытался меня убить.

Солоник.

Я показала Блэку, что он был единственным, с кем я чувствовала себя в безопасности. Как меня ужасало то, что я чувствовала себя в безопасности с ним, даже не зная, что он на самом деле чувствовал ко мне. Я показала ему, как это разрывало меня на части - не только вампиры и то, что он с ними делал, но и то, что он соврал мне, что я чувствовала себя использованной, оскорблённой, объектом манипуляций.

Я сказала ему, что боюсь, что он не видит во мне равную.

Я сказала ему, что чувствую себя всего лишь ещё одной пешкой, которую он двигает по шахматной доске.

Я показала ему, как сильно меня тронули кольца, которые он сделал, и как много они для меня значили. Я показала ему, с каким нетерпением ждала церемонии в Сан-Франциско, и как я представляла себе списки гостей, просматривала онлайн-каталоги бл*дских платьев - а я не делала этого с Йеном, хоть мы были помолвлены больше года...

- Мири, - его голос прозвучал резко, сдавленно.

Я показала ему, как проводила все своё время на Гавайях, пытаясь обучиться навыкам видящих. Когда я не пила в гавайских барах, не плакала, и не плавала в океане посреди ночи, я проводила каждую минуту бодрствования в попытках изучить навыки видящих, чтобы Блэк больше не отрезал меня от своих планов вот так.

Я показала ему, как пригласила Чарльза обучать меня в надежде, что Блэк наконец увидит во мне какой-то актив, что он не будет отодвигать меня в сторону, делая выбор в пользу своих людей, которых он этим своим расчётливым умом относил к категории «полезных» - тем же умом, который запугивал меня, возбуждал, раздражал и заставлял чувствовать себя маленькой.

- Мири, - пробормотал Блэк. - Gaos, Мири...

Я подумала о Нью-Мехико - о том, как я решила, что должна отречься от всех своих неуверенностей и страхов, просто принять, что я буду в некоторых отношениях его сотрудником.

Я показала ему, как я попыталась отречься от своего эго и от того факта, что я привыкла иметь преимущество перед другими людьми. Я показала ему своё понимание того, что мне нужно просто принять тот факт, что я ещё не была его ровней, и мне нужно изо всех сил стараться, чтобы нагнать его, а не сводить все к своей гордости.

- Мири.

Его пальцы поглаживали мои волосы. Наклонившись, Блэк стал целовать моё лицо, затем мои губы.

- Мири... остановись. Пожалуйста, остановись, милая.

Его голос понизился, делаясь гортанным, хрипловатым, когда он переключился на тот другой язык.

Он говорил со мной, казалось, очень долго.

Я понимала лишь горстку слов, но осознала, что все равно расслабляюсь от его низкого голоса, открываю свой свет, но в этот раз для того, чтобы расслабиться в его свете, а не для чего-то другого.

- Прости, Блэк, - мягко произнесла я.

- Не извиняйся, Мири.

- Но я прошу прощения.

- Почему? - он издал фыркающий звук, почти смешок, хотя я не слышала в нем много веселья. - Я прекрасно осознаю, что в этом сценарии засранец - я.

Когда я закатила глаза, невольно рассмеявшись, Блэк наклонился и поцеловал меня. Когда я ответила, он углубил поцелуй, раскрывая рот и используя язык.

Мы целовались на протяжении некоторого времени, и только потом я вспомнила, что он все ещё во мне.

Не знаю, как долго длился этот поцелуй. Или секс, который последовал за ним. Или секс, который последовал за тем сексом.

В какой-то момент кто-то постучал в дверь и сказал нам, что пора выходить.

В итоге мы не меняли лодки - не совсем.

Мы переправили почти всю нашу группу на сушу на небольших шлюпках, за исключением капитана, его команды и нескольких людей Блэка, которые остались присматривать за оборудованием и оружием, которое мы не могли взять с собой. Мы проделали это перед тем, как капитан причалил само судно в доке порта Форчон, Луизиана.

Джем и его видящие, работая с Блэком, Дексом и Элис, сумели «надавить» на нескольких патрульных береговой охраны и убрать их с нашего пути на несколько часов, когда нам нужен был проход.

Как только берег оказался чистым - в буквальном смысле - небольшая группа отправилась вперёд в качестве разведчиков. Эта первая группа состояла из Туза, Хавьера, Элис, Мики, ещё трёх людей Блэка из Сан-Франциско и той синеглазой видящей, которая никому не нравилась - той, которую Джем называл Рейвен.

Оставив нас в проливе, в нескольких милях от заповедника на острове Восток Тимбер, наши разведчики на резиновой моторной лодке преодолели оставшийся участок воды.

Там их встретили люди Блэка. От Декса и Блэка я слышала, что среди них находилась команда Истона; очевидно, у Фрэнка и Пса имелись связи среди местных индейцев. В результате они смогли помочь нам разобраться с охранниками и достали нам аэролодки, чтобы передвигаться по рекам, каналам, болотам и озёрам, которые окружали Новый Орлеан.

Другая группа сотрудников Блэка ждала судно в порту Форчон. У этой группы имелись новые имена и удостоверения личности для всех, кто пересекал там границу.

Однако меня и Блэка не было в числе тех, кто официально возвращался в страну.

Вопреки рискам, которые ждали нас на нескольких фронтах, пока мы готовились вернуться в Соединённые Штаты, Блэк, похоже, все ещё сильнее всего беспокоился о видящих в данной ситуации - а именно о том, как сильно он уже полагался на Джема и других видящих-иммигрантов.