— Нет, — усмехнувшись, не согласился родитель.

— Как нет? — подпрыгнув от возмущения, спросила я. Ощутив легкое сжатие плеча, я успокоилась и уточнила: — Почему ты так считаешь?

— Твое дерево, Аделаида, не дало плод, — мягко улыбаясь, ответил отец.

Я бросила быстрый взгляд на ничего не понимающего Дамаса и, накрыв своей рукой его ладонь, спокойно ответила:

— Мы провели обряд в двух Храмах. И в обоих получили благословение Богов, — выставив руку с брачной татуировкой вперед, чтобы старому древеню было лучше видно, сказала: — Вот посмотри.

— Это ничего не значит, — положив подбородок на скрещенные пальцы обеих рук, саркастически констатировал отец. И, бросив пренебрежительный взгляд на хмурого Дамаса, сказал: — Ваш брак, видимо, не был консумирован.

— Да ты просто не хочешь выполнять условия пари, — вскочила на ноги раздраженная я. Под раздражением я пыталась спрятать испуг.

Муж развернул меня к себе и, обняв, спросил, глядя на светлого:

— Что значит "дерево не дало плод"?

— Очень неразумно с вашей стороны жениться на девушке, об особенностях жизни которой вы не имеете никакого понятия, — насмешливо смотря на темного, покачал головой отец. Затем милостиво пояснил: — После того как молодая дриада впервые познает мужчину, на связанном с нею дереве вырастает плод. Из этого твердого семечка-плода потом появится дерево для дочери лесной нимфы, если такая у нее будет. Если Лесной Бог одарит Аделаиду таким подарком.

Объятия Дамаса стали крепче, словно он ожидал услышать от Фангорна Дри что-то неприятное. И его предчувствия оказались не напрасны.

— Так что, — продолжил отец, обращаясь уже ко мне, — ты проиграла, Ада.

Я тихо выругалась сквозь зубы. Как же я могла забыть об этом? Но если хорошо подумать, то в принципе нет ничего удивительного. На меня столько навалилось в последние дни, да еще и эти брачные ритуалы выбили меня из колеи. Поэтому этот маленький нюанс выскочил из головы.

Хотя, с другой стороны, я могла бы опровергнуть слова родителя тем, что в споре не говорилось о наличии плода. Но отец может напирать на то, что в споре четко прозвучали его слова о "состоявшемся браке", то есть консуммация здесь предполагалась. И если я сейчас начну препираться, то он просто поведет меня на неприятную процедуру, которая точно выявит наличие у меня девственности. И у отца будет неопровержимое доказательство того, что спор он выиграл.

Эти мысли пронеслись в голове за несколько секунд, а потом меня озарила идея.

— Нет, — развернувшись к родителю лицом, решительно опровергла я. — Мы консумировали брак. А то, что мое дерево не дало семя, еще ничего не значит. Ты же помнишь, как долго оно расцветало? Возможно, и плод оно даст спустя некоторое время.

По лицу древеня пробежала волна преображения. Лицо на миг покрылось древесными морщинами, раскрывая истинную суть мужчины, глаза полыхнули изумрудом. Но, совладав с эмоциями, отцу пришлось признать:

— Ты права. Но не думайте, что я буду ждать долго. Максимум даю три месяца. Даже у твоей кузины дерево дало плод через полтора.

— Полгода, — решила понаглеть я, опираясь на грудь мужа. И, лукаво улыбнувшись, добавила: — Отец, это и в твоих же интересах. Как только созреет семя, я заберу дерево в наш дом, и ты уже не сможешь пользоваться его дарами.

Родитель холодно посмотрел сначала на меня, потом перевел колючий взгляд на Дамаса и нехотя кивнул. Было видно, что он не стал бы уступать мне, если бы не мои слова. Скорее всего, он договорился с неизвестным мне женихом о выгодных условиях моего замужества. И не хотел терять "покупателя" на мое приданое и тело. А в моем супруге он, видимо, не видел достойного партнера.

— Ну что же, — откидываясь на спинку кресла, раздраженно побарабанил по столу ногтями отец. Затем, словно спохватившись, предложил: — Хотите чаю, кофе или чего-нибудь покрепче, чтобы отпраздновать вашу свадьбу?

— Благодарю, но не стоит, — ответил за нас муж, — если все вопросы выяснены, то мы, пожалуй, пойдем. Нам не терпится остаться наедине, вы же понимаете?

И, судя по недовольно поджавшимся губам родителя, он еще и нагло подмигнул Консулу.

— Конечно, — согласился отец, но, когда мы уже развернулись к выходу, добавил: — Ада, ты же не против, чтобы мы собрали часть смолы завтра?

— Безусловно, — криво ухмыльнулась я. Отказать сейчас не могла, ведь это послужило единственным залогом моей отсрочки. — Мы будем у древа, как обычно. Предупреди стражу, что я буду с мужем.

— Стоит ли… — начал отец, но я не позволила ему договорить.

Посмотрев через плечо на нахмуренного древеня, твердо сказала:

— Он мой муж и, как ты правильно заметил, должен знать об особенностях жизни своей жены. Так что ему будет полезно увидеть это.

А когда Дамас с галантной вежливостью помог надеть плащ, я, победно улыбнувшись, проинформировала родителя:

— Кстати, я теперь Аделаида дер Килен. Мой супруг был так заботлив, что дал имя своего рода. Так что теперь у нас с ним все общее. В том числе и мое дерево.

Насладившись тем, как отец из последних сил сдерживает преображение, я мило улыбнулась и, приняв предложенный локоть супруга, гордо вышла из кабинета. Пока дверь не закрылась, я успела заметить, как родитель, приняв свой истинный облик могущественного древеня, крушит дорогое пресс-папье, подаренное любимой дочерью. Конечно же, не мной.

Всю дорогу до академии я улыбалась. Мне всегда было приятно вывести спокойного и кичащегося своей невозмутимостью отца из себя до такой степени, что у него непроизвольно происходила трансформация.

— Что будешь делать? — вывел из приятных воспоминаний муж.

Я недовольно скривилась и пожала плечами:

— У меня есть полгода. В конце концов, я думаю, что смогу один раз пережить исполнение супружеского долга, чтобы выиграть спор и отвоевать свое дерево. Полагаю, что за этот промежуток времени, я смогу свыкнуться с этой мыслью.

— А если ты права насчет времени созревания плода? — сухо спросил Дамас, видимо, обидевшийся на то, что мне необходим такой продолжительный период, чтобы разделить с ним супружеское ложе. — Тогда следует сейчас заняться этим… вопросом, чтобы точно быть уверенными.

— Я подумаю над твоими словами, — холодно произнесла, перестав улыбаться. — В любом случае ты узнаешь о моем решении первым.

— Покорнейше благодарю, — издевательски склонив голову, ехидно ответил Дамас. И обиженно отвернулся к окну.

Я последовала его примеру и с интересом смотрела на заснеженный город. Сегодня солнце светило особенно ярко, словно вместе со мной радуясь небольшой победе. Иногда набегали серые облака, и тогда я недовольно бросала взгляды на мужа, будто бы он был виноват в этом. Город тем временем жил своей жизнью. По улицам носились ребятишки, играя в снежки и катаясь с самодельных ледяных горок. Из-за использованной детской магии они светились то желтым, то серым цветом. Впрочем, малышню это только развлекало.

Бристаль сверкал, словно был осыпан бриллиантовой крошкой. Многочисленные деревья, кроме вечнозеленых, спали спокойным мирным сном. Я потянулась к ним своей магией, желая проверить догадку. И с испугом отпрянула от окна, когда одно из них помахало мне своими голыми ветвями, стряхивая наваленный снег на прогуливающихся прохожих.

Бросила быстрый взгляд на супруга, но, кажется, он ничего не заметил. Или сделал вид, что не обратил на мое странное поведение никакого внимания.

— Свои вещи донесешь сама, — бросил холодно Дамас, когда мы подходили к главному входу академии. — У меня есть несколько дел, не терпящих отлагательств.

И, раздавив сферу мини-портала, исчез в образовавшемся переходе, оставляя недоумевающую меня стоять на лестнице.

— Поздравляю, — кинулась мне на шею Фелис, как только я вошла в нашу с ней комнату.

— С чем? — угрюмо спросила я.

— Ну как с чем? — оглянувшись на Маршу, стоящую за ее спиной, опешила подруга. — Со свадьбой и со свободой от отца и рода.