Ларс заморгал пуще. Сошел с ума? - Приме-мерно сорок, - заикнулся он, - милорд.

Чужак удивленно поднял серые брови. - Сорок? Однако. Не считаешь ли ты, что это избыточное число? - Он шагнул к двери, Ларс отскочил с дороги. Сжал кольцо на двери и обернулся: - Двадцати нам не хватит, как считаешь? Ну-ка, пойдем встретимся с недругами.

Ларс лишь сглотнул, впав в ужас. - Я останусь здесь, дабы охранять ваше имущество. Вы не против? - Он считал, что сокровища старика должны быть сложены где-то в каюте.

- Располагайся, - бросил хозяин, пожимая плечами. Открыл дверь в ночную тьму и вышел, стуча подкованными сапогами по палубе.

Ларс запер дверь и встал, тяжело дыша. В уме бегали мысли: что делать, что делать? Как вписаться в команду? Вылезти вовремя и ударить Каллора в спину, заслужив доверие? Или украсть сокровища? Нет, нет - его станут пытать, пока не узнают всё. Он качался, сжав горло руками. Как выжить? Способ должен найтись!

Наконец он решился. С командой - вот единственный путь спасения. Ларс прижался ухом у тонкой двери, выжидая случая. Слышал приглушенный деревом разговор: ленивые реплики чужака и резкие отрывистые слова заправилы - кажется, старпома.

Пронзительный, режущий слух вопль заставил его отскочить и шлепнуться на задницу. Раздалось гудение нескольких спущенных арбалетов. Снова крики - теперь полные ужаса - и топот железных подошв чужака. Палуба сотрясалась также от стука босых ног. Кто-то врезался в дверь, вопя: - Режет нас всех!

Длинный железный клинок просунулся сквозь доску, смоченный кровью, и вышел с душераздирающим скрежетом. Пронзенный - кем бы он ни был - покорно прилег у двери. Железные подошвы стучали медленно и уверенно. Ларс толкал дверь, оттесняя труп. Неужели он опоздал?

Снаружи палуба наводила ужас потоками крови и кровавых ошметков. Тела катались от борта к борту, ибо "Буря" лишилась управления. Ледяная багровая вода окатила Ларса, ползшего на карачках. Чужака он не видел - похоже, охота увела его в трюм.

Женщина-матрос сидела у средней мачты, рука была обвязана куском линя. Она была жива, хотя кровь текла из страшного, до костей, разреза поперек лица.

Другой матрос сидел у борта, зажимая лицо. Кровь струилась сквозь пальцы на колени.

Он метит их, дошло до Ларса. Метит тех, кого пощадил.

Из кубрика, неуверенно пошатываясь, показалась новая фигура. Старый лекарь "Бури", по временам и мореходный маг - его имени он не смог вспомнить. Старик шагал, прижимая к груди кувшин, ветер развевал длинные седые волосы и столь же длинную бороду. Как бы не замечая учиненного побоища, он переступал трупы, приближаясь к мостику.

Оказавшись поблизости, старый хрен застыл, моргая подслеповатыми глазами. - Древнее Зло вернулось! - возвестил он и направился к борту, где, ужаснув Ларса, бросился вниз головой за поручень, пропадая в волнах.

Кажется, миг спустя Ларс сомлел. Когда открыл глаза, увидел измазанные сапоги чужака, поднял взгляд чуть выше - увидел и полы залитой кровью кольчуги и самого мужчину. В мертвенно-серых глазах застыло легкое сомнение.

Чужак очистил длинный клинок, проведя по куртке Ларса. - Поставить паруса сможешь? - сказал он.

Ларс бешено закивал. - О да! Будьте уверены, владыка!

- Хорошо. Иди к остальным. Теперь важна каждая пара рук, верно?

Ларс не мог остановить неистового кивания. - О да, владыка.

Зловещий Каллор поманил к себе матроса, что сидел у борта. Морщась, почти одурев от боли и шока, пират порывисто встал и пошлепал по лужам розоватой воды.

- Ты мой, - сказал ему чужак. - Меченый. Очистить судно, взять нужный курс на запад. - Моряк жалко кивал, обеими руками зажимая рассеченное лицо. - О, - добавил Каллор, - и не бросайте тела за борт. Путь предстоит долгий, припасов мало. Тела вам могут понадобиться. - Тут он захохотал, и продолжал тихо смеяться, проходя в каюту и захлопывая за собой дверь.

Холодный дождь посыпался из высоких облаков. Ларс ощутил на лице ледяные капли. Он уже сожалел, что взял те побрякушки.

Наконец пришло время посетить своих... гмм... далеких кузенов. До сих пор она избегала этого, оставаясь вне города, на склонах холмов. Потребности ее были скромными: костерок, одеяло от холода. Однако медлить было невозможно, хотя сама идея конфронтации тревожила ее сильнее, чем кого бы то ни было.

Итак, Ночная Стужа набралась решимости и вошла в город Малаз, направляясь к берегу.

Придется быть особенно осторожной; любое столкновение может погрузить весь регион в яростный пожар, силы сметут остров, оставив лишь голые скалы. И, разумеется, кузены... имеют полное право опасаться ее появления. Века за веками на хранителей нападали могущественные враги, взыскуя сил и тайн.

Шагая по опустевшим, залитым дождем улицам, она обдумывала разнообразные теории, объяснения их загадочного... ухода.

Некоторые намекали, будто они предвидят будущее - какое-то событие или явление столь ужасное, что нужна тщательная подготовка. Другие обвиняли в обычной свинской алчности: скоплении сокровищ, крайнем эгоизме. Но даже она, оставаясь одной из немногих, переживших все долгие века, не имела представления об истинной причине.

Они отступили, обернулись на себя, и ныне никто не ведает их мотивов и целей. Если Азатенаев считали странными и чуждыми люди, среди коих они показывались, то Дома Азата выражали собой тайну на порядок более сложную.

Достигнув физической черты, означавшей границу влияния - на вид обычной низкой стены из плитняка - она остановилась, готовясь к дальнейшему. К испытанию и суду. Сегодня она может считать себя одной из могущественных, но кто знает, сколько кузенов строило этот дом. Двое? Или даже десять?

Если ее схватят, избавления не будет на весь остаток времен. Но известно, что они забирают лишь тех, кого сочли потенциальной угрозой, тех, кто мог бы нечто украсть у них. Не таковы были ее намерения. Ей хотелось всего лишь поговорить с ними - если они согласятся.

Укрепившись духом, она открыла скромную створку ворот и вошла в запущенный сад. Глубоко внизу - или так казалось в данной реальности - извивались фигуры пленных. Многие тянулись к ней, моля и требуя помощи, но было ясно: они не преминут схватить ее саму, отбирая для себя силу и сущность.

Пройдя по ровной дорожке, она встала у широкой сланцевой ступени крыльца. И, уважив древнюю иллюзию Азатов, постучала в дверь.

Безмолвие. Кроме шипения энергетических канатов, что удерживали сонм под землей, призрачных воплей и проклятий, она слышала лишь ровный гул прибоя, бульканье волн у каменного пирса... и за всем этим, как ни странно, из-за пролива доносился скрежет сталкивающихся ледяных гор.

Она вздрогнула, встревоженная видением. Это послание от братьев? Или случайность? И что же можно из этого извлечь? Ночная Стужа провела ладонью по толстым доскам двери и ощутила хранителя. Там, выжидает. Могучий, напряженный и даже жаждущий... ждущий, когда же она поднимет свой аспект против Дома.

Однако она не решилась. Отдернула руку. "Хорошо же. Вы молчали целые эпохи, помолчите еще. Преследуйте свои цели, подозревая все остальные. Вы правы. Слишком многие старались вырвать у вас тайны и силы. Я не стану".

Она выждала еще мгновение, не услышав ничего. Никто не воззвал к ней, и она ушла. Спина чесалась на всем пути назад.

За воротами ее поджидали двое. Первый - мужичина, более походящий на быка, с огромным копьем. Второй - жилистый коротышка - так и пожирал ее сощуренными глазами.

- Не забрали, - сообщил он гиганту-компаньону. Тот хмыкнул, сводя руки на копье.

Она открыла створки и спокойно сказала: - Вы оспариваете мое право?

Дерзкий коротышка глянул на нее, и покрасневшие глаза выпучились. Он вздрогнули пал на колено, потянув за брючину к земле и своего приятеля. - Простите нас, миледи, - пробормотал он.