Он покачал головой. - Нет. Я не сбегу. Это будет равносильно признанию вины. Я не сделал ничего дурного. Я радостно жду допросов, чтобы выйти очищенным.

Взор ее стал совсем грустным. - О, Тай... ты думаешь, что неприкосновенен. Отнюдь. Однажды увидишь. - Она отбросила его руку. Удивительно, как быстро ладонь стала холодной. Женщина прошептала от выхода: - Надеюсь, ты не сломаешься.

***

Через два дня за ним пришли.

Была середина ночи, когда сразу четверо прокторов встали у входа, чтобы сопроводить его ко двору. Он не сопротивлялся. Посланцы блюстителя вели его сквозь пустые, едва освещенные тоннели; вскоре стало очевидным, что целью будет не общий зал, но некие личные покои.

Тайскренна усадили на стул в середине пустой комнаты, между моргающими подсвечниками. Все вышли. Жрец подозревал, что от него ожидают нервозности, что рассудок его должен предвкушать грядущее, все сильней тревожась, создавая фантастические сценарии обвинений и клевет. Вместо всего этого он закрыл глаза и сложил ладони в медитации.

Вскоре тяжелые шаги возвестили появление посетителя. Он открыл один глаз, видя в золотистом мерцании свечей Телло собственной персоной, и вовсе не удивился. На лице блюстителя читались боль и озабоченность, руки он сложил за спиной.

- Тайскренн... - Голос звучал печально и горько.

- Да? - прервал он, делая вид полнейшего внимания.

Толстые губы Телло чуть поджались. Он продолжал: - Хочу дать вам знать, что лично я не одобряю полученных указаний, но бессилен пред волею следственного совета...

- А поименно?

Грузный жрец заморгал, поморщился. - Что поименно?

- Совет. Какие жрецы и жрицы в него входят?

Телло покачал блестящим шаром головы. - Тайскренн... Я разочарован. Выступления против суда вам вовсе не помогут. Слишком поздно для подобных игр.

- Игр? - воздел бровь Тайскренн.

- Да, да. Во время допросов вскрылись тревожные факты, вызывающие обвинения лично против вас. Требуется дальнейшее разбирательство. И это - моя неприятная обязанность.

- Допросы... и пытки?

- Решительные меры, - поправил Телло.

- И каковы обвинения?

Телло поднял руку. - Всему свое время. Нужно собрать больше фактов. Мы будем работать тщательно. До той поры считайте себя под неофициальным домашним арестом. Вам выделят апартаменты более уединенные, где вам стоит подумать о собственном поведении. Подчиняйтесь прокторам и прошу вас, не создавайте проблем.

Тайскренн понимал: Телло был бы очень доволен, начни он создавать проблемы. Непокорство сделает его работу куда проще. Он решил вовсе не протестовать... впрочем, как и раньше.

Телло сделал знак, и четверо прокторов явились из темноты. Теперь они носили жезлы. Один указал Тайскренну путь. Тот встал, сказав Телло: - Значит, до встречи на суде, на моих слушаниях.

Кривая, безрадостная улыбка выскочила на губы жреца, и только теперь Тайскренн ощутил беспокойство. - До скорого.

Новые "апартаменты" оказались кельей поблизости от моря. Так близко, что соляные разводы украшали стены, показывая - во время приливов сюда захлестывают волны. Прокторы захлопнули за ним дверь, он услышал лязг замка. Кажется, во всех постройках храма было очень мало запирающихся комнат, и ему выделили одну.

Он сел на каменный уступ. Одеяла оказались гнилыми и просоленными. Хлипкая дверь и простой замок не представляли преграды, море манило, волны шумели прямо под скалой за окном.

"Хотят, чтобы я сбежал" , сообразил жрец, не веря сам себе. Им нужно, чтобы он сбежал. Камера выбрана так, чтобы соблазнить его на побег. Так близко, так просто. Такая легкая работа для Телло. Признание любой вины и любых фальшивых доказательств.

Что ж, он не будет облегчать блюстителю жизнь.

Он сможет перетерпеть их, вынести все, что они придумают. В исследованиях Садков он представал пред великой пустотой Бездны, видел сущности, от которых взорвались бы рассудки всех так называемых мастеров.

У них нет того, что могло бы вывести его из равновесия.

Поистине так. Это им придется пожалеть о последствиях. Уж он позаботится.

И тогда он оторвал ноги от сырого холодного пола, скрестил под собой, возложил ладони на колени, предавшись глубочайшему созерцанию - чтобы ждать, очищая разум, и готовиться.

***

Горстка матросов "Бури" сгрудилась в трюме, замышляя убийство.

- Зачем ставить паруса? - сказала Хела. - Он один, он стар и богат! Бросим за борт и вся недолга!

- На запад, сказал он, - шипел Гудан. - Прямо через Пучину. Сам капитан не смог узнать, какой берег ему нужен. Я говорю: избавимся от него.

- Остров Сегуле близко, - буркнул Весс. - Сплавим его туда.

Тут все разразились хохотом. Бутылка пошла по кругу.

- Решено, значит? - настаивала Хела. - Кончаем?

Юный Ренелт из Марча поднял тонкий кинжал, зарычав: - Да.

Весс отвел оружие. - У него кольчуга, дурень. Сколько арбалетов у нас в запасе?

- Достаточно, - отозвался квартирмейстер Гудан. - А кеп?

- Согласится или будет следующей.

- А что говорит костоправ Джут? - спросил Ренелт всех сразу, ткнув пальцем в сторону пожилого мужчины, что полулежал на досках, закрыв глаза и прижав к груди бутылку.

- Кому дело до старого бурдюка и его речей? - прорычала Хела но, оглядевшись, заметила неуверенность на лицах пиратов. - Ну ладно!

Ренелт похлопал старика за плечо, но этого оказалось совсем недостаточно. Парень ударил сильнее, старик зафыркал, шлепая губами и слепо моргая. - Еще вина, - захрипел он. Ренелт поставил на грудь новую бутылку, старик удивленно крякнул и радостно сделал глоток.

- Мы идем против чужака, - сказал Ренелт. - Что скажешь?

Старик подался вперед, глядя влево и вправо, закашлялся. Воздел палец. - Кого?

Хела сердито вздохнула. - Против пассажира, ты, проклятый бесполезный дряхлый пропойца!

Костоправ Джут понимающе кивнул и снова торопливо выпил. Прищурил глаз и задумчиво прижал палец к подбородку. Толпа молча ожидала результатов старческого размышления. Наконец он открыл глаз и наморщил лоб. - Кого?

Все застонали, презрев лекаря; некоторые посоветовали ему засунуть палец известно куда. Весс оглядел собрание. - Открывай кладовую, Гудан.

Толпа разошлась, однако Ренелт остался около Джута. - В чем дело? - спросил он старика. - Ты всегда нетрезв, но чтоб такое?!

Старый хрен сжал бутылку, будто спасительное бревно в бурю. Глаза оставались плотно зажмуренными. Вскоре Ренелт сдался и ушел за остальными. Одинокий костоправ вздохнул, поднимая бутылку к губам. Из горлышка не вылилось ни капли; он нахмурился и снова начал баюкать ее. Вокруг заблестели бусинки глаз - это крысы вылезли из укромных мест. Он шепнул им: - Я пью, когда мне жутко. Вот и сейчас ужасть как жутко. Отчего-то.

На палубе Ларс торопливо отворил дверь каюты капитана, которую теперь занял чужак, и столь же торопливо запер за собой. Сразу заперхав и заморгав - каюту заполнили миазмы сладко пахнущего дыма.

- Пожар, милорд? - пропыхтел он, протирая глаза.

- Нет, - прогудел грубый голос из-за почти ощутимых складок дыма. - Не пожар. Зачем ты потревожил меня?

Паника не отступала. - Команда! Они идут на вас... на нас! Я подслушал! Нужно позвать капитана. Может, при ее поддержке иные...

Из дыма выступила призрачная фигура: чужак поправлял кольчугу и прилаживал пояс с оружием. При этом зрелище Ларса пробрала зловещая дрожь, словно он стал свидетелем появления голодного выходца из иных миров или древнего духа.

Чужак - Каллор - поднял дымящуюся свечу и загасил пальцами. Поставил в сторону: - Не обязательно, - и спросил доверительным тоном, похлопывая по рукояти архаичного меча: - Как думаешь, сколько людей требуется - по минимуму - чтобы управиться с этим судном?