Собрав в свой рюкзак все необходимые мне вещи для ночёвки вне дома, я направилась к зеркалу. Взглянув на себя, я ужаснулась — по ту сторону зеркала я видела заплаканную девушку с тёмными пятнами под глазами от усталости, уголки губ от грусти были опущены вниз, а волосы растрёпаны, будто побывали в эпицентре мощного урагана. Я практически не узнавала себя.

Несколько дней назад я была весёлой и не узнавала себя в зеркале от переизбытка гормонов радости. Но сейчас всё изменилось в худшую сторону — грусть накрыла меня с головой и меня одолела тоска, от которой я стала похожа на старую ведьму.

Я смахнула прозрачную, как каплю горного водопада, слезинку с красной опухшей от слёз щеки, расчесала свои торчавшие в разные стороны волосы и заплела в единую косичку и направилась к выходу. Спустившись по лестнице, я вновь заметила гробовую тишину. Дом пустовал. Похоже, Лиззи и Алек уехали сразу после того, как ушёл Гидеон. Открыв свою дверь, я увидела байк блондина, но самого парня не было видно. Наверное, он ушёл пешком, совершенно забыв о своём транспорте. На улице погода оставляла желать лучшего — сильный порывистый ветер раздувал мою косу в разные стороны, расплетая локоны, заставляя их липнуть к лицу от проливного дождя. Не обращая внимания на «замечательную» погоду, я посмотрела в сторону улицы, на которой располагался дом Роберта и отправилась быстрым шагом туда.

Брюнет встретил меня с распростёртыми объятиями. Он был рад меня видеть, как и прежде. Увидев его счастливое лицо и разведённые в стороны руки, готовые меня обнять, на душе стало легче. Не смотря на все сложности и проблемы, что случались в моей и в его жизни, он всё ещё оставался моим близким другом, при виде которого мне становилось морально легче. Кажется, что дыра в груди, когда я рядом с ним, понемногу зарастала, хоть и потом начинала кровоточить вновь. Я кинулась к нему в объятия, прижавшись своей холодной и мокрой щекой к его твёрдой тёплой груди. Я почувствовала себя надёжно защищённой, хоть и пришла поговорить с ним на эту тему. Когда Роберт взаимно обнял меня и немного сжал плечи, мною овладели эмоции — крик и слёзы вырвались наружу. Я плакала и скулила, как маленький щенок, потерявший маму.

— Черешенка, что случилось? — испуганно произнёс Роберт и отстранился от меня, повернув большим пальцем руки моё лицо за подбородок к его лицу. Когда я посмотрела через пелену слёз на его глаза, я увидела в них искренний испуг, будто он уже знал, что случилось и что я скажу далее.

— Мы… расстались… — ныла я, пытаясь взять себя в руки, но все попытки оказывались тщетными. Я почувствовала его тёплые губы на своих. Если бы я не была слаба от своих слёз, я бы оттолкнула его от себя, но сейчас мне показалось, что это поможет мне успокоиться. Его поцелуй отличался от поцелуя Гидеона — он старался делать это как можно нежнее, будто боялась меня поранить неправильным движением. Почему-то в этот момент я ответила ему взаимностью. Я понимала, что это неправильно, ведь он мог подумать, что я дала ему шанс на отношения с ним, но я не собиралась с кем-то сейчас иметь отношения. Во-первых, к городу подкрадывалась война, в которой многие могли погибнуть, если бы я их приплела к этому, чего я очень сильно боялась. Во-вторых, мои чувства к Гидеону, они не пропали, они всё ещё были, и они такие же сильные, как и были прежде, и расстались мы не из-за того, что чувств больше нет, всё как раз тики наоборот от того, что чувства есть.

Роберт аккуратно закрыл открытую входную дверь, за которой лил дождь и шумели деревья от ветра, поднял на руки, не прекращая целовать мои уголки губ и понёс внутрь дома. Сначала я не понимала, что происходит и просто наслаждалась столь неожиданным действием со стороны Роберта, но потом, когда он принёс меня в свою спальню, я поняла, что могло быть дальше.

Этого я избегала больше всего. Поэтому я отстранилась от брюнета и сказала:

— Прости пожалуйста…

— За что? Всё же хорошо, — улыбнулся он и поставил меня на ноги. Он и впрямь не понял, о чём я говорила.

— Роб, это был необдуманный поступок. Пожалуйста, не подумай, что это что-то значит, — вновь загрустила я, заливаясь краской.

Я чувствовала, как мои щёки краснели, давая понять Роберту, что мне было неловко от произошедшего. — Я рассталась с ним не из-за того, что… чувств больше нет. Всё совсем наоборот. Я его всё ещё люблю. Но я не хочу, чтобы от рук войны, которая может вот-вот начаться из-за меня, он погиб. Я не хочу, чтобы вообще кто-то пострадал.

Брюнет посмотрел на меня понимающими глазами, полными боли, и сказал:

— Знаешь, Чер. Я понимаю его. Я понимаю, что чувствует Гидеон, когда к возлюбленной опасность притягивается, как к магниту. Я понимаю, как он живёт каждый день, как последний, потому что завтра для него может не наступить, ведь он готов умереть за свою возлюбленную. Черри, он готов умереть за тебя не из-за того, что ему жить надоело, а потому что он хочет защитить тебя от опасности, как и ты его сейчас защищаешь. Он пытается тебе помочь, но ты его отталкиваешь. Гидеон — вампир. У него огромная сила, с помощью которой он сможет защитить тебя от Трэфратэлли и постоять за себя. Ты его недооцениваешь. Обдумай мои слова.

Выражение лица Роберта моментально менялось. Каждое произнесённое им слово вызывало в нём бурю эмоций, будто он знал, что чувствовал Гидеон. Его мышцы на лице дрожали и напрягались. Он аккуратно провёл по моему лицу тыльной стороной ладони от скулы спускаясь медленно к подбородку. Затем его рука застыла на губах, которые он стал изучать большим пальцем. В этот момент мне хотелось как-то его приободрить, будто вот-вот могла закончиться его жизнь, а не моя, но я не знала, что я могла сделать в этой ситуации. Второй раз поцеловать его я не могла лишь из-за того, что я чувствовала угрызения совести по отношению к Гидеону, хоть мы с ним и расстались.

Вдруг в какой-то момент голова закружилась, и я провалилась в беспамятство. Я не слышала и не чувствовала ничего. Только темноту, в которой слова, как хоровод, кружились вокруг моих ушей: «В данной ситуации Трэйратэлли не так опасны по сравнению с твоими словами. Ты совсем не думаешь о своих словах. Они ранят больнее, чем самый острый предмет. Ты не можешь сейчас так поступить, Черри». Кажется, это Гидеон говорил, или нет? До боли знакомый голос окутал меня, заставляя вспомнить все лучшие моменты после приезда в Ковингтон. Я вспомнила первый день моего пребывания, благодаря которому я познакомилась с лучшим человеком, который оставил значимый след в моей жизни. Тот солнечный день. Я тогда просто гуляла по окрестностям города, изучая место жительства. Ничто не предвещало беды — солнце освещало каждый уголок города, не давая скрыться самым потайным местам. Всё в этом городе очаровывало меня, будто в атмосфере витало волшебство и мистика из-за сериала «Дневники вампира». Я окунулась в эту атмосферу и просто изучала каждое деревце, каждый кирпич в домиках. Хотелось увидеть всю красоту города, не пропустив какой-либо мелкой детали. В какой-то момент, возвращаясь домой, я почувствовала боль, упав на асфальт. С того момента и началась вся история. Вновь я услышала столь родной голос, который говорил: «Черри, очнись! Проснись! Черри!»

Открыв глаза, я увидела над собой испуганного Роберта, который не знал, что ему делать и как быть в такой ситуации. Я всё ещё чувствовала слабость, поэтому не торопилась вставать с кровати, на которую меня аккуратно положил брюнет. Я стала оглядываться, вдруг за тот промежуток времени, что я была в отключке, что-то поменялось. И я была права. На кресле, рядом с кроватью, сидел Гидеон. Настроение моё резко изменилось. Мне было больно его видеть, но одновременно мне хотелось кинуться к нему на шею и поцеловать так страстно и крепко, как только это было возможно, никогда больше его не отпуская. Но в какой-то момент я вспомнила всё, что случилось и что могло случиться по моей вине и я сдержала себя.