Смит стремился, следуя традиции шотландской социологической школы, решить трудную задачу поиска третьего пути в теории человека и общества, который отличался бы как от аристотелевской традиции, так и от философов естественного права, описанных нами выше (подразд. 4.2). Смит отвергает произвол абсолютизма, который социальная и политическая структура его времени унаследовала от феодализма и который может ассоциироваться с аристотелевской традицией. Однако равным образом он отвергает и договорную теорию Гоббса, в которой государство, хотя и просвещенное и благожелательное, преобладает над жизнью своих подданных. (Именно такому этатизму, которым были проникнуты меркантилистские теории, противостоял Смит, и это противостояние было, в действительности, более сильным, чем его критика «меркантилистского» отождествления богатства с деньгами и положения о предпочтительности активного торгового баланса, причем последнее было собственной интерпретацией Смита предшествовавшей ему истории экономической мысли, которая была предложена в четвертой книге «Богатства народов», хотя во многих аспектах она представляется натянутой.)
Предложенная Смитом аргументация предполагает большую уверенность в способности индивидов к самостоятельности: «Всякий человек по внушению природы заботится, без сомнения, прежде всего о самом себе; и так как ему легче, чем всякому другому, заботиться о самосохранении, то эта обязанность, естественно, и возложена на него самого» [Smith, 1759, p. 82; Смит, 1997, с. 98][217]. Однако свободное преследование личных интересов наталкивается на две границы: одна является внешней по отношению к индивиду (отправление правосудия, одна из основных функций, приписываемых Смитом государству), а другая – внутренней (симпатия к ближним). Одновременное обращение к этим двум элементам показывает, что Смит, верный в этом аристотелевской традиции отвращения к крайностям, позитивно смотрел на человека, но не идеализировал его[218].
В этом отношении Смит выражается совершенно определенно:
Мы не рассматриваем вопроса о том, на каких основаниях безусловно совершенное существо может одобрять наказание за дурные поступки, но каким образом такое слабое и такое несовершенное существо, как человек, естественно и на самом деле одобряет его. …Само существование общества требует, чтобы неприязнь, недоброжелательство, не имеющие законного основания, сдерживались заслуженным наказанием… Хотя человек одарен естественной склонностью к добру и к сохранению общества, тем не менее Творец природы вовсе не одарил его разум способностью открывать, действительно ли известное приложение наказания есть лучшее средство для этого сохранения; но он одарил его непосредственным и инстинктивным чувством, которым он одобряет известное приложение наказания как лучшее средство для достижения этой цели [Ibid., p. 77; Там же, с. 93].
Именно из неидеализированного представления о человеке и обществе проистекают различные примеры государственного вмешательства, которые, как мы увидим ниже (подразд. 5.8), могут быть приписаны Смиту[219].
Таким образом, в представлении Смита выживание и развитие цивилизованных обществ гарантирует совместное действие различных элементов, которые включают: нравственное поведение, основанное на чувстве симпатии (следовательно, построенное на чувстве, которое присуще человеку, а не навязано извне), движущую силу хорошо осознанного личного интереса, набор правовых норм и обычаев, а также общественные учреждения, созданные, среди прочего, для того чтобы гарантировать отправление правосудия. Это представление базируется на крепком здравом смысле; в то же самое время оно является плодом утонченной теоретической работы, затрагивающей все поле социальных наук и включающей утонченный, шаг за шагом, выбор между различными культурными традициями и течениями мысли, составлявшими жизнеутверждающий дух «века Просвещения».
5.4. «Богатство народов»
Смит, как мы уже видели, внес вклад во многие области: риторику, моральную философию, юриспруденцию, политическую экономию. Здесь мы сосредоточим наше внимание на последней области, которой Смит обязан своей славой. Тем не менее важно подчеркнуть, что, как мы видели в предыдущем параграфе, его размышления на эту тему (а тем самым и книга, в которой они представлены, «Богатство народов») являются частью более широкого исследования человека и общества: двух элементов, которые, как считал его учитель Хатчесон, на самом деле составляют единый объект исследования[220].
«Исследование о природе и причинах богатства народов» [Smith, 1776] делится на пять книг. Первая посвящена разделению труда (и тем самым техническому прогрессу), теории ценности и распределению дохода; вторая затрагивает проблемы денег и накопления; третья является кратким, наводящим на размышления экскурсом в историю институтов и экономики со времен падения Римской империи; в четвертой критически представлены доктрины меркантилистов и принципы физиократов; наконец, пятая посвящена общественным расходам и доходам, а в более общем плане – роли государства в экономике.
Начальной точкой экономических размышлений Смита является разделение труда. Его цель состоит в том, чтобы объяснить функционирование экономической системы, в которой каждый человек выполняет определенную задачу и каждая фирма производит определенный товар.
Разделение труда – это не новое явление, а Смит не первым обратил на него внимание. Шумпетер [2001, т. 1, с. 68] назвал его «вечной экономической банальностью»: начиная с классической Греции авторы, такие как Ксенофонт и Диодор Сицилийский, Платон и Аристотель (см. подразд. 2.2 наст. изд.), уже его обсуждали, так же как и авторы из предшествовавшего Смиту столетия, такие как Уильям Петти. Смит, однако, первым поставил разделение труда в центр анализа, направленного на объяснение элементов, определяющих жизненный уровень данной страны и тенденции его роста или снижения.
Тезис Смита может быть обобщен следующим образом. Во-первых, «богатство народов» отождествляется с тем, что сегодня мы называем доходом на душу населения, или, по существу, жизненным уровнем граждан рассматриваемой страны[221]. Такое определение мы теперь считаем само собой разумеющимся, но первым, несомненно, его стал использовать Смит. В самом деле устремления камералистов и меркантилистов, советников государей в предшествующие десятилетия были направлены совсем в другую сторону, их задачей была максимизация общего национального дохода страны как источника экономической силы и, следовательно, военной и политической мощи (в соответствии с подобными представлениями Швейцария менее «богата», чем Индия).
Во-вторых, напомним, что национальный доход (Y) равен количеству продукта, произведенного в среднем каждым рабочим (или производительности труда, π), умноженному на количество рабочих, занятых в производстве (L):
Y = πL.
Если мы разделим национальный доход на величину населения (N), то получим доход на душу населения; как следствие, доход на душу населения окажется равным производительности труда, умноженной на долю активных рабочих в общем населении. Иначе говоря, из Y = πL, разделенного на N, мы получим
Y/N = πL/N.
А именно, что жизненный уровень населения зависит от двух факторов: доли граждан, занятых производительным трудом, и производительности их труда.
Здесь вступает в действие производительность труда. Действительно, согласно Смиту, производительность труда прежде всего зависит от степени, достигнутой разделением труда. Оно же, в свою очередь, зависит от размера рынка.
