Дрок сжимал меня в объятиях крепче, чем того следовало. Денвер тоже осел на пол. Он тяжело дышал, но не отводил взгляда от Эльрем. Я видела нечто похожее на страх в его глазах. Он боялся врага? Или боялся за Эльрем, понимая, что она всего лишь жертва обстоятельств? Дрок ведь тоже не спешил подходить к ней.

— Что это было? — прошептал Дрок.

— По идее, исцеление. Из меня проклятье примерно также выстрелило. Только со мной оно было сконцентрировано и уничтожено.

Конечно, я не могла рассказать про бога и ангелочертку. Испугавшись, что надумала лишнего, повернулась к Денверу. Он никак не отреагировал! Значит, не соврал бог! Все, что касалось дел небесных и нашей договоренности, Денвер прочитать в моей голове не сможет. Потрясающе! Иначе бы Денвер не позволил так просто себя женить! Даже ради возможности закрываться от мыслей окружающих.

С девушкой, оригинальной леди Ирис (точнее Тиарис) Шторм я познакомлюсь здесь, в академии. Значит, будем учиться! А дальше буду действовать по обстоятельствам. Бог пообещал две души, сказав, что у меня двойной залет. И, благодаря его помощи, залет с первого раза! Я беременна двойней. Только божественная магия могла определить это в первые же сутки!

Денвер раскашлялся и ошалело уставился на меня. Он что это… слышал две мои мысли? Он даже от наблюдения за телом Эльрем отвлекся! Я отвернулась, послав ему мысленный кулак. Чтоб молчал. Пусть только попробует рассказать то, в чем я даже сама не уверена! Ты меня понял, Денвер?! Он кашлянул, и я приняла это за согласие. Пусть не выступает! А я пока посмотрю, что там с Эльрем. Нельзя же ее оставлять… вот так!

Я потянулась вперед, но Дрок осадил меня назад. Пришлось легонько ударить его по руке, чтобы высвободиться. К Эльрем я подползала с опаской, хотя не чувствовала от нее никакой угрозы. Синяя бусинка вытрясла из девушки тьму проклятья и должна была исцелить от последствий. Меня минимум интересовали кровоточащие разрывы кожи, которые пугали сильнее всего.

Мужчины страховали меня. Я остановилась рядом с головой Эльрем, сев на колени. Рукой осторожно отодвинула светлые пряди волос с лица и аккуратно смазала кровь по щеке. Жутких ран как не бывало. Воодушевившись, я стерла кровь с лица влажным голубым платком, найденным в ее кармане пиджака. Именно им она утирала глаза, когда рыдала.

— Она просто без сознания, — наконец объявила, попытавшись проверить пульс на запястье. Мне никогда не удавалось, поэтому я предпочла проверить по дыханию. Через нос было глубоким, и живот выдавал все признаки жизни. — Ее бы сейчас транспортировать в больницу.

— Главный лекарь императорской семьи тебя просто так не отпустит, — пошутил Денвер. — Ты от него не отделаешься. Обещаю.

Дрок цыкнул и поднял сестру на руки. Перехватив ее поудобнее, сделал несколько шагов и исчез. Просто взял и исчез, будто его не было. Так и знала, что он умел телепортироваться! Несколько раз ловила его на том, что он подкрадывался незаметно и всегда со спины. Ууу… я ему это еще припомню! Раз и навсегда запомнит, такие штучки со мной не проворачивать!

— У Ведаса тоже есть особая способность, как и у меня, — признался Денвер. О, не поверишь! Я догадалась, что его не могли обделить божественной магией. Даже при том, что он младший из трех братьев. — Ну, Ирис, — он толкнул меня плечом в плечо. — Не кисни. Ты выжила. С Эльрем тоже все будет в порядке. С Ведасом у вас вроде тоже все хорошо. Только я не понял… что за «залет», если ты бесплодна?

— Скажем так, — я все-таки решила высказать небольшую степень доверия и немного рассказать. — Только мужчина с особенной, подходящей мне, магией мог зачать со мной. Я и подумать не могла, что Ведас Дрок будет как раз тем самым. Догадывалась, что мне нужен глава тайной канцелярии… и боялась, что они действительно учитель и ученик, как сказал Дрок в первый день нашего знакомства. Или во второй. Не помню точно.

Денвер усмехнулся.

— Спасибо, — вдруг сказал он. — Ты единственная, кто адекватно отреагировал, узнав мою тайну. Ведаса, как и Чародея, я прочесть не могу. Поэтому только с ними я мог быть предельно честным.

— Мне в принципе по боку, — теперь уже усмехнулась я. — Если ты знаешь, что иногда язык нужно держать за зубами… Если ты действительно умеешь держать язык за зубами, а не треплешься на каждом углу… Меня чтение мыслей не заботит. Только больше не лезь в интимные воспоминания. Это — я попыталась подобрать лучшее слово — мерзко.

— Знаешь, мне Ведас шепнул, что в ту часть твоих воспоминаний не стоит лезть, — признался Денвер.

То есть, Дрок сам разболтал, что между нами было? Ууу, сплетница! Он у меня получит, как только Эльрем полегчает, и врач скажет, что ее жизнь вне опасности! Не помню, за что я обиделась на Дрока и вместо Ведаса снова начала звать его по фамилии, но он точно это заслужил! Теперь в двойном объеме!

— Ирис, — Денвер позвал меня с нотками испуга в голосе. — Что с твоим символом призыва летуна? Он почернел, будто летун умер внутри тебя.

Мотя? А что с ним? Мотя!!!

Через два дня я стояла у обзорного окна палаты Эльрем в лучшем госпитале столицы. Эльрем констатировали сильное магическое истощение, но ни один из врачей не отыскал ни следа воздействия серьезнейшего из запрещенных смертельных проклятий. Его не смог распознать ни Денвер, ни Крайлу. Ни ректор лучшей магической академии в империи, ни сам глава тайной канцелярии. Никто.

Я сама стояла в больничной ночнушке. Меня прооперировали в тот же день. Извлекли обожженную куколку мотылька из шеи, где он в последний раз превратился в татуировку. Денвер назвал ее символом призыва и был шокирован, что мой летун не уходит в подмир, а остается на коже настоящей татуировкой. Пришлось вырезать хирургическим путем.

Шею я не чувствовала. На нее наложили не меньше десятка обезболивающих заклинаний, стерильную повязку и корсет, чтобы не чесала. У меня и не чесалось ничего. А еще мне обещали, что на всю жизнь останется шрам, который придется скрывать иллюзиями.

Поверить не могу. Мотя умер, закрыв меня собой от магического взрыва. Я даже не заметила, что он подставился. Он — первое разумное существо, ставшее мне другом, товарищем и союзником в этом мире. Я не могла не плакать, вспоминая, как Мотя таранил Дрока. Как он же плевался от гречки и в пару мгновений слопал райское яблочко. Плакала и улыбалась. Слишком больно его потерять.

— Ирис! — строго окликнул Дрок. Я даже оглянулась. У меня на запястье был особенный больничный браслет с доступом в палату Эльрем, поэтому обзорное окно было для меня прозрачным. Точно такой же браслет должен быть на руке Дрока и тоже с доступом в две палаты. В мою и его сестры. — Почему ты встала?! Тебе провели серьезную операцию!

Дрок так беспокоился обо мне. Беспокоился настолько сильно, что, по уверениям медперсонала, ко мне дважды или трижды заходила я. Тогда меня все еще держали в медицинском стазисе, и мне не довелось познакомиться с ней. Но сам факт!

Про беременность тоже до сих пор никто не узнал. Магия, конечно, сильна, но не сверхсильна. Сутки — слишком маленький срок, чтобы определить беременность даже с помощью человеческой магии. На это способна только божественная.

— Ирис! Немедленно вернись в палату! — тихо прорычал Дрок. Ну, конечно… в больнице нельзя нарушать тишину. Он даже схватил меня за руку, но так и не потянул в сторону палаты. Только развернул к себе. — Скажи… Ты винишь Эльрем в гибели Моти? Или меня?

— Нет, — я даже не сомневалась, что ни Эльрем, ни Дрок невиновны в его кончине.

Только Он. Бог. Он знал, что взрывом должно было убить Ведаса Дрока. Он знал, что Мотя защитит меня, если Он подставит под смертельный удар меня. Он знал! Он все знал с самого начала! Разве богу так сложно сохранить жизнь одному маленькому мотыльку? Сердце разрывалось от боли. Зачем Он поступил так? Можно было просто свалить с ног Дрока! Оттолкнуть его! Можно было не убивать Мотю!