Устроился Семен на государственных верфях.

Впрочем, приставка «государственные» была лишней. Частных предприятий в Николаевской республике не было в принципе. Частникам разрешалось заниматься лишь малым бизнесом. Вернее, микроскопическим, потому что нанимать работников было запрещено. Эксплуатация человека человеком – тяжелейшее преступление, за него конфисковывали имущество, лишали гражданства и высылали за границу. Если предприниматели вовремя не сбегали в соседнюю Одесскую республику, где был чуть ли не капитализм.

Самое странное, что из Одессы шел встречный поток тех, кому больше нравилось жить под защитой государства и строить новый мир.

Семен поразмыслил, и решил остаться в Николаеве. Работы он не боялся, а иметь помимо зарплаты еще и полное обеспечение халявной едой, жильем и одеждой было приятно.

Так они и жили вдвоем, пока в тридцатом Семен не женился второй раз. Мачеху Славик сразу же невзлюбил. Он и к отцу относился не очень хорошо, а тут еще в их квартирке появилась чужая женщина. А когда у нее стал округляться животик, родители заговорили о том, как замечательно в интернатах.

Мальчик поставил условие. Он согласился уйти в интернат, но только в военный. Семен похлопотал и на удивление легко пристроил сына в училище имени Дзержинского.

Одиннадцатилетний Славик быстро освоился на новом месте. Ему понравилась четкая дисциплина. Он перенес стоически даже то, что старшие воспитанники первый год гоняли мелкоту и несколько раз его били. Впрочем, воспитатели следили внимательно, и Станиславу приходилось с честнейшим выражением лица рассказывать сказки о падении с лестниц и неосторожном обращении со шваброй. Не стучать же на товарищей!

Тем более что он ощущал к себе не столько неприязнь, сколько зависть. Большинство детей было сиротами, а у него есть какой-никакой, а отец, который очень редко, но приходил навещать сына.

Бывшие беспризорники быстро приняли паренька в ребячий коллектив. Его умение до конца стоять в самых безнадежных драках, серьезный характер и безотказность в помощи сделали свое дело, и скоро Славик стал своим.

А помогал он другим ребятам изрядно. Учеба давалась мальчику поразительно легко. Он как губка впитывал знания и с удовольствием разъяснял уроки сверстникам.

Так постепенно курсант Бойченко выбился в лучшие ученики, спортсмены и отличники политической подготовки. Его избрали комсоргом группы, пригласили в совет учащихся. Перед пареньком стала вырисовываться неплохая карьера военного.

Но он… увлекся космосом.

Вот уже два курса он вечно пропадал в кабинете физики, читал все, что мог найти по космонавтике. И больше всего на свете мечтал полететь на Марс. Красная планета просто манила его к себе и завораживала. А тут первые экспедиции. Та, которая чуть ли не погибла на обратном пути к Земле. И та, которая вернулась без одного из членов экипажа. Вернее, с его телом, бережно доставленным на Землю и похороненным на родной планете.

Славик знал наизусть биографии всех участников экспедиции и даже заочно влюбился в Анастасию Белякову – серьезную и красивую молодую космонавтку, немного напоминающую его маму на единственной уцелевшей фотографии. Эта фотография висела над кроватью Славика в казарме старшекурсников. Теперь рядом с ней появились и еще одна – с двумя улыбающимися девушками в синей форме – русской и японкой.

Поэтому не удивительно, что, когда в их училище принесли путевку в подростковый экстремальный лагерь «Купол-П», ни у кого не возникло вопроса, кому ее вручить. Конечно, ведь провести три месяца на почти настоящей марсианской станции на Таймыре – это то, ради чего курсант Станислав Бойченко готов отдать половину жизни!

Яркие августовские звезды в чистом, не замутненном отсветами больших городов, небе. Тихое потрескивание костра. Аромат недавно приготовленных шашлыков.

Ромин подарок удался на славу!

Он позавчера преподнес мне лишь букет цветов, загадочно пообещав, что главный презент сделает немного позже. И, как всегда, сдержал свое слово!

Ловля падающих звезд. В лесной глуши в полутора сотнях километров от Москвы. Разве может быть что-то романтичнее и волшебней?!

Но обстоятельный мужчина решил на этом не останавливаться. Он собственноручно замариновал и приготовил на костре вкуснейший шашлык. Зная мою ненависть к спиртному, привез пару бутылок обалденного морса производства маминого производства. И установил на небольшой полянке свой телескоп. Приличный стопятидесятимиллиметровый рефлектор «Антарес» томского оптического завода.

Так что я даже някать от восторга и удовольствия не в состоянии!

Это стоит полутора часов езды на машине!

Кстати, у Ромы «Морошка» – полноприводный электромобиль повышенной дальности. Редкость в наши дни основательная. Государство уже лет двадцать борется с автолюбителями, задирая на невозможную высоту акцизы, транспортные налоги и всевозможные сборы. Так что иметь автомобиль позволяют себе только богатеи, снобы, фанаты или те, кто без него просто не может обойтись. Когда я вижу в новостях или в фильмах потоки машин, заполоняющие автострады иностранных городов, то даже удивляюсь этому. Неужели и у нас такое было еще во времена моего детства и юности? И поражаюсь глупости людей, готовых стоять в многочасовых пробках, вместо того, чтобы за считанные минуты доехать на общественном транспорте. Впрочем, это у нас в России он почти бесплатный и густой сетью покрывает все города и села. А в иностранщине это не так.

А еще я подумала, что не такое уж это и мещанство – владеть личной машиной. Можно, конечно, и на такси поехать в лес на звезды смотреть, но это как-то стрёмно. А тут полная свобода, захотел – и отправился!

Но, что-то я отвлеклась на какую-то ерунду. Кстати, Роман не такой уж и богач – всего лишь ведущий сотрудник одного из отделов института космических исследований да доктор наук. Особым фанатиком автоспорта он не является. Значит, все-таки сноб? Ну, есть у него такое, немного.

Вон даже на пикник оделся как с иголочки. Не в смокинг с галстуком, разумеется, но спортивный костюм новенький, как только что купленный. И умудрился же нигде его не запачкать, пока с костром и едой возился!

Ну что за мужчина?!

Роман как будто услышал, что я о нем думаю. Повернул ко мне лицо.

Мы с ним, сытые и довольные, лежали рядышком на надувных матрацах и смотрели в небо, где время от времени быстрыми прочерками проносились метеоры «Персеид». Я насчитала уже четыре падающие звезды! И теперь мучилась, что бы еще такое загадать? Может быть…

Я встретилась взглядом с Романом. Трудно уловить выражение его глаз в темноте, но у меня почему-то быстро-быстро забилось сердце.

А он приблизился и тихонько меня поцеловал.

Я на мгновение замерла. А потом, неожиданно для самой себя, неуклюже ответила. Первый раз в своей тридцатидвухлетней жизни вот так всерьез целуя мужчину.

Элен устала от дороги. Она сонно смотрела в окошко такси, везущего ее и Сезана из аэропорта Норильска в сам этот город. Кругом распростерлась неприветливая голая земля, припорошенная снегом, невысокие серые сопки, тускло освещенные только что поднявшимся из-за горизонта оранжевым солнцем.

Девушка добиралась сюда больше полсуток. Сначала на машине с личным шофером семьи Бонне до Парижа, затем на авиалайнере до Москвы.

У этих русских все не как у людей! Ну зачем нужно было делать сразу несколько аэродромов возле одного города? Да еще и располагать их с противоположных его сторон. Часа два они ехали из Шереметьева в Домодедово, объезжая по широкой дуге кольцевой дороги Москву. Элен просила, чтобы их провезли через центр города, но сопровождающий ее месье Сезан заупрямился. До вылета самолета в Норильск оставалось всего четыре часа, а с чрезмерно жесткими правилами регистрации, принятыми в России, лучше постараться не опаздывать.